если есть возможность обойтись без его участия, обойдись. Очень противный мужик. Все коллеги его об этом говорят. Закон от буквы до буквы вызубрил, а с людьми работать не умеет.
— Может, и обойдусь. Пока и дела-то нет никакого.
Владимир Сергеевич уткнулся в свою тарелку, и я не смогла не поддеть его:
— А жена не будет ревновать, что ты у чужой бабы ужинаешь?
— Она знает, что я у тебя, а не у бабы.
Я вздохнула:
— Владимир Сергеевич, ты скотина. Оскорбил меня и не заметил.
— Где это я тебя оскорбил? Приехали! Готовлю, тут, понимаешь. Лекарства ей покупаю…
— Да шучу я, не злись. Давай расскажи, что там за дело было с самоубийцей.
— Почему оно тебя интересует? Я в подробности, вообще-то, не вдавался. Но дело чистое. Стопроцентное самоубийство. Девочка переживала разрыв с парнем, впала в депрессию. Пришла на мост сама, в одиночестве спрыгнула с моста на глазах у свидетелей. Пока туда-сюда, вытащили — не дышала. Признаков насильственной смерти нет. Там неглубоко, но она плавать не умела. Так что точно знала, что делает.
— Шоколадно. Не дело, а конфетка, — сказала я. Кирьянов усмехнулся своим особым смешком, который он обычно использовал, когда речь заходила о его обширном профессиональном опыте.
— Так и есть. Практика показывает, что первоначальная версия обычно самая правильная. Мы же не в детективном сериале живем, дорогая моя. У нас, если дело похоже на самоубийство, то, как правило, им и является.
— Ты не хуже меня знаешь, что это не всегда так. Иначе у меня не было бы работы.
Кирьянов удивленно посмотрел на меня:
— Ты что, взялась доказывать, что девушку убили? Каким, интересно, образом?
— Не знаю. Я пока ничего не знаю. Догадки строить рано.
— А кто клиент? — спросил Кирьянов.
В этот момент у меня в подушках зазвонил телефон.
— А вот это клиент, может, и звонит.
Номер был мне неизвестен, но интуиция подсказывала, что сейчас я услышу голос Саши.
— Алло.
— Добрый вечер. Простите, это Таня?
— Да, это я. Добрый вечер.
— Меня зовут Саша. Александра. Я… В общем, ваш телефон мне дал дядя Леня Стрепетов. Леонид Леонидович. Он сказал, вы в курсе. — Голос был дрожащим, неуверенным и почти испуганным.
— Да, Саша, я ждала вашего звонка.
— Вы извините меня — я обещала дяде Лене, что позвоню через две недели. Он сказал, у вас спина болит, и велел пока не беспокоить. Но я не смогла столько ждать.
— Ничего страшного. Я все равно не собиралась лечиться две недели. Только ему не говорите. Вы звоните, чтобы назначить встречу?
— Да. Я могу к вам подъехать, если вам тяжело куда-то выбираться.
— Пожалуй, так будет проще всего.
— Вам будет удобно завтра?
— В обед. Часа в два. — Я продиктовала девушке адрес и отключилась.
Спина «взвыла», когда я повернулась, чтобы положить телефон на столик.
— Ты расскажешь, в чем дело? — спросил Кирьянов.
— Говорю же — пока не знаю. — Я старательно завозила коркой хлеба по тарелке, собирая желток. — Сестра погибшей не считает смерть сестры самоубийством. Вот и все. Детали узнаю завтра.
— Ладно, — Кирьянов поднялся и забрал тарелки, — я в это вмешиваться не собираюсь. Да и не смог бы в любом случае. Говорю же, дело ведется в другом районе. Но советую не идти на поводу у родственников. Нет там состава преступления.
Он вышел из комнаты, и секунду спустя я услышала, как на кухне открылся кран. Вода с шипением ударила в раковину, зазвенели вилки. Через пару минут Кирьянов опять появился на пороге комнаты и поставил передо мной чашку кофе.
— Сварил, как мог.
— Спасибо. Наверное, Кирьянов в переводе с латыни значит «Спаситель». А еще говорят, мужчины — бесполезные существа. Врут же!
— Я сейчас обижусь и врежу тебе поварешкой по спине.
— Прости.
— Посуду я помыл. Продукты купил. Скажи «спасибо», как хорошая девочка, и я пойду.
— Спасибо. Не слушай меня, я же язва, ты знаешь.
— Знаю. Иванова на латыни означает «плюющая в душу». Все, пока.
Владимир Сергеевич вышел в коридор и снял с вешалки свою куртку.
— Кирь!
— Ась?
— У меня нет поварешки!
— И почему я не удивлен?
Хлопнула входная дверь.
Я повернулась взять чашку со столика, и позвоночник опять прострелило резкой болью.
— Ой…
* * *
У Саши были птичьи глаза — маленькие, блестящие, бегающие. Словно она в любой момент была готова улететь от любой замеченной близко кошки. Девушка была худая, стройная и очень холеная. Пока она снимала свое пальто в моей прихожей, я успела разглядеть брендовые вещи, подобранные с большим вкусом, а также аксессуары и украшения: неброские, но, безусловно, дорогие. Правда, мне показалось, что все это не ее выбор, а заслуга нанятого стилиста. Очень уж неловко получалось у Саши носить всю эту красоту. У меня даже мелькнула мысль, что она предпочла бы что-то менее стильное и заметное.
Я пригласила ее в мою комнату, и она впорхнула в нее, обвиваемая шлейфом легких цветочных духов. Мы сели у окна, к которому как раз для таких случаев был придвинут столик для гостей. Охая, я опустилась в одно из кресел. Саша, испуганно придерживая сумочку, села во второе.
— Я не знала, что вам так плохо, — сокрушенно пробормотала она. — Я бы не пришла ни за что. Что же вы не сказали? Дядя Леня меня убьет!
— Все в порядке, — улыбнулась я, — слушать я в состоянии, а остальное — вопрос нескольких дней. Кофе?
— Спасибо. — Девушка робко посмотрела на чашку, стоящую перед ней, и придвинула ее к себе. Я взяла свою, невольно поморщившись от боли. Чертова спина этим утром болела еще больше, несмотря на тонну выпитого обезболивающего и цистерну мази, которую я уже на себя вымазала. Девушка опять принялась извиняться, и, чтобы остановить этот поток самобичевания, я предложила ей перейти к делу.
— Мою сестру зовут Полина Усольцева… звали… — начала Саша. — Мы с ней погодки. Она была старше. Родились и выросли здесь, в Тарасове. Наши родители бизнесмены.
Я кивнула. Усольцевы — известная фамилия для Тарасова.
— Если мне не изменяет память, вашей семье принадлежит один из торговых центров?
— Да, «Карнавал». Плюс пара небольших центров на окраине. Но год назад мама с папой решили уехать в Европу. Мама сказала, они заработали себе на достойную старость и хотят наконец пожить в свое удовольствие. Родители управляют бизнесом из-за рубежа и появляются тут нечасто.
— Простите за вопрос, но почему вы не уехали с ними? — спросила я.
— Не представляю жизни в чужой стране. — Саша отпила глоток кофе и аккуратно поставила чашечку
