Ветерана мы прозевали. Он благополучно отужинал в наше отсутствие и ушел. Оставалось одно – бегать по всему теплоходу в надежде, что он где-нибудь, да попадется. Как назло, не попадался. Зато на последнем круге почти в лобовую столкнулись с Мисюсей. В отсутствие женушки он заарканил массовичку Людмилу. Лицо массовички выражало страдание. Очевидно, у нее было навязчивое желание избавиться от туриста, но отсутствовала возможность. Заметив нас, Мисюся стушевался и не успел докончить очередную фразу. Воспользовавшись заминкой, Людмила поспешила уйти – едва ли не бегом. Мисюся решил срочно разъяснить нам свое поведение, дабы мы не наябедничали Любане. Он приноровился к нашей быстрой ходьбе и голосом, полным раскаяния, поведал содержание беседы с массовичкой. С грацией марафонца Мисюся перебегал от Наташки ко мне, одновременно ухитряясь не отстать, и это очень раздражало. Пришлось притормозить.
– Сеня, бежал бы ты к Любушке, – вышла из терпения подруга. – Нас пугают леденящие подробности твоего рассказа о том, как Иван Грозный утопил очередную женушку в полынье. Сейчас еще лето. А твой миф навевает морозную свежесть. Как одноименный стиральный порошок. Неужели не нашел другого повода пристать к Людмиле? Беги, родной, к Любане. Лучше расскажи ей. И храни тебя Бог! Мы ей ничего не скажем о встрече.
Он и побежал. Все так же – как марафонец. На ходу сообщив нам, что страшная история не миф, а историческая реальность. И путевая информация на теплоходе оставляет желать лучшего. После четвертого круга по лайнеру пришла мысль, что ветерана надо поискать внутри, а не снаружи. Хотя какой смысл по такой погоде торчать в холле, в кинозале, в музыкальном салоне, в гладильной… Нет! Только не в гладильной. В конце концов, поймаем ветерана завтра утром.
В это время и меня посетила одна мысль. Через пару минут она трансформировалась в навязчивую идею:
– Мне надо попасть в каюту ветерана. – Я произнесла эту фразу довольно тихо, поэтому подруге совсем ни к чему было громко орать «сбрендила!». Мой укоризненный взгляд заставил ее повременить с эпитетами в мой адрес и молча надеяться на разъяснения. – Мне просто необходимо туда попасть, чтобы проверить, есть ли у него под кроватью спасательный жилет. Если он не может прийти к нам в гости, мы придем к нему сами…
– Иногда я думаю, что твоя гениальность переходит за рамки сумасшествия. Зачем тебе спасательный жилет ветерана? И как мы к нему придем, если не знаем номера каюты?
– Подожди. Не сбивай меня с мысли. Сейчас подумаем…
Постепенно мы сбавили ход, а на корме вообще остановились у поручня, обозревая окрестности.
– Извините… – Мы разом повернули голову и увидели смущенную молодящуюся бабушку мальчика, любезно притащившего нам назад вроде как спрятанный Лешиком пакет с оружием. Мы выжидательно молчали, но по-разному: я – с любопытством, Наташка с выражением «какого черта!» на благородном лице. Это выражение женщине, наверное, не очень понравилось, и она продолжила монолог, глядя только на меня: – Я все хотела спросить, но как-то неудобно… Насколько я поняла, у вас своеобразный режим сохранения молодости и здоровья. Вы занимаетесь быстрой ходьбой исключительно после еды или есть определенная система? И, если это не секрет, как долго придерживаетесь такого режима?
Чистосердечного признания в отсутствии всякой системы у меня не получилось. Опередила Наташка, мрачным голосом сообщившая бабушке, что бегаем мы уже лет десять. После того как вышли на пенсию. Женщина тихо ахнула. Система занятий проходит апробацию и разглашению не подлежит – таковы условия экспериментаторов. У собеседницы загорелись глаза, и я осторожно наступила подруге на ногу. Жаль, что не на язык, потому что она тут же выдала мне громогласное замечание о моей неуклюжести. Пришлось слегка ткнуть ее в бок локотком.
– Понимаете, – перехватила я инициативу в свои руки. – Последствия пока недостаточно изучены. Вот у Натальи Николаевны, например, начались непредвиденные проблемы с психикой: быстрая возбудимость, раздражительность, неадекватные реакции на проявления доброжелательности окружающих, болезненное самолюбие… – Бабушка, мельком взглянув на подругу, покивала в знак согласия головой. Наташка собралась ответно схамить. Этого просто нельзя было допустить. – Читайте журнал «Здоровье», скоро появятся кое-какие публикации на эту тему. – Женщина благодарно улыбнулась, а я доверительно взяла ее под руку: – Главное, вести активный образ жизни. Вот вы, сразу видно, следите за собой. – Собеседница зарделась от удовольствия. – Честно говоря, я думала, что мальчик – ваш сын. – Ляпнув это, я испугалась: не переборщила ли с комплиментом. Поскольку красноты на ее лице прибавилось, решила, что обошлось. – Только как подумаю, что произошло на нашем теплоходе, становится страшно за детей.
– И не говорите! – На всякий случай бабушка покосилась на Наташку, хранившую презрительное молчание. Дальнейшее она произнесла громким шепотом: – Мой Стасик, только никому не говорите, нашел пистолет! Ну тот самый, из которого убили молодого человека. Точнее, не сам нашел, а ему передал его какой-то очень кудрявый мужчина в темных очках. Этот мужчина сказал, что сверток забыла одна рассеянная женщина из сто двадцать седьмой каюты, и если его незаметно вернуть, то она обязательно угостит Стасика шоколадкой. Ну ребенок есть ребенок. Мы стараемся его в шоколаде ограничивать – аллергия… Но насколько Стасик сообразителен в свои годы! Сразу же понял, что если сверток вернуть незаметно – не получишь и презент…
Прервав бабушку, я спросила:
– А этого доброжелателя нашли?
– Насколько я поняла – нет. Он вообще скрылся с теплохода. Ну и очень хорошо. Не знаю, как я вообще все это пережила! Вы не представляете, какая морока с маленькими детьми! И это учитывая, что Стасик очень воспитанный и послушный мальчик.
Как бы в подтверждение ее слов на бедную женщину, угрожая ей водяным пистолетом, вылетело ясноглазое, правильно воспитанное чудо. То самое, что сыграло роль курьера. Пока бабушка уворачивалась от прямых попаданий, я успела шепнуть Наташке, что бабулю надо отвлечь. Подруга мгновенно сориентировалась и закрыла ее своим телом, за что и получила струю воды в лоб. Бабушка с некоторой опаской принялась оказывать Наташке посильную помощь, та растроганно успокаивала ее ранее прозвучавшим доводом, что «ребенок есть ребенок». Пользуясь моментом, я попросила у Стасика посмотреть его оружие: очень уж понравилась дальнобойность.
Общий язык мы нашли сразу. Детские годы моего сына запомнились боевыми действиями и засадами – в шкафу, под столом и других укромных местах. Бабушка и я держали постоянную оборону. Димка, в зависимости от обстоятельств, если не отстреливался на стороне сына, то тоже оборонялся. Перейдя от обсуждения достоинств водяного пистолета к геройскому поведению Стасика, я выразила удивление храбростью ребенка – не побоялся выполнить поручение незнакомого человека. А вдруг в пакете была бы бомба?
– Не-а, там ничего не тикало. – Стас сосредоточенно пытался разглядеть подошву своих кроссовок. – Блин! Жвачка прилипла!
Следующая минута была посвящена соскребанию жвачки металлическим рублем, обнаруженным в кармане моей куртки. Попутно выяснилось, что пакет был получен совсем не в кинозале. Незнакомец со Стасиком неслись навстречу друг другу по коридору, причем дядька, приметив мальчика, резко сбавил темп и буквально поймал его в объятия. Тяжело дыша, объяснил, что в каюте номер сто двадцать семь оплакивает пропажу тетенька-растеряха. И, не спрашивая согласия ребенка, велел достать из большого пакета маленький, но тяжелый сверток и тихонько подкинуть его растрепе в коридорчик. Лучше куда-нибудь в уголок – потом сюрприз будет. Сам дяденька подождет его в холле. Они вместе заглянут к тетеньке в окошко и сообщат радостную новость. Разумеется – за большую шоколадку. Возможно, Стасик именно так бы и поступил, но… помешало хорошее воспитание: прежде чем войти, он предварительно постучался. Дяденька исчез. Жалко – дал бы ему в глаз. Из своего пистолета. Я позволила себе фыркнуть: дядька-то большой и сильный – как поймает!
– Не пойма-а-ет! – расхрабрилось дитя. – Он старый.
– Как бабушка?
– Не… Бабушка Рая совсем старая. Он, как вы, только вы поновее. У него волосы здоровски росли: одно ухо под волосами, другое – голое. Стал очки поправлять, они у него как зашевелятся! Я потом пробовал – не получилось. И бабуля свои очки отняла.
– Подожди, шевелились очки?
– Да волосы же! Кудрявые такие, как у моей мамы.
Разговор ребенку явно наскучил, и он старательно стал прицеливаться в Наташку, благо первое попадание сошло с рук. Я постаралась предотвратить несчастье и направила руку Стасика в другую сторону. Кто ж знал, что оттуда выплывут две девицы с сигаретами. Да еще затягивающиеся в унисон.
