class="p1">— Значит, так, — начала она с места в карьер, — или ты сама куда-нибудь испаришься и сэкономишь массу своих нервных клеток, или я буду медленно, но верно сживать тебя со света.
— А вы кто?
— Пардон, я не представилась. Я — Зоя Феклистова.
Я молча смотрела на нее и не понимала, какое ко мне отношение может иметь эта Зоя. Зоя тоже поняла, что я не въезжаю, и зашипела мне в лицо, как змея:
— Ты меня позавчера подсидела. Это я должна была играть роль подружки. Но у меня ребенок утром проснулся весь в соплях, я его в сад отволокла, а его с такими соплями не приняли. Оставить вообще не с кем… А тут ты подсуетилась. Ты куришь? Давай на лавочке посидим покурим, — уже как-то более дружелюбно предложила Зоя.
Мы сели, она закурила и продолжила:
— Я справки все о тебе навела. Ты с продюсером спишь… что ж, ты крутая…
Мне очень хотелось возразить ей, но только насчет того, что я крутая, потому что насчет моих отношений с продюсером была чистая правда.
— И ты не из наших, не из актрис, и не снималась нигде, даже в массовке… А я два года поступить в театральное не могла, работала кассиром в «Пятерочке». В Москве не очень-то девчонка из города Катав-Ивановска работу-то приличную найти может. А за комнату в коммуналке плати, и за проезд, и за подготовительные курсы, и пожрать еще надо…
Из всей этой истории с коммуналкой и пожрать меня заинтересовал только город, никогда о таком не слышала.
— А где этот Катав-Ивановск, далеко от Москвы?
— На Урале, между Челябинском и Уфой.
— А почему он так странно называется?
— Ты что, собралась у меня уроки географии и истории брать? В интернете посмотри, если так интересно. А потом, когда поступила, с утра в училище несешься, до ночи там, а потом в массовку на ночные съемки. Ты знаешь, через что мне, да почти всем актерам пришлось пройти, чтобы хоть эпизод получить? А ты у меня из-под носа увела роль второго плана… Ты хоть знаешь, как кино устроено?
— Знаю!
— Ой ли? Это то, что в журналах пишут? Интервью «звезды» дают? Так это лишь малая часть айсберга под названием киноиндустрия. Они и половины грязи из того, где им пришлось побывать, не расскажут.
— Тогда действительно не знаю… прости.
— Да на хрена мне твое прости… засунь его знаешь куда… Я с детства кино бредила, в театральную школу ходила пять лет, с двенадцати лет по кастингам сама гоняла… чтоб только где-то поучаствовать… Мне сейчас 27 лет, и это первая моя роль нормальная, то есть я десять лет бьюсь как гладиатор… Понимаешь?
И тут я внимательно решила ее рассмотреть. Довольно красивая девица. Ухоженная, волосы рыжие, видно, что крашеные, но ей идет и смотрится эффектно. Глаза на пол-лица, выразительные. Бывают глаза большие, но взгляд, как у коровы, а у Зои взгляд был проницательный. Фигура тоже идеальная, и грудь имеется, и талия, и бедра, и совсем она полной не кажется, хотя и не худышка далеко. Про таких говорят «в самом соку», очень для мужчин такой типаж притягателен.
Мне стало ее жаль, из-за меня она лишилась роли. Но у меня ведь тоже была мечта стать актрисой, только для ее реализации я ничего не сделала, я спасовала перед мамой и не отстояла тогдашнее свое желание. А Зоя шла к нему долго и часто напролом.
— Знаешь, Зоя, я, пожалуй, поеду домой.
Она посмотрела мне прямо в глаза и тихо сказала:
— Ты — человек, Фень! Спасибо!
Выйдя с территории киностудии, я зашла в ближайшее кафе, заказала кофе и пирожное и задумалась, что мне делать дальше. Влад так на связь и не выходил, похоже, он от меня отказался, от роли я отказалась только что сама. Из трех загаданных желаний действующим осталось только одно. Вправе ли я теперь им пользоваться? Может, уж для полноты картины и от него отказаться? Надо позвонить самой Владу и все выяснить. И до сих пор в этой утренней суматохе я не подумала над бабушкиным предложением — остаюсь ли я хозяйкой магической колоды Таро, а как следствие этого, становлюсь ведьмой… Этот вопрос пока для меня оставался открытым. С одной стороны, ведьмой быть поинтереснее, чем актрисой и тем более банковским служащим. С другой стороны, мне было страшно переходить на другую сторону реальности. Я позвонила Вике.
— О, а вот и ты, мой магический друг, — приветствовала она меня, сопровождая это приветствие заливистым смехом.
— Викуся, мне не до смеха. Когда ты сможешь вырваться с работы и поговорить со мной?
— Феня, не пугай меня, что случилось? — сменив сразу тон с игривого на беспокойный, спросила подруга.
— Случилось, но я думаю, ты в очередной раз мне не поверишь и отправишь опять на лечение в дурдом. Но мне все равно кроме тебя поделиться не с кем, а очень надо. Мой рассказ будет выглядеть еще более неправдоподобно, чем первый, но у меня есть доказательства, чтобы ты перестала смеяться надо мной, а дала дельный и такой нужный сейчас мне совет.
— Ладно, Фенечка, прости, не буду больше ржать над тобой. Давай через полчаса в кафе у моей работы, успеешь приехать?
— Ага, до встречи, Викусь.
Я расплатилась и помчалась к подруге. Уже через час Вика знала все. Она курила сигарету за сигаретой, два раза заказала себе коньяк и только изредка позволяла задать мне уточняющие вопросы. Закончила я свое повествование на вопросе: «Что делать-то, Вик?»
— Надо подумать. Официант, принесите еще пятьдесят граммов коньяку!
— А мне — сто, — добавила я.
— И правильно. Выпей, Фень, на трезвую голову никто не выбирает между тем, стать ей ведьмой или нет. Но предложение твоей бабки очень заманчивое, очень, я бы тоже на твоем месте такими вещами не разбрасывалась.
Нам принесли коньяк, мы молча выпили, а потом Вика сказала:
— Значит, резюмируем. За последние два дня к тебе поступило три предложения: первое — руки и, так скажем, сердца; второе — присоединиться, так скажем, к нечистым… скажем, силам. И третье предложение — роль в кино. Верно?
— Звучит неправдоподобно, конечно, но, выходит, так.
— Далее… ни с того ни с сего твой новоявленный жених дарит тебе дом, и в этом сомневаться нечего, так как дарственная лежит у тебя в сумочке. Так?
— Так, Вик, но это не «ни с того ни с сего», расклад я же сделала на дачу.
— Допустим… расклад. Феня, давай пока только последствия разберем…
