помню, кто сказал. — Он шумно выдохнул и наконец поднял голову. — Ладно. Есть у меня к тебе просьба. Надеюсь, я об этом не пожалею. Не в смысле, что ты не справишься, а в смысле, я надеюсь, что ты не пострадаешь из-за этой просьбы.
— Говорите же, — улыбнулась я. Леонид Леонидович напоминал дедушку, который переживал, что внучку обесчестят на сельских танцах.
— В общем, я знаю человека, который нуждается в твоих услугах. Это девушка, сестра той самой пациентки, которая спрыгнула с моста.
— И чего она хочет?
— Саша очень переживает смерть сестры. Ей кажется, что Полину убили и что никто не хочет расследовать ее смерть.
— Эти сестры — ваши родственники? — спросила я.
— Дети друзей. Родители эмигрировали в Европу, а девочки предпочли остаться здесь. Обе взрослые, у обеих карьера, отношения. Я присматривал за ними по старой дружбе, но виделись мы нечасто. Полина лечилась у меня как-то. Повредила спину, вот как ты.
— Давно?
— Нет. Но это не связано с ее смертью — Поля просто упала на улице, запнувшись о корень дерева. Она быстро восстановилась. Дело не в этом.
— А в чем?
— После того как она спрыгнула с того мостика, — Леонид Леонидович махнул рукой куда-то в сторону, — ее сестра Саша пришла ко мне в слезах. Она говорила, что полиция не верит ей и что Поля не могла покончить с собой. Я вспомнил о тебе и случайно проговорился, что знаю частного детектива. Не знаю, кой черт дернул меня это ляпнуть, до сих пор себя корю. Но для Саши это стало навязчивой идеей. Я пытался ее отговорить, но она умоляла дать ей твой номер. А теперь еще и угрожать начала, что обратится к какому-нибудь другому детективу. И я решил, что лучше уж к тебе, чем абы к кому. Вот.
Леонид Леонидович откинулся в кресле.
— Ну, хорошо, — я пожала плечами, — дайте ей мой номер. Только не знаю, когда я смогу приступить.
— Я — старый дурак. Зачем я это все затеял? — сокрушенно покачал головой пожилой врач.
— Вы не верите Саше?
Леонид Леонидович покачал головой:
— Нет. Понимаешь, у Поли действительно была депрессия. Мысль тебя привлечь, признаюсь, заключалась в другом. Я надеюсь, что ты найдешь и представишь ей доказательства того, что Поля покончила с собой. Саше надо принять это и жить дальше. Потому что она ни о чем другом и думать не может. Все время приходит ко мне со своими идеями и теориями. Душу мне бередит. Да и не только мне — родителям, друзьям, знакомым. Этому пора положить конец. Если она не верит полиции, то, может, поверит тебе — человеку объективному и незаинтересованному?
Я положила сцепленные ладони на докторский стол.
— Дядь Лень, а если я найду доказательства того, что права Саша? Ты же не думаешь, что я скрою их от заказчицы?
— Боже упаси, конечно, нет. Если Сашины догадки обоснованы, так тому и быть. Я просто сомневаюсь, что ты что-то найдешь.
— Все может быть, вы же понимаете. Я в своей практике сталкивалась со случаями и почуднее. Иногда кажется, все очевидно, а начнешь копаться, и на свет вылезают такие обстоятельства, что на дело уже смотришь иначе.
— Конечно, я это понимаю. Потому и беспокоюсь, — ответил врач. — Но девочка совсем потеряла сон. А полиция даже не рассматривает других версий.
— Тогда дайте мой номер вашей Саше. Пусть позвонит. Я постараюсь помочь. Если человека не устраивает объяснение смерти ее сестры, надо хотя бы попытаться посмотреть на произошедшее ее глазами.
— Ты не беспокойся, деньги есть, — спохватился Леонид Леонидович, — и, разумеется, сначала ты вылечишь спину. Расследование — потом. Сейчас для тебя важен покой и соблюдение рекомендаций. Надеюсь, ты действительно не маленькая и мне не нужно убеждать тебя в этом?
Я поморщилась, повернув корпус.
— Ненавижу, когда спина болит. Мне кажется, легче руку сломать.
Травматолог нахмурился и что-то застрочил на рецептурной бумажке.
— Не легче… — Он протянул мне написанное через стол и ткнул пальцем. — Вот это пить. Вот это мазать. Желателен постельный режим. Во всяком случае, из дома никуда. Саша позвонит недели через две-три…
Саша позвонила этим же вечером.
* * *
День был ветреный, холодный и пасмурный. Такой, каким и должен был быть хмурый осенний понедельник. Лето кончилось, прозвенели первые звонки, и прежде многолюдные улицы, забитые праздными подростками и студентами, опустели на треть. Официант Миша Говорков уныло глядел из окна на залитый дождем сквер и Мост Влюбленных, увешанный свадебными замками. Влюбленные в такую погоду предпочитали сидеть по домам.
Миша протер столик, который в этом совершенно не нуждался, и оглядел пустой зал. Разве что перекатиполе по паркету не каталось. Кафе «Авокадо» переставало пользоваться популярностью сразу, как только исчезали с горизонта последние летние лучи солнца.
— Грустно как, — зевнул он и оглянулся на бармена. Бородач, крутивший в руках бокал, засмеялся:
— Да не сифонь. Так всегда бывает, когда учеба у школьников начинается. Им не до кафе, родителям тоже. Сейчас недели две пройдет, и начнем кассу делать.
— А где клерки? Где офисный планктон? Фифы из прокуратуры? Секретарши? Они же все лето у нас завтракали и обедали?
Бородач, не отрываясь от своего бокала, протянул:
— Я забыл, ты же у нас первый год работаешь. У офисных клерков тоже дети есть. Начало сентября — мертвое время. Но это ненадолго. Поработаешь — узнаешь.
Миша презрительно фыркнул:
— А я не собираюсь тут так долго работать, чтобы узнавать тенденции. Я, Мироныч, через год сюда приеду, и ты меня как «папу» обслужишь.
— Ага, как папу! Римского! — Слава Миронов, которого все звали просто Миронычем, громко рассмеялся. — И какие перспективы, ваше святейшество? Фирма отца?
— И что, если так? Диплом я защитил. Он сказал, поработаешь, поймешь, как деньги зарабатывают, тогда и поговорим. А я что? Поработал же.
— Да ты в мае устроился. Три месяца еле прошло. Чего ты там понять-то смог? Про деньги.
— А что тут понимать? — Миша задрал ноги на дизайнерский стул в виде половинки авокадо с косточкой. — Есть клиенты — есть деньги. Нет клиентов — нет бабуриков.
— Мудрая мысль. И папа твой, конечно, сразу возьмет тебя своим замом в строительную контору. После того как ты сэндвичи с семгой три месяца поразносил…
Миша проигнорировал издевательский тон своего коллеги.
— Между прочим, я тоже думал, что на время устраиваюсь, — сказал Мироныч, — только вот на три года застрял. Вселенной по барабану, какие у тебя там планы.
Миша не ответил. Его внимание привлекла одинокая девушка, которая вдруг возникла из пелены дождя на
