Галина Евгеньевна собралась быстро, как солдат на марше, – прихватила собачку Энни, пару черных траурных костюмов, сняла с карточки оставшиеся деньги и полетела в Петербург, решив не предаваться скорби попусту, а ковать железо, пока горячо.
В Петербурге она наняла частного детектива и несколько дней жила спокойно в гостинице, отгоняя дурные мысли.
И только после отчета детектива она почувствовала, что почва уходит у нее из-под ног. Да что там уходит, ее, эту почву, просто выбили, грубо и хамски, и точно так же самой Галине Евгеньевне подло вонзили нож в спину. Или, судя по ощущениям, ударили под дых.
Галина Евгеньевна Ипатова пообещала детективу ничего не предпринимать сгоряча, взять себя в руки, успокоиться и тщательно продумать свои ответные шаги. И вообще ничего не предпринимать, не посоветовавшись с ним. Однако очень скоро она осознала, что это обещание было поспешным, непродуманным и самонадеянным.
Галина Евгеньевна несколько часов промаялась, взад-вперед шагая по гостиничному номеру, как тигрица по тесной клетке, и наконец поняла, что больше ждать просто не в состоянии. У нее перед глазами стоял изменник-муж, который посмел сделать из нее круглую дуру, обмануть ее и нагло ограбить…
«Мало того, – думала она, – мало того, что этот гад завел себе другую бабу… в конце концов, с кем не бывает! Но он на ней женился! Это при живой законной жене! Да еще и украл у меня со счета все деньги! И неужели я позволю ему и дальше наслаждаться жизнью? Неужели позволю смеяться надо мной? Неужели позволю на мои деньги наряжать эту мерзавку? Покупать ей наряды и драгоценности, водить ее по ресторанам и клубам, возить на заграничные курорты? Нет, я должна немедленно прекратить это безобразие!»
Короче, Галина поняла, что если сию же минуту не устроит скандал своему беглому мужу и его новой жене, то она просто взорвется от распирающих ее эмоций. Взорвется, как перегревшийся паровой котел, если из него вовремя не выпустить пар.
Причем это должен быть не просто рядовой скандал с выкрикиванием взаимных оскорблений и битьем малоценной посуды. Нет, она должна выдрать мужу последние волосы, а его мерзавке жене расцарапать всю физиономию! Должна в клочки изодрать ее одежду! Растоптать украшения и прочие ценности! Только тогда она сможет немного успокоиться и взять себя в руки, как советовал ей частный детектив.
В результате Галина плюнула на опрометчиво данные частному детективу обещания, стремглав сбежала к стойке портье, вызвала такси и помчалась на Греческий проспект. Собачку Энни она взяла с собой, поскольку чихуашка и минуты не могла прожить без любимой хозяйки. Во всяком случае, Галина Евгеньевна была в этом твердо убеждена.
Дом номер пятнадцать по Греческому был недавно отремонтирован и заселен довольно обеспеченными людьми. Разумеется, он был оснащен домофоном, кроме того, на первом этаже выделили комнатку для консьержки. Однако входная дверь была широко открыта, поскольку как раз в это время несколько рослых парней в фирменных комбинезонах заносили в подъезд доставленную из магазина мебель. Галина, тяжело дыша и сжимая кулаки, промчалась мимо консьержки, которая увлеченно следила за сюжетом очередного сериала и поэтому не обращала внимания на входящих в дом людей.
Взлетев на третий этаж, разъяренная женщина подскочила к двери квартиры номер восемь. Она была так переполнена кипящими эмоциями, что не могла ждать ни секунды. Вместо того чтобы нажать на кнопку звонка, она зажала собачку под мышкой и рванула на себя дверную ручку…
И дверь квартиры, как ни странно, распахнулась.
Это немного удивило Галину Евгеньевну, но она была настолько переполнена яростью, что отбросила всякие сомнения и как крылатая ракета влетела внутрь квартиры.
Не задержавшись в просторном холле, Галина кинулась в глубину жилища, туда, откуда доносились приглушенные звуки.
По пути, подогревая свою ярость, она отметила, как хорошо отремонтировано и богато обставлено семейное гнездышко ее беглого супруга («На мои деньги!» – прорычала она), и, дойдя уже до точки кипения, влетела в супружескую спальню.
Здесь она увидела худенькую молодую особу в узких черных джинсах и трикотажной кофточке, с вульгарным макияжем и светлыми кудряшками, которая выгребала из инкрустированной перламутром шкатулки многочисленные украшения.
Галина застыла на пороге, впитывая в себя эту возмутительную картину и готовясь к решающему броску. При этом она даже забыла про Энни, та выпала у нее из рук и шлепнулась на ворсистый ковер, к счастью, ничего себе не повредив.
Белобрысая особа удивленно оглянулась и захлопала голубыми наивными глазами.
– Вы кто такая? – выпалила она неожиданно высоким и визгливым голосом.
– Ты спрашиваешь, кто я такая? – проговорила Галина, сжимая руки в кулаки и надвигаясь на мерзавку, как шторм неотвратимо надвигается на крошечный коралловый островок. – У тебя хватает совести спрашивать, кто я такая? Да будет тебе известно, я – его законная жена!
С этими словами она сделала последний бросок и попыталась ухватить злодейку за бесцветные кудряшки. Однако та с неожиданной ловкостью вывернулась и отскочила к окну.
– Как – жена? – выпалила она, пытаясь проскользнуть к выходу. – Не может быть…
– Очень даже может! – Галина скрипнула зубами и бросилась наперерез. – Он со мной даже не разведен! Он двоеженец! А ты – никто, и звать тебя никак! И вообще не понимаю, чем ты его взяла! – Галина окинула презрительным взглядом тощую фигурку девицы. – Ни кожи ни рожи! Смотреть не на что!
Чтобы подчеркнуть последние слова, она схватила с тумбочки фарфоровую вазу и швырнула в мерзавку. Но та ловко уклонилась и спряталась за платяной шкаф.
Энни тоненько тявкнула от страха и напустила лужу, но, заметив, что на нее никто не обращает внимания, сочла весьма разумным заползти под кровать.
– Ты от меня никуда не скроешься! – вопила Галина. – Я тебя откуда угодно собственными руками достану и выдеру твои жидкие волосенки! И морду твою бледную так отделаю, что ни один пластический хирург не поможет!
Она огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого и увидела статуэтку угрожающе выгнувшейся кошки. Статуэтка оказалась каменная и очень тяжелая. Галина запустила каменной кошкой в соперницу, но попала в настольный светильник из цветного стекла, который с жалобным звоном разлетелся на мелкие куски.
– Вы меня с кем-то перепутали! – визжала белобрысая девица.
Она пригнулась, опустилась на четвереньки и попыталась проползти к двери, но Галина Евгеньевна была начеку. Она бросилась наперерез и схватила злодейку за рукав. Та резко дернулась вперед, рукав затрещал и оторвался. Галина победно замахала им в воздухе, как захваченным в бою трофеем.
– Щас я тебя порву, как тузик грелку! – пообещала она и снова бросилась вперед.
На этот раз белобрысая дрянь решила использовать боевой опыт Галины и бросила в нее фарфоровую статуэтку йоркширского терьера. Галина уклонилась, и несчастная фарфоровая собачка вдребезги разбилась об изголовье кровати, осыпав шелковое покрывало мелкой белой пылью. Из-под кровати послышался жалобный стон Энни, и снова никто не отреагировал.
– Ты еще швыряться вздумала?! – еще больше разъярилась Галина и сделала огромный прыжок. При этом она преодолела разделявшее их с соперницей пространство и почти ухватила ее, но та в последнюю секунду откатилась в сторону, так что Галина вместо ее руки схватила туго набитую черную матерчатую сумку. Она дернула сумку на себя. Белобрысая завизжала тонко и противно, как бензопила, напоровшаяся на гвоздь. Галина чуть не оглохла от этого визга, но не разжала рук, сжимавших черную сумку. Однако тощая девица воспользовалась ее заминкой и прорвалась к двери. Галина метнулась следом за ней… но в дверном проеме возникла долговязая мужская фигура.
– Стой, стрелять буду! – рявкнул незнакомец, и в его руке действительно появился самый настоящий пистолет.
– Караул, убивают! – не очень громко произнесла Галина Евгеньевна и от неожиданности села на пол.
Два многострадальных капитана, Ананасов и Гудронов, шли по Староневскому проспекту, увлеченные важным разговором.
– А я тебе говорю, что это была Танька Ваучер! – в шестой или седьмой раз повторял другу и напарнику капитан Ананасов. – Вот что хочешь тебе дам на отсечение! Я ее писклявый голос ни за что ни с каким другим не перепутаю!
– Да я с тобой и не спорю, – пытался успокоить его Гудронов. – Но ты же видишь, Питиримыч, – последняя ниточка оборвалась! Так что давай лучше «змеиным делом» заниматься, а то с нас Кузьма Остапыч последнюю голову снимет!
– Последнюю? – Ананасов удивленно взглянул на напарника. – Это мою, что ли?
Они проходили мимо известного в районе питейного заведения под выразительным названием «Под мухой». Действительно, вывеску этого заведения украшало яркое изображение огромной светящейся мухи, кокетливо присевшей на край граненого стакана.
