– Питиримыч, глянь! – Гудронов вдруг встал как вкопанный, уставившись на витрину пивной.
– Ты что, Сеня? – строго проговорил Ананасов. – Мы же с тобой приняли обдуманное и ответственное решение – завязать! Ты ведь знаешь, Сеня, поговорку: «Давши слово – держись!» И мы ведь с тобой уже убедились, какая от этого решения конкретная польза… и потом, Сеня, я тебя сколько раз просил – не называй меня этим устаревшим отчеством! Ты знаешь, как я его не люблю!
– Прости, Питиримыч! – Гудронов ткнул рукой в сторону пивной: – Но ты только глянь!
– С этого все и начинается… – хмуро ворчал Ананасов. – Сначала посмотришь, потом понюхаешь, а потом не удержишься и опрокинешь стаканчик…
Тем не менее он повернулся к витрине и удивленно уставился на прижавшегося к ней изнутри человека.
Это был Федор Росомахин собственной персоной. Он смотрел сквозь витрину пивной и делал милиционерам лицом и руками какие-то загадочные знаки.
Два капитана переглянулись и, тяжело вздохнув, вошли в питейное заведение.
– Хорошо, что я вас увидал! – забормотал Росомахин, поочередно заглядывая в глаза милиционерам. – А то я прям не знал, как быть… телефон-то свой вы мне оставили на всякий случай, да я его потерял… а тут как раз такой случай и подоспел…
– Какой еще случай? – процедил Ананасов, нервно оглядываясь по сторонам. Окружающие люди беззастенчиво употребляли крепкие спиртные напитки, и им не было никакого дела до двух капитанов, которые находились в завязке.
– Такой случай, что видел я ее! – прошептал Росомахин, перегнувшись через стол.
– Кого – ее? – переспросил Ананасов, нервно облизнувшись.
– Главное дело, что я с ними хотел по-хорошему! – горячо забормотал Федор, сверкая глазами. – Хотел по-хорошему, по-соседски! А они ко мне без всякого уважения… вместо того чтобы угостить по-доброму, а после поговорить, к примеру, об жизни, они меня шуганули, как кота помойного… и еще дверью усугубили…
– Слушай, Росомахин, ты уж переходи к делу! – занервничал уже и Гудронов. – Нам с другом здесь знаешь как тяжело находиться? Мы здесь испытываем невыносимые моральные и физические мучения! Короче, о ком это ты базаришь?
– Так я как раз о самом о деле! – Росомахин придвинулся еще ближе. – Дверью она меня шандарахнула и вообще убить пообещала!
– Кто? – устало осведомился Ананасов. Он уже жалел, что отреагировал на призывы Федора.
– Дак она же! Про которую ты расспрашивал! Кудрявая, беленькая, из себя невидная, и голосок такой визгливый… как будто, натурально, ножиком по стеклу вжикает…
– Танька Ваучер! – мгновенно оживился Ананасов и переглянулся с Гудроновым. – И где ж ты ее видел?
– Где видел – там ее уж нету, – зачастил Росомахин, сообразив, что не годится наводить милицию на собственное жилище. – А вот я вам скажу, куда она сейчас намылилась… между прочим, по части этого… квартирного грабежа!
– Ну, говори быстрее! – взмолился Ананасов.
– Ой, чего-то во рту у меня пересохло… – заныл Федор. – И рад бы сказать, да язык не ворочается… да и память опять же освежить требуется…
– Вот гад! – восхитился Гудронов. – До чего ж человек интерес свой блюдет! Это просто даже удивительно!
– Сколько? – строго осведомился Ананасов.
– Сто пятьдесят в самый раз будет. – Росомахин скромно потупился. – Я свою норму знаю. Если больше – так и правда могу ненароком в забывчивость впасть…
– Ладно, черт с тобой! Будет тебе сто пятьдесят! – Ананасов отошел к стойке и вскоре вернулся, неся в руке полный стакан и скрипя зубами от переполняющих душу чувств. – Пей уж, урод! – выдохнул он, придвинув Росомахину водку.
– Непременно! – Федор засиял как медный самовар, поднял стакан, поднес его к губам, влил в себя и крякнул от наслаждения. – Хорошо пошла! – проговорил он через секунду и вытер рукавом слезы умиления.
– Слушай, ты нас долго мучить будешь? – Ананасов заскрипел зубами. – Ты наше терпение не испытывай, оно не железное! Щас загребем тебя и запрем на пару дней в «обезьянник»…
– Это зачем же, начальники? – забеспокоился Росомахин. – В «обезьянник» не надо, я не мартышка какая-нибудь…
– Тогда говори быстро, что обещал.
– Насчет чего? – Федор часто заморгал глазами.
– Насчет Таньки Ваучер! – Ананасов начал угрожающе приподниматься из-за стола.
– Ах насчет Таньки! – оживился Росомахин. – Так что же вы, ребята, время теряете? Она аккурат сейчас квартирку обносит… вы бы того, поторопились!
– Где? – прорычал Ананасов, огромной рукой сгребая куртку Росомахина.
– Близехонько! – испуганно вылупился тот. – На Греческом, в пятнадцатом доме! А квартиру я не знаю, она квартиру не называла… она меня как раз застукала…
Два героических капитана ворвались в дом номер пятнадцать по Греческому проспекту, тяжело дыша и топая, как целое стадо рассерженных носорогов.
Консьержка, которая только что допила чай и досмотрела свой любимый сериал, выскочила навстречу им с пронзительным криком:
– Стойте! Вы к кому? Я сейчас милицию вызову!
– Уйди с дороги, тетка! – Сеня Гудронов отодвинул ее в сторону. – Мы и есть милиция!
– А тогда предъявите! – не сдавалась консьержка.
Ананасов полез в карман за служебным удостоверением, но его там не оказалось. Времени на обдумывание этого факта не было, и он махнул перед теткой абонементом для посещения бассейна.
– У тебя квартиру грабят, а ты тут злостно препятствуешь органам! – рявкнул он на консьержку и помчался вверх по лестнице вслед за напарником.
Федор Росомахин не назвал им номера квартиры, но это и не понадобилось: из-за неплотно закрытой двери на третьем этаже доносились истошные вопли и звон бьющейся посуды.
Ананасов с Гудроновым так спешили предотвратить преступление и задержать неуловимую воровку, что не учли общеизвестный факт: квартирные кражи происходят в тишине. Два бравых капитана, ни секунды не раздумывая, ворвались в квартиру номер восемь.
Крики и грохот доносились из глубины квартиры, и героические милиционеры устремились в этом направлении.
Распахнув дверь спальни, они увидели ухоженную блондинку в черном, которая держала в руках плотно набитую матерчатую сумку.
– Стой, стрелять буду! – рявкнул капитан Ананасов, направив на незнакомку пистолет.
В ту же секунду откуда-то из-под кровати выскользнула какая-то верткая фигура и, ползком проскользнув под ногами капитана, исчезла в неизвестном направлении.
– Караул, убивают! – не очень громко произнесла блондинка с сумкой и без сил опустилась на пол.
– Милиция! Ваши документы! – выпалил Ананасов, сверля подозрительную блондинку суровым взглядом, под которым ломались и кололись матерые уголовники и закоренелые преступники.
– Это недоразумение! – прорыдала блондинка, отбрасывая в сторону сумку. – Вы все не так поняли!
– Я очень даже правильно все понял! – проскрежетал Ананасов и поднял черную сумку. Заглянув в нее, он увидел сваленные вперемешку драгоценности и деньги. – Та-ак! – В голосе капитана прозвучала веселая злость. – Вещественные доказательства налицо! Подозреваемая налицо! Будем оформлять задержание!
– Это не я! – вопила блондинка. – Это все она! Она, мерзавка мелкотравчатая! Не меня надо оформлять, а их с мужем! Это они паразиты! Сажать паразитов нужно! Он – двоеженец, женился на ней при живой жене, так что это все мое…
– Это вы, гражданочка, в суде будете излагать, – перебил ее Ананасов, поднимая преступницу с пола. – А сейчас вы с нами проследуете для выяснения личности и прочих обстоятельств…
– Питиримыч, – негромко окликнул его напарник. – Питиримыч, слышь…
– Сколько раз я тебя просил не называть меня этим старорежимным отчеством? – прорычал Ананасов, поворачиваясь к Гудронову. – Ну чего тебе надо?
– Извини, Питиримыч… – протянул Сеня. – Только это не она… не Танька Ваучер…
Ананасов растерянно оглядел зареванную блондинку и смущенно протянул:
– Сам вижу, что не она… однако задержана на месте преступления, и вещественные доказательства налицо… Сумка при ней была? Была… В сумке ценности? Ценности… Может, это подручная Танькина… пособница… а может, это сама Танька так загримировалась… ты ведь знаешь, до чего она, зараза, хитрая…
– А мне показалось, что здесь еще кто-то был, – неуверенно проговорил Гудронов, – когда мы вошли… и быстро так выскочил, я и моргнуть не успел…
– Вообще-то мне тоже что-то такое показалось, – признался Ананасов. – Только знаешь что, Гудронов? Не надо никому про это рассказывать, а то ведь все отделение над нами прикалываться будет… Короче, доставляем эту задержанную куда положено, а там пускай начальство разбирается, кто она такая и по какому вопросу здесь находилась! – И он подтолкнул рыдающую блондинку к двери.
Внезапно из-под кровати вылетело какое-то крошечное взлохмаченное четвероногое существо, подскочило к Ананасову и вцепилось в его правую штанину.
