— Эй! Я знаю этого парня! Это же Мурат! — приподнялась на локотках Трошкина.
— Лежать! — Я придавила ее к земле. — Ползком, ползком, по травке уходим влево. Пошли!
— Ползи, Барклай! Ползи, Фунтик! — Алка передала мою команду всем участникам нашей группы.
Милицейский бассет дисциплинированно пополз, а глубоко штатский французско-мавританский бульдог сплоховал, зашуршал по бурьяну на всех четырех лапах, да еще не в ту сторону. Хорошо, Алка крепко держала поводок и тащила Фунтика за собой на буксире.
Безутешный жених покойной Маруси размахивал руками, отгоняя от дома номер два четырехколесную музыкальную шкатулку Эндрю, точно стаю гусей. «Тойота» медленно пятилась, по-прежнему щедро рассыпая по округе барабанную дробь и далеко не фольклорные притопы и прихлопы.
— Живо во двор! — скомандовала я.
Группа захвата в составе двух девиц с собаками успешно внедрилась на чужую территорию.
— А дальше что?! — в очередной раз пискнула Трошкина, взволнованная нашим откровенно противоправным действием.
Я глянула на калитку, увидела английский замок с защелкой и не стала долго думать — крепко шарахнула железной дверью, усилив грохот «Продиджи» стереоэффектом. Захлопнувшаяся калитка восстановила целостность порубежного забора. Если Мурат Русланович не взял в набег на «Тойоту» ключ от замка (а он и штаны-то едва успел натянуть!), то после моей диверсии у него не было иной возможности вернуться во двор, кроме как перебраться через ограду. А это представлялось мне не самым простым делом: братья Сальниковы, оберегая свой притон от незваных гостей, увенчали забор колючей проволокой.
— Надеюсь, он подумает, что калитку ветром захлопнуло! — объяснила я испуганной Алке. — Ну? Чего встали? Искать!
Я порывисто потыкала розовым шарфом Маруси в собачьи морды, в запале едва не обработав таким же образом и физиономию Трошкиной. Собачки несказанно оживились. Экспрессивный Фунтик заметался по двору, как шайба в хоккейной коробке. Капитанский пес Барклай суетился меньше, но сориентировался быстрее. Он проложил практически прямой курс на крыльцо дома и далее через подобие сеней и темный коридорчик в неопрятную кухню, где закрутился волчком на замызганном лоскутном одеяле. Судя по виду, в качестве постельной принадлежности оно помнило не менее пяти поколений семьи Сальниковых, а к своему столетнему юбилею дослужилось до почетного звания ковра.
— Алка, помоги мне! — попросила я, падая на четвереньки.
Трошкина последовала моему примеру, и мы вместе скрутили засаленный ватный блин в тугой рулет. В дощатом полу обнаружился квадратный люк, обитый мятым железом.
— Ох, ничего себе — замочек! — охнула Трошкина, с почтением воззрившись на замочную скважину такого размера, что путающийся под ногами Барклай рисковал угодить в нее лапой, точно в капкан. — Я таких еще не видела!
— Хотелось бы заодно увидеть ключик! — сказала я, озираясь.
Ключик, способный исправно функционировать в паре с таким могучим запорным механизмом, виделся мне гибридом лома и боевой секиры. Ничего похожего на кухне, где в разных углах помещались грязная газовая плита и колченогий стол с задвинутыми под него табуретками, не наблюдалось.
Я со скрежетом выволокла из-под стола табурет, крепко взяла его за две ножки, подняла повыше и с размаху опустила на люк. Железо загрохотало — куда там группе «Продиджи»!
— Боже, Кузнецова, зачем ты так шумишь?! — струхнула Алка. — Я думала, мы не хотим выдавать здесь свое присутствие!
— Тихо! — шикнула я, снова падая на четыре точки опоры и в качестве добавочной пятой прислоняя к люку ухо.
— Ну, что там?! — не выдержала любопытная Трошкина.
Не менее любопытный Барклай заинтересованно сопел мне в плечо.
— Да погодите вы!
Я отмахнулась от подружки, отпихнула бассета и приблизила к замочной скважине сначала глаз (видимость по ту сторону люка была нулевая), а потом губы и продудела:
— Кто-о-о та-а-ам?
В ответ послышался скулеж:
— Ум-м-м, ум-м-м!
— Это что, собака? — нахмурилась Алка. — Может, хватит нам уже четвероногих друзей?
— Не говори глупостей! — сердито сказала я и живо встала, уменьшив преобладающее количество четвероногих. — А ну, пойдем посмотрим на заднюю часть здания.
— Задняя часть бывает у коровьей туши!
Алка не удержалась от язвительной реплики, но послушно пошла за мной, а также подпихнула ногой в нужном направлении Барклая, у тушки которого тоже имелась вполне подходящая для экспресс-координации задняя часть.
Поскольку пращуры Вовы и Жоры Сальниковых свили свое родовое гнездо на склоне скифского кургана, уровень почвы под домом заметно отклонялся от горизонтали. Соответственно с одной стороны постройка поднималась над землей выше, чем с другой. И помещение, которое с фронта здания являлось подземным, с тыла оказалось полуподвальным.
— Ну, вот — окошечко! — обрадовалась я.
— Сидит кошка на окошке, лапкой умывается, — пробормотала Трошкина, незначительно погрешив против истины.
В данном случае вместо кошки имелась собачка, и она не сидела на окошке, осуществляя гигиеническую процедуру по очистке передней части головы, а торчала из этого окошка своей задней частью. Оригинально решив задачу о квадратуре круга, толстобокий Фунтик в пухлом памперсе практически закупорил своим телом оконный проем. Стало понятно, почему я ничего не увидела, заглянув в замочную скважину: плотная пробка из бульдога создала идеальную светомаскировку.
Алка выдернула своего питомца наружу, не дожидаясь моей команды, и мы с ней столкнулись лбами у окошка. В свободное пространство, явно претендуя на роль нового хвостатого герметика, настойчиво пытался ввинтиться Барклай. В результате в подвальном помещении не стало сколько-нибудь светлее, и даже в четыре глаза мы с подружкой ничего не разглядели.
— Тряпка какая-нибудь есть?
Не дождавшись Алкиного ответа, я стянула с себя футболку, в несколько слоев намотала ее на руку, велела компаньонам отойти и ударила в стекло, точно шомполом. Пыльные осколки осыпались с хрустальным звоном, а доносящийся изнутри скулеж сделался значительно громче. К нему также добавился металлический лязг, отдаленно напоминающий звон кольчуги.
«Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам!» — брякнул мой внутренний голос.
Рискуя порезаться, я сунула голову в окошко и увидела именно то, что надеялась и даже мечтала увидеть. Не Олега с хазарами, конечно.
На узкой кровати с продавленной сеткой лежала женщина в грязной одежде. Руки ее оказались прикручены к железной раме кровати, а нижняя половина лица завязана тряпкой. А вот ноги у несчастной были свободны, и она неистово молотила ими по сетке, звучно сотрясая металлические сочленения.
— О боже! — ахнула над моим плечом согбенная Трошкина. — Кто это?!
Я не отвечала, поспешно, но тщательно обирала с деревянной рамы окошка торчащие, как зубья, осколки.
— Ты все равно туда не пролезешь! — сообразив, к чему эти приготовления, быстро сказала Алка. — Не хочу тебя обижать, Кузнецова, но ты у нас не Дюймовочка. Ну-ка, посторонись! И постели на подоконник эту свою тряпку…
Годы работы физинструктором не прошли для Трошкиной бесследно, да и я, как выяснилось, сохранила профпригодность к простым акробатическим построениям. Тощенькая гибкая Алка аккуратно села на окошко, протянула ножки вниз, а ручки — мне, и я потихоньку, полегоньку спустила ее в подвал.
— Брось сумку, у меня там маникюрный набор! — прогудела возрастная гимнастка из полумрака.
На то чтобы перерезать путы пленницы кривыми ножничками, Трошкина потратила минуты три, не больше. А тряпку, которая стягивала рот несчастной, она сдернула еще до этого, и я ничуть не удивилась, узнав в несчастной узнице… «покойную» Марету Жане!
Освободив ее, Алка метнулась к окошку, запрокинула вверх озабоченную физиономию и прокричала:
— Инка, я ее распутала, что дальше?!
Ключевой вопрос современности никак не терял актуальности.
— Она в окошко не пролезет — тоже не Дюймовочка! — встревоженно прокричала Трошкина.
Я не успела ей ответить, впрочем, и придумать ответ тоже не успела. За углом дома нудно проблеяла скрипучая калитка — значит, у Мурата Руслановича все-таки имелся при себе ключик!
— Алка, прячься в самый темный угол! — зашептала я, сунувшись в разбитое окошко. — Мы отступаем, но не сдаемся! Я с собаками отхожу за сарай и оттуда немедленно вызываю милицию и спасателей! Ты и оглянуться не успеешь, как вас вытащат! Держись!
Пригибаясь, я проворно поймала хвосты поводков, тянущихся за кружащими вокруг меня собаками, намотала ремешки на руку и перебежала задний двор, чтобы укрыться за сараем. Спрятавшись в какой-то могучей поросли, велела кобелям лежать, достала мобильник и позвонила своему любимому милицейскому капитану Денису Кулебякину.
