Почти в точку.
...
Не звучит.
...
ЗАЛОЖНИКИ ПРЕЗИДЕНТСКИХ АМБИЦИЙ.
Оппозиционная отрыжка.
...
Старо.
Впрочем, заголовки иной прессы звучали не лучше.
Зарубежные таблоиды в основном зациклились на новом секретном биологическом оружии.
...
РУССКИЕ ГОТОВЯТ АРМИЮ БУДУЩЕГО.
Ой, как страшно.
...
МАЛЬЧИКИ ИЗ ПРОБИРОК – ЛУЧШИЕ СОЛДАТЫ.
Ну, это еще надо проверить.
...
ТАЙНОЕ ОРУЖИЕ БЬЕТ ПО СВОИМ.
Выдают желаемое за действительное.
Придавленный истеричным прессом, я покинул диван и прошелся до аквариума.
Нет, зря стараются писаки заранее испоганить мое впечатление о флагмане продовольственной безопасности…
Зря!
Тихоходный вуалехвост принялся кадрить высунувшуюся из водорослей меланхоличную особу.
Главное – не разочаровывать психологов и шефа.
От чтения мелкоубористой галиматьи у меня даже участился пульс.
Вернулся к дивану.
Для возврата к оптимальной форме я открыл толстую папку и принялся спешно изучать бумаги, которые в основном являлись не чем иным, как рапортами с просьбой о переводе.
Почему-то весь офицерский состав, которому вменялось курировать Садоград, дружно захотел сменить дислокацию.
Да, факты гораздо забавней, чем выдумки газетчиков.
Снова прошелся до аквариума.
Вуалехвост упорно добивался соития.
Компрессор бесшумно гнал кислородные пузыри.
Снова присел на расслабляющий мышление диван.
Углубился в недра папки, усиленной медными уголками.
Что нам еще приготовил Садоград?
Папка таила цветные фото не для слабонервных.
Цветные – двадцать четыре на двенадцать – качественные фотографии с краткими (на обороте) комментариями.
Я погрузился в садоградские недоразумения.
Откушенный академический нос.
Не кремлевская диета.
Ученый глаз с вогнанной в орбиту пробиркой.
В споре рождается смерть.
Выгрызенный кадык.
На вампира не тянет.
Далее – предметы и улики.
Пластмассовый стул в крови с прилипшими волосьями – этой мебелью отколотили биологического кандидата.
Гибельный шланг, не пощадивший техника-гидролога.
А это что за перебинтованная мумия?
Командировочный эколог. Избит неизвестными в яблочном саду.
Два туалетных суицида.
Без подозрительных стриангуляционных полос.
Это моветон – вешаться на трубах центрального отопления.
Есенинщины перечитались.
Следующее фото претендовало на победу в конкурсе «Угадай, что здесь изображено».
Покрутив снимок и так и этак, я сдался.
Объяснение на обороте: акт лабораторного вандализма.
Оказалось, в масштабе один к одному зафиксирована груда мерных цилиндров, используемых для разделения тяжелых и легких фракций почвы.
У специалиста по черноземам и подзолу сдали нервы, и он уничтожил посредством бронзового пестика все цилиндры до последнего.
Еще один командировочный, истоптанный подрастающим без должного воспитания поколением.
Речные пейзажи.
А это кто на бережку загорает?
Утопленник с кирпичом, привязанным к мужской снасти.
Кто же снабдил отдыхающего сим балластом?
На обороте снимка – лишь общие слова о невыясненных обстоятельствах.
Это с какой же русалкой связался ведущий перинатолог?
Покончив с жутким пасьянсом, я отошел к аквариуму.
Какая-то странная закономерность угадывалась в академическом криминале, но толком сформулировать я ее не успел.
Разъехавшиеся потайные створки приват-салона доводили до сведения, что генерал не только успокоил мобильник с бетховенскими тактами, но и удовлетворил, соблюдая номенклатурную иерархию, всю телефонную дюжину.
Отстучав ногтем аквариумным зекам «ауфвидерзеен», я вышел на волю.
Глава 9 Генеральский испуг
Шеф по-прежнему восседал в кресле.
И глянцевая красавица 90-60-90 с ночной снайперкой не менее эффектного калибра пребывала на стене в полной боевой готовности.
Судя по хвойному запаху, генерал снова успел принять капли.
– Алексей Николаевич, там одна из рыбешек собралась рожать.
– Знаю.
– Как бы не сожрали молодь.
– Пусть попробуют.
Шеф попытался раскованно улыбнуться, но утихомиривание дюжины телефонов перенапрягло соответствующие отростки челюстно-лицевой мускулатуры.
– Ну, что скажешь?
– Есть пара мыслишек.
– Выкладывай.
– Более всего настораживают два обстоятельства…
Теперь и мне позволены драматические паузы.
– Это кипа заявлений от офицерского состава с плохо мотивированными просьбами срочного перевода в другое место.
– В правильном направлении мыслишь.
Отчихавшись аккуратно в платок, шеф вернулся в тему:
– Я тут беседовал с одним таким отпускником.
– И что?
– Нес товарищ какую-то ахинею про интимные проблемы.
– Разумеется, ничего конкретного?
– Да, боятся они все о чем-то говорить, боятся.
– Судя по прессе и общей игре в молчанку, в Садограде что-то происходит, не совсем вписывающееся в обыденную реальность.
Я выразительно глянул на календарь, отсвечивающий глянцем.
Обнаженная держательница ночной снайперки успела замаскироваться в солнечных лучах..
Блики мешали эротическому восприятию топ-моделей – стальной и 90-60-90.
– Ну, значит, психологи точно не ошиблись, предложив тебя. А, Денис?
Я проигнорировал скрытый комплимент.
Шеф снова замолчал, и надолго.
Видно, припомнил какую-нибудь подсидку или подлянку.
Борьба силовиков под ковром – не детская забава.
Я решил отвлечь генерала от несвоевременных грустных мыслей.
Иногда проявление солдафонства дает нужный эффект.
Вскочил и проорал:
– Доверие – оправдаю!
Вытянулся в струнку перед генералом и портретом за его плечами.
– Вольно, – улыбнулся Алексей Николаевич.
Моя задница возобновила близкое знакомство с косоватым сиденьем неотрегулированного стула.
– Можно переходить ко второму сомнительному пункту?
Я убавил служебное рвение и вернулся в прежнее говорильное состояние.
– Валяй.
– Это снимки…
Нет, что-то есть в паузах кайфовое.
– Это снимки жертв ученого разгула.
– Уточни.
– Почему среди потерпевших нет ни одной женщины, ни одной девушки? Где хотя бы одно изнасилование или даже просто вульгарная попытка? Где?
– Это, Денис, пугало меня больше всего.
Генерал проакцентировал глагол прошедшего времени.
– Пугало!
Глава 10 Лесбиянский залет
Обеденное время подступало, а нашим разговорам не было видно конца.
Пришлось активизироваться.
– Ну, а из всей криминальной фотогалереи мне, Алексей Николаевич, особенно не понравился утопленник.
– Главврач садоградского родильного дома?
– Вот именно. Как-никак, этот любимец русалок находился ближе всех к младенцам… Ну, вы меня понимаете.
– Денис, ты снова прав. Утопленник на конечной фазе беременности…
– То есть родов, – подсказал я.
– Утопленник присутствовал на приемке младенцев в силу своих профессиональных обязанностей.
Генерал впал в задумчивость.
Наверное, пытался мысленно представить, как это бабы выдают младенца за младенцем, и непременно с малюсенькими письками.
Но я продолжал нагнетать интригу.
– Алексей Николаевич, судя по вышеперечисленным фактам, я буду наверняка не первый командированный в озверевшие научные круги?
– Опять играешь на опережение, – шеф не хвалил, но и не укорял.
А мне хотелось просто и со вкусом откушать без нарушения привычного меню.
И шеф перестал брать паузы, сжалившись над изнывающим подчиненным с пустым желудком.
– До тебя, Денис, наши коллеги отправляли своего человека.
Желудок, учуяв опасность, перестал выделять литры соляной кислоты, а желчный пузырь тормознул ферментацию.
– Его ликвидировали?
Вопрос заменил черный перец и самый острый кетчуп.
– Нет.
– Попал в тяжелую аварию?
– Нет.
– Позорно дезертировал?
– Нет.
– Ну, тогда…
Я впервые за время странной беседы забуксовал.
Шеф опять совершал надо мной дальнозоркую лоботомию.
– Не напрягайся, Денис, все равно не догадаешься.
Приправа становилась все острее и острее.
– Теперь, я думаю, ты не побрезгуешь делом о повышенной рождаемости?
– Не будем разочаровывать психологов.
– Не будем, – ответил шеф, имитируя мою давешнюю насупленность.
Садоград привлекал меня все больше и больше.
– Так вот, на место выезжал не просто агент, а женщина!
– Кого же еще посылать на младенцев, – сказанул я опрометчиво.
Шеф даже не чихнул.
– Женщина из женщин. Лучшая по всем показателем. Ярая мужененавистница. Лесбиянка из лесбиянок.
– Не Вампиранья ли?
– Она самая.
