– По правде гря, шеф, не выходит из меня телохранитель.
– По правде говоря, телохранителем ты работать и не должен. Теперь.
Сэмюэл Джонсон Хаммернат подмигнул и хлопнул по столу толстым конвертом с наличными. Тул просиял.
– Я бы еще выпил, – сказал он.
Ред протянул ему бутылку.
Джои загорала на солнышке, растянувшись на молу, когда увидела искорку самолета высоко над головой. Это напомнило ей о родителях, и она улыбнулась, представив обдолбанного циркового медведя на сиденье второго пилота обреченного «Гольфстрима». Хэнк и Лана жили и умерли со вкусом, которому Джои завидовала. На этой волне она сняла верх бикини и бросила его на причал. Он приземлился на нос Микова добермана, который проснулся и любопытно фыркнул.
С моря раздались аплодисменты и буйное гиканье. Джои обернулась и покраснела – двое мужчин фланировали мимо острова на темно-зеленой плоскодонке, ярдах в пятидесяти от берега. Лет тридцати, в плохо сидящих рыболовных шортах прямиком из профессиональных каталогов для любителей активного отдыха. Сель обратил на них внимание, стряхнул верх бикини и залаял. Когда Джои прикрыла груди руками, рыбаки ее ошикали. Она легла и закрыла глаза в надежде, что они уплывут. Она начинала ценить уединение острова и понимать антипатию Мика к непрошеным гостям.
Сель бегал взад и вперед по причалу в слепой ярости, которая отпугнула бы людей поблагоразумнее, но вид полуобнаженной женщины лишил юнцов в зеленой плоскодонке даже тех жалких остатков здравого смысла, которыми они обладали. Шум мотора подсказал Джои, что они подходят ближе.
«Вот идиоты», – подумала она.
Даже посреди залива Бискейн не спастись от этого типично мужского свинства. Морской ветерок доносил их грубое ржание и приглушенные непристойные комментарии: один благоприятно отозвался о ее ногах, другой с надеждой предположил существование татуировки. Напрасно Джои молилась, чтобы маниакальный лай Селя заглушил их общажную болтовню. Когда она снова подняла глаза, лодка была уже футах в шестидесяти или семидесяти от мола.
– Эй, детка, – закричал один парень. – Покажи-ка нам еще разок свои сиськи.
Джои легко могла себе представить, как Чаз сидит в этой лодке и отпускает такие же грязные, тупые замечания совершенно незнакомой женщине. Она спокойно поднялась и пошла к сараю, где Мик хранил рыболовные снасти. Он учил ее забрасывать спиннинг, и, похоже, сейчас самое время попрактиковаться. Увидев ее грудь во второй раз, парни окончательно обезумели и не заметили, как Джои привязывает к леске большую пластмассовую блесну – тяжелую глубоководную приманку, которая ощетинилась во все стороны пучками тройных крючков.
Сель неистово нарезал круги, пока Джои с оружием в руке продвигалась к концу причала. Джои замахнулась спиннингом, и юноша на носу лодки булькнул – по всей вероятности, восхищаясь ее телосложением. Он не отрывал взгляд от ее груди, поэтому не заметил, как приманка ярко блеснула в полуденном небе. Джои не знала, зацепила она рубашку или шею, но в любом случае дернула так сильно, что вопящий имбецил свалился в воду.
Она уже наполовину подтащила его к берегу, когда Сель, повинуясь древним инстинктам, ринулся с причала и с удовольствием вцепился в ляжку бьющегося на крючке рыболова. Его товарищ в страхе заорал, но даже и не подумал геройствовать – напротив, дал задний ход и рванул подальше от острова.
Через пару минут, когда суматоха была еще в самом разгаре, Мик Странахэн приехал на ялике вместе с Розой, многоопытной подругой Джои из кружка книголюбов. Сель разжал зубы и довольно безуспешно устремился к Мику, а тот с помощью Розы затащил скользкую псину в ялик. Не потрудившись снять пловца с крючка, Странахэн перекусил леску и предложил водителю лодки подойти и подобрать незадачливого товарища. Блесна размером с огурец крикливой брошью осталась болтаться на рубашке барахтающегося парня. Еще Джои заметила рваную дыру на его шортах – пикантный вклад Селя, – когда парень карабкался через планшир плоскодонки, которая немедленно отчалила на предельной скорости. Дикая сцена показалась Розе совершенно нереальной, она выпрыгнула из ялика, яростно обняла Джои и воскликнула:
– Из всех покойников, что я повидала на своем веку, ты выглядишь круче всех!
Джои заметила, что Роза высветлила свои волосы до плеч – оттенок впечатлил бы даже сестер Габор[48]. Роза явилась в пуловере, черном трико и белых высоких кроссовках – вне всякого сомнения, Мик перехватил ее по пути в тренажерный зал.
Он указал на удаляющееся к материку пятнышко, бывшее зеленой плоскодонкой.
– Эти болваны тебе докучали?
– Пытались, – ответила Джои, – но мы с Селем поучили их хорошим манерам.
Мик прижал ее к себе, поцеловал в шею и шепнул:
– Лучше надень лифчик, а то сгоришь.
Пока Роза и Джои делились новостями, Мик выставил стол для пикника и приготовил ланч: похлебка из моллюсков, грейпфрутовый салат, сэндвичи с сардинами и сангрия. Жара не мучила, никто никуда не спешил, и Роза часто перебивала Джои, чтобы обругать Чаза Перроне.
– Вот ведь сукин сын, – сказала она минимум в пятый раз. – До сих пор поверить не могу, что он столкнул тебя за борт!
– А я поверить не могу, что не сломала себе шею, – отозвалась Джои.
– Ты у копов не была?
– Мне так больше нравится. Так я получу ответы на свои вопросы.
– К слову об ответах. – Роза порылась в сумочке. – По-моему, я нашла в библиотеке то, что ты просила.
Она предъявила стопку отксеренных вырезок из газет. Странахэн усмехнулся, прочитав первый заголовок вслух:
– «МЕСТНЫЙ ФЕРМЕР ВЫЗВАН В СУД ЗА ЗАГРЯЗНЕНИЕ БОЛОТ».
– Какой сюрприз, – пропела Джои.
Роза шумно атаковала морковку.
– Ну, рассказывай. Кто такой этот Сэмюэл Хаммернат и что его связывает с твоим мужем?
– Он – хозяин Чаза, – ответил Мик, – по крайней мере, очень на то похоже.
Джои рассказала об анализах воды Эверглейдс и о новом внедорожнике, который купили Чазу «Фермы Хаммерната». Роза обняла ее в утешение:
– Только без обид, солнышко, но я всегда знала, что этот парень – кобель. Ну, и что дальше?
– Мой брат прилетает в Лодердейл в понедельник.
Рози заинтересовалась:
– Этот, из Австралии, которого никто никогда не видел?
– Из Новой Зеландии, – поправила Джои. – Только ты и Корбетт знаете, что я жива. Ну, не считая Мика.
– Который мне, кстати, даже не рассказал, как вы познакомились.
Джои скорчила Мику гримаску – мол, ты что, издеваешься?
– Вообще-то он спас мне жизнь, – сообщила она. – Это он меня из океана вытащил.
Роза потянулась к кувшину с сангрией.
– Это так невероятно романтично. Он тебя правда спас? Чтобы ты не утонула?
– И от акул тоже, – сухо добавил Мик. – И от гигантских осьминогов-мутантов.
Джои ущипнула его за ухо. Она была рада, что он остыл после Фламинго. Он здорово разозлился, узнав, что она выходила из мотеля поболтать с телохранителем Чаза.
– Я так понимаю, твой брат приезжает, чтобы надрать Чазу Перроне его трусливую задницу, – произнесла Роза.
– Он бы с удовольствием, но нет, – ответила Джои. – Он организует службу в память обо мне в какой-нибудь церкви Бока. Мы дадим объявление в газеты.
Роза посмотрела на Странахэна, потом опять на Джои:
– Ну вы и злыдни.
– Мы просто ангелы по сравнению с Чазом, – возразил Мик.
Роза поставила стакан и потерла руки:
– Ну так что? Чем я могу помочь?
– Ты можешь прийти на службу, – начала Джои.
– Само собой.
– И закадрить моего мужа.
Роза на секунду задумалась:
– Мне придется с ним спать?
– По-моему, лучше не стоит, – ответила Джои.
У Чарльза Региса Перроне был богатый опыт общения с оскорбленными женщинами, и для Рикки он выложился по полной программе. Двенадцать дюжин роз на длинных стеблях, шоколадные конфеты «Годива», большая бутылка «Дом Периньон» – все было доставлено в ее квартиру в субботу после обеда. Но она по-прежнему не отвечала на звонки. Ее упорный отказ общаться не только раздражал, но и возбуждал Чаза: эта жесткая, командирская сторона Рикки прежде была ему незнакома. Он ни на секунду не усомнился, что рано или поздно она согласится встретиться и он снова завоюет ее с помощью своего надежного арсенала – театрального шарма, притворной искренности и незабываемого секса. В третий раз нажав на кнопку звонка, Чаз проверил, в кармане ли возбуждающие синие пилюли, которые станут решительным доводом, если ничто другое не поможет.
– Пошел вон, – приказала Рикка из-за двери.
– Сладкая моя, ну пожалуйста.
– Иди ты к черту, Чаз.
– Золотко, это нечестно.
Чаз услышал щелканье замка, и дух его взмыл к высотам. Дверь открылась, и Рикка спросила:
– Что это за чертовщина с тобой стряслась?
– Москиты.
