несколько дней скрывали преступление, а заодно и самого преступника от правоохранительных органов.
— Между прочим, яхта, на которой произошло убийство, принадлежит тебе, — напомнила я Борису. — И если ты принимаешь решение, не обращаясь в милицию, плыть дальше в Москву, то в общем-то, по моему личному разумению, и отвечать за это решение придется скорее всего тебе. Короче, если у кого и могут быть неприятности с законом, так это у тебя. — Я посмотрела на Борьку, потом на Ляльку, потом обвела взглядом всех остальных.
Борька на мои слова только отмахнулся.
— Никаких неприятностей у меня не будет. Об этом можете не беспокоиться. В конце концов у нас на борту есть врач, который засвидетельствовал факт смерти и время ее наступления, а у Игоря, — он кивнул на Климова, — есть лицензия частного детектива. Так что все разборки с правоохранительными органами я беру на себя. И потом, Викентий Павлович, — Борька повернулся к отцу, — не забывайте, что на борту находятся ваши гости. И я думаю, что будет лучше, если мы проделаем все тихо — без шума и пыли. И они вообще ничего не узнают об убийстве. Иначе воспоминания о вашем юбилее на многие годы станут для всех в вашем университете притчей во языцех. Вы не согласны со мной? — Борис выжидательно посмотрел на отца, а тот сразу же замахал руками.
— Конечно-конечно, Борис Григорьевич. Я с вами полностью согласен. Просто я беспокоюсь...
— Не надо, не беспокойтесь, — остановил его Борька. — Все будет нормально. И уж если говорить о беспокойстве, то побеспокоиться сейчас надо совсем о другом. Не забывайте, что, помимо убийства Вероники, вчера была совершена еще одна попытка убийства. Кто-то покушался на Марьяшу, да у него, слава Богу, ничего не вышло. И именно поэтому мы здесь сегодня и собрались. Сейчас у нас первоочередная задача разработать план действий по обеспечению всеобщей безопасности, ну и по возможности по выявлению преступника. Сейчас нам всем нужно быть особенно осторожными и бдительными. От наших действий может зависеть безопасность не только нас самих, но и всех присутствующих на яхте.
«Вот тут он совершенно прав, — согласилась я с Борькой. — Лично я уже давно беспокоюсь. Мало того, что какой-то псих (Кондраков это был или кто-нибудь другой) прикончил Веронику, так он еще и на меня, гад, покушался, уж не знаю, чем я ему не угодила».
Впрочем, был ли это один человек или их было несколько, мы пока не знали и могли только строить догадки. А по части оперативных догадок у нас теперь имелся свой собственный специалист — бывший мент и оперативный работник Игорь Климов.
И пора бы ему было уже приступать к построению этих самых догадок, а то мы так до самой Москвы доедем и ничего не придумаем.
Впрочем, Климов давно уже был готов приступать и даже неоднократно порывался это сделать, но где ж ему было с нами тягаться. Мы ему даже слово вставить не давали — все про милицию базарили. И когда наша дискуссия пошла уже по третьему кругу, Борька наконец не выдержал и, подняв вверх руку, авторитетно заявил:
— Все, хватит! — Он хлопнул рукой по журнальному столику. — Кончай базар! — Это его заявление возымело действие — мы вздрогнули и сразу же замолчали. А он улыбнулся и как ни в чем не бывало совершенно спокойным голосом продолжил: — А теперь слово предоставляется моему другу Игорю Климову. Прошу выслушать его внимательно и в дальнейшем все его распоряжения выполнять беспрекословно. Давай, Клим, начинай.
Борька откинулся в кресле, сложил на груди руки и, слегка нахмурив брови, приготовился слушать.
Мы тоже притихли и уставились на Борькиного телохранителя, и тот наконец начал:
— Значит, так, — сказал он. — Через полчаса мы прибудем в Кострому, загрузимся там сухим льдом и полным ходом отправимся в Ярославль. Там нас уже будет ждать вертолет...
— Сухим льдом? — удивился дед Фира. — А зачем нам лед? Для коктейлей, что ли? — Он с непониманием уставился на Борькиного телохранителя — Но до коктейлей ли нам теперь, когда на корабле приключилось убийство?
Он повернулся ко мне в ожидании разъяснений. Я пожала плечами.
— Труп надо обложить, чтобы не испортился, — ответил Борька. — Жарко ведь. — И достал из холодильника еще один пакет сока. — Пить кто-нибудь хочет? Ляля, подай, пожалуйста, стаканы.
После упоминания о трупе, который может испортиться, от сока все дружно отказались, а Фира так и вовсе выскочил из каюты.
— Я на минуточку, — с трудом выдавил он из себя. — Я, кажется, утюг забыл выключить. —- И пулей вылетел в коридор.
Все проводили его понимающими взглядами.
«Как же, утюг, — с сарказмом подумала я. — Да наверняка блевать побежал. Вот лезет вечно не в свое дело, а потом у самого же неприятности. Гулял бы сейчас по палубе со старичками, природой бы любовался. Так нет же, ему, видите ли, с ними скучно, ему, видите ли, с молодыми веселей. Сам-то как будто не старик».
— Так, значит, труп... мы повезем с собой? — тоже с трудом выдавил из себя отец и окинул всех растерянным взглядом.
Перспектива двое суток путешествовать с трупом на корабле его явно не вдохновляла. Мне это тоже как-то не понравилось (я покойников вообще боюсь), и я с беспокойством оглянулась на Ляльку. Может, все-таки можно придумать какой-то другой выход? Но та только плечами пожала и показала глазами на Бориса. Дескать, хозяин — барин.
Однако «барин» нас успокоил, сказав, что труп не поплывет на корабле, а полетит в Москву на вертолете.
— Доктор Никольский уже договорился с клиникой Склифософского, — сказал Климов. — И Вероника до нашего возвращения временно полежит в тамошнем морге.
При упоминании о морге мне тоже захотелось последовать Фириному примеру и ненадолго отлучиться в места, не столь отдаленные.
Однако в этот самый момент Фира как раз вернулся, и я усилием воли заставила себя сдержаться и усидеть на месте. Не могла же я показать перед стариком свою слабость. Это было бы непедагогично.
Фира тихонько приоткрыл дверь, мышью проскользнул в узкую щелку и, стараясь быть незамеченным, на цыпочках проследовал к королевской кровати. Все это он делал вроде бы для того, чтобы никому не мешать и не привлекать к себе внимание. Однако на самом деле его действия сопровождались такими ужимками и
