Какая потрепанность во всем его облике… Имидж шняжный.
Я наклонился над Джакомо, а он, подлец, схватил меня за горло.
— Х-х-х… — захрипел я.
Рябов навел в висок эротомана браунинг.
Казанова прикрылся мной как щитом. Пока еще живым.
Сыщик опустил оружие.
5.
Через полчаса мы сидели за столиком кафе Кораблестроительного музея и зорко глядели на заморского гостя.
— Я очень стар… — шамкал почти беззубым ртом маэстро. — А вокруг столько женщин! Миллиарды!..
— Тормозните, — предложил я, поливая русскую сосиску византийским перченым соусом.
— В молодости я публично поклялся на Библии у собора святого Павла, что не пропущу ни одну юбку. — Меня может спасти только эликсир из мошонки русского носорога.
6.
Ночью какая-то неведомая сила подняла меня.
Я взял в ванне баночку из-под майонеза, натянул походные пятнистые штаны и отправился…
И крадучись тронулся в Зоологический музей.
Я выдавил головой слуховое оконце полуподвала. Легко проник в апартаменты. Паркетные половицы в истерике закатывались, однако я упрямо шел к своей цели.
Вот он — красавец!
Русский носорог…
Такой матерый детина мог родиться только у нас, в России.
Я интимно подобрался к мошонке, достал перочинный ножик, банку, как вдруг в зале вспыхнул ослепительный свет.
Предо мной стоял сыщик Рябов.
— Не выдержали?
— Я хочу быть альфа-самцом.
— Да, пейте вы кефир, кушайте яичницу-глазунью и никаких проблем с потенцией у вас не будет.
Я сложил перочинный ножик, с тоской глянул на волжского носорога.
До свиданья, приятель. Мы еще с тобой свидимся.
1.
В паутину интернета просочилось дикое: «В усыпальнице Тутанхамона школьниками из Болгарии замечен классик русской литературы, Николай Васильевич Гоголь».
— Вперед, Петя! — окликнул меня сыщик Рябов. — Только Гоголь сможет объяснить нам, что сейчас происходит с горемычной Россией.
2.
В Египте невообразимое количество бродячих собак. Маленькие и лохматые, огромные и хвостатые.
Пару раз псины накидывались на нас, но Рябов одним поднятием бровей останавливал злую свору.
— Кусков, — спросил меня детектив, — вам известно, что Гоголь до чрезвычайности обожал дворняг?
— Да… — согласился я из вежливости.
— Теперь делайте логическое умозаключение, — с тихим торжеством произнес Рябов. — Школяры не ошиблись. Гоголь здесь!
— Однако, инспектор, здесь его я не вижу.
— Наберитесь терпения.
3.
В гробнице Тутанхамона — тихо и торжественно.
Давно уж почивший царственный мальчик сиял золотой маской.
Казалось, он дико счастлив, что все так благопристойно устроилось.
— Не угодно ли, господам, устроить экскурсионный вояж? Всего за бакс? — обратился к нам пожилой египтянин.
— Да тут все и без слов ясно, — возразил я. — Вот — гробница… Тут же — усопший мальчик… А нам нужен Гоголь!
Экскурсовод заметно смешался. Накинул на носатое лицо какую-то египетскую материю, нырнул в толпу.
— Мне его лицо показалось знакомым, — заметил я.
— Это лицо вам известно по учебнику «Родная речь».
— Лермонтов? — сощурился я.
— Сами вы Лермонтов! Это был Гоголь.
— Что же мы его не схватили?
— Он не преступник, Петя, — посерьезнел Рябов. — А вот зачем он в Египте инкогнито, нам еще предстоит выяснить.
4.
Мы блукали с инспектором между илистой долиной Нила и Красным морем.
Мы, буквально, перещупали все пирамиды, а их в Египте предостаточно.
Нигде Николай Васильевич не обнаружился.
— Может, нам померещилось? — скосился я на Рябова.
Тот лишь сжимал могучие челюсти и хранил молчание.
И вот, когда мы в очередной раз устраивались на ночлег в маленькой, полной тараканов и крыс гостинице, Гоголь явился сам.
— Господа! — обратился он к нам со своим характерным гоголевским, слегка в длинный нос, прононсом. — Я уже месяц-другой ищу вас меж илистой долиной Нила и Красным морем.
Детектив указал классику на уютное кресло-качалку.
5.
Не успел Гоголь уютно усесться, как в наш номер ворвались два египетских фараона. В смысле, полицейских.
— Гражданин Гоголь! — картаво воскликнули они на своем варварском языке. — Именем Египетской Федерации вы арестованы.
И что вы думаете?
Эта пара раскормленных боровов увела-таки Николая Васильевича.
— Все потеряно! — воскликнул я, акушер второго разряда, Петр Кусков.
Сыщик сдержанно усмехнулся:
— Не думаю…
Рябов показал мне небольшого формата рукопись:
— Кое-что он успел передать.
6.
На папирусе, пожелтевшем и довольно замасленном, было начертано не много, а если уж говорить с предельной откровенностью, то и совсем мало.
«Гоголь — мой псевдоним, — читали мы вслух с великим сыщиком. — На самом же деле я — египетский фараон Рамсес VI, попавший в плен к московским скифам.
Из России я был вынужден приехать инкогнито к моему безвременно скончавшемуся золотому мальчику, Тутанхамону!..
Вы спросите меня, что будет с вашей, а когда-то и моей, Россией?
И я вам отвечу!
Пока вместо московского Кремля не будет воздвигнута пирамида, на Руси продлится смутное время. Кто бы не был у вас президентом. Путин, Распутин… Какая разница?
Рамсес VI (Н. В. Гоголь)
P.S. А вы заметили, что все пирамиды в Египте имеют форму моего носа?!»
— Придется нам, несолено нахлебавшись, вертаться домой, — заметил детектив.
— Святые угодники! — воскликнул я. — Мы же должны непременно выручить из Николая Васильевича. Нашего незабвенного Гоголя.
— Угомонитесь, Петя. Негоже нам, русским подданным, вмешиваться в сугубо египетские дела.
Через час-другой за нашими спинами прощально маячили пирамиды, столь напоминающие нос недавно обретенного и тут же утраченного нами гения, человека нелегкой и блистательной судьбы, Николая Васильевича Гоголя.
Утешает только одно.
Гоголь жив!
Рано или поздно он вернется в Россию.
И объяснит, что с нами сейчас происходит.
Глава 52
Скрипка Шерлока Холмса
1.
Все мировые СМИ, как молния, облетела весть о зловещем исчезновении скрипки Шерлока Холмса.
Сыщик Рябов крепко потер свои мужские руки:
— Ага, это дельце именно по мне!
Я же, акушер второго разряда, Петр Кусков, стремительно надел пятнистые походные штаны и заказал авиабилеты в Лондон.
2.
Альбион встретил нас не туманом и смогом, а искристо желтым солнышком над изумрудными газонами.
Г-н Холмс оказался пожилым человеком в клетчатом макинтоше. После исчезновения музыкального инструмента он, видимо, утратил чувство логики и лепетал, как пятилетний ребенок:
— Где моя скрипка? Отдайте!
С ненавистью глянул на нас с сыщиком:
— Я не позволю над собой так издеваться.
— Шерлок, — отреагировал Рябов, — донт ворри. Найдем.
— Научитесь играть на балалайке, — предложил я.
— Друзья, — прошептал Холмс, всхлипывая, — если вы не отыщите скрипку, случится ужасное…
— То есть?
— Придется искать самому.
— Этого не допустим, — Рябов заиграл желваками. — Накрывайтесь шотландским пледом и дремлите себе у камина. Не пройдут и сутки, как вы будете ласкать обожаемый гриф.
— Всего двадцать четыре часа на поиски?! — возопил я у выхода. — Зачем же, Рябов, вы сами загоняете нас в угол?
Сыскарь перещелкнул затвор именного браунинга:
— Лимит времени придаст ускорение.
3.
Бобби в массивных полицейских шлемах подозрительно на нас косились. Видимо, наши шотландские конспиративные юбки вызывали у них воспоминания о взрывниках Белфаста.
И тут в уши ударила похоронная музыка.
— Кого хоронят? — на чистейшем английском языке спросил Рябов.
— Русского банкира Березуцкого, — ответил гробовщик.
— Петра Петровича? — изумился я, акушер Кусков.
Гробовщик почтительно наклонил голову.
Рябов толкнул меня:
— Петя, вы помните недавний крах банковского синдиката «Россия-Фигаро»?
— Как же это забыть?
Мы скорбно последовали за глухо заколоченным полированным гробом.
Запашок от него шел на редкость отвратный.
— Но причем здесь скрипка Холмса? — спросил я инспектора.
Рябов лишь поджал обветренные на лондонском ветре губы.
4.
Размах поминок банковского магната П. П. Березуцкого безусловно потряс. Выставлено дюжина бочек ядреного пива «Летучий голландец», пара бочек паюсной икры и дюжина ведерных баклажек квашеной русской капусты.
