— Думаете, он кому-то неудачно сделал пластику? — предположил Венсан.
— Думаю, что, наоборот, удачно, и его убрали, как убирают свидетелей.
— Он изменил кому-то внешность? — догадался Венсан.
— Думаю, что да, — сказал Денис Игоревич, поднимая указательный палец, — хотя это всего лишь предположение.
— Имеете в виду, что для расследования нет прямых доказательств?
— Точно. Да и кого мы будем проверять? Ваш хирург прооперировал не один десяток пациентов, а криминальную операцию он мог совершить и нелегально. Вот так, друзья, это все, что я могу вам сказать.
— Мы можем идти? — спросил Венсан, задумавшись.
— Да, я подпишу пропуска. А вам, дамочка, хочу сказать, чтобы вы больше ни во что не ввязывались.
— Постараюсь, — задумалась Фрида, — скажите, а у покойного хирурга были какие-нибудь сбережения, которые можно было завещать?
— Нет, все деньги он вкладывал в строительство загородного дома. Зарплата у него была большая, но не баснословная. А вот за неделю до его смерти на его счет поступила кругленькая сумма. Ее происхождение его жена объяснить не может.
Фрида с Венсаном переглянулись.
— Ему заплатили за операцию? — спросил Венсан.
— На этом все, — развел руками следователь, и как бы в подтверждение окончания разговора на его рабочем столе зазвонил телефон.
— Не будем больше отрывать его от работы, — сказал Венсан и, подталкивая Фриду в спину, вышел из кабинета следователя.
— Что ты обо всем этом думаешь? — сразу же спросила она.
— То же, что и следователь, чтобы ты поменьше об этом думала.
— Нет, а все же?
— Я считаю, что Михаил не мог сделать серьезную пластическую операцию с изменением внешности, как предполагается, в кустарных условиях. Такое невозможно, это я, как хирург-пластик, заявляю. Еще перевязать огнестрельную рану где-то в подвале можно, не сообщая в милицию, но сделать пластическую операцию без множества специальных инструментов, без лазерного ножа, без шовного материала, который строго подотчетен, — невозможно. Из этого следует вывод, что если он что и сделал, то только у меня в клинике.
— Венсан, ему перевели большую сумму денег, наверное, за операцию после ее успешного выполнения. Значит, он провел ее не так давно. Ты не можешь узнать, поднять архив, какие последние операции провел Михаил?
— Это я посмотрю, — задумался он.
— Давай поедем к тебе в больницу и посмотрим, — стрельнула темными глазами в сторону Венсана Фрида.
— Ты все никак не можешь угомониться? — покосился на нее Венсан.
— Неужели ты не хочешь докопаться до истины? Следователь недвусмысленно дал понять, что он ничего не может, — ухватилась за него Фрида, шмыгая носом и вытирая слезы.
Со стороны можно было подумать, что она слезно упрашивает мужчину не уходить от нее.
— Поехали! — наконец-то согласился Венсан, твердо уверенный в том, что каждым делом должны заниматься профессионалы, но, похоже, что именно они в этом криминальном деле его кинули.
Войдя в свой кабинет, Венсан сразу же открыл окно, так как в комнате было очень душно. Секретарь Ольга с испугом поглядывала на «помятого» шефа и его плачущую спутницу.
— Шеф, очень много звонков, все спрашивают, когда вы приступите к работе?
— Скоро, — буркнул он, — вот только переловим всех маньяков и преступников.
— Собралась уже большая очередь из пациентов, желающих оперироваться у вас. Я не знаю, на какие числа назначать, сообщите, когда вы будете, — попросила Оля, нервно крутя ручку в длинных, тонких пальцах.
— Скоро я дам расписание своих приемов, — снова пообещал он и попросил: — Принеси, пожалуйста, операционный журнал Михаила Пашутина.
Круглые глаза Ольги стали еще круглее, и она выскользнула из кабинета со скоростью света. Фрида стояла у стены почета Венсана Витальевича Журавлева и изучала сертификаты, полученные не только в России, но и за рубежом. Они в простых деревянных рамочках висели на стене в его кабинете.
— Сколько же ты знаешь! — присвистнула она. — Неудивительно, что на личную жизнь у тебя времени не остается. Я этим не могу похвастать, зато институт закончила с красным дипломом.
— Вот журнал, — ворвалась Ольга, — милиционеры его уже изучали.
— Можешь быть свободна, — ответил ей Венсан и склонился над ним.
Фрида сопела у него над ухом.
— Ну, что там? Что написано? Одни медицинские термины, я ничего не понимаю.
— Краткое описание хода операции, применяемого наркоза, состояние пациента после наркоза и диагноз, — пояснил Венсан и замолчал, сосредоточенно разглядывая журнал.
— Что? Ты что-то увидел? Ну, скажи хоть что-нибудь, — тормошила она его за рукав.
— Знаешь, перед смертью он провел три операции, пациентов этих потом наблюдал я, — ответил Венсан, — до этого были операции, на которых Михаил был только моим ассистентом, а еще раньше он вообще был в отпуске. Именно в последнее время его что-то тревожило, чем-то он хотел поделиться со мной, но я тогда запутался в своих личных проблемах…
— Это я уже знаю! Значит, что-то случилось после этих трех операций, что это за люди?
— Они уже давно выписаны из клиники. Обычные люди, на лбу ни у кого не написано, что он известный террорист, разыскиваемый в мире, из-за чего ему срочно понадобилось изменение внешности. Стриптизерша, бизнес-леди и ребенок с расщелиной верхней губы…
— Он оперировал их один? — допытывалась Фрида.
— Один… в смысле медсестра, конечно, должна была ему помогать.
— Она могла что-нибудь не заметить, если бы Михаил сделал нечто незаконное?
— Думаю, что нет. У нас очень опытные медсестры и разбираются в ходе операции.
— Следовательно, надо поговорить с ними и узнать интересующую нас информацию! — хлопнула себя по лбу Фрида.
— Так в случае с бизнес-леди Нелли Николаевной операционной сестрой была Алевтина, а в случае с ребенком и танцовщицей эротического жанра Сашей помогала Яна, — посмотрел Венсан в записи. — Я предлагаю Яну сразу исключить.
— Почему?
— Александре не изменяли лицо, ей увеличивали грудь, или ты считаешь, что, вставляя в грудь имплантант, женщина неузнанной уходит от погони? Ну а о ребенке и говорить нечего… А вот Нелли Николаевну раскроили полностью и сделать потом можно было все, что угодно.
— Хорошо, но поговорить надо с обеими медсестрами, не заметили ли они что-нибудь странное в ходе операции?
Венсан нажал кнопку связи.
— Ольга, работают сегодня Алевтина и Яна в операционном блоке? Если да, то пусть придут ко мне в кабинет прямо сейчас. Спасибо.
— Думаю, что мы ничего не выясним, — задумчиво проговорила Фрида, крутя в руках кончики своих длинных волос, — потому что, следуя логике преступника, он убирал всех свидетелей, и медсестру, ассистирующую хирургу, в живых не оставил бы.
— Типун тебе на язык, — мрачно обронил Венсан, — хватит уже мне трупов в клинике.
Алевтина была женщиной неопределенного возраста с убранными в гладкую прическу русыми волосами и внимательными большими глазами. Про такую внешность обычно говорят «серая мышь», но в общении она была очень приятна. Яна же, наоборот, была молодой, прыткой девицей с рыжими волосами с ультрасовременной стрижкой и ярким макияжем, вовсю улыбалась и стреляла глазами на шефа. Они были абсолютно разными, но сошлись в одном. Они обе отрицали какое-либо ненормальное действие Михаила Пашутина во время операций.
— Все было как обычно, уверяю вас, — сказала Алевтина.
— Операции как операции, ничего экстраординарного, — надула пузырь из жвачки Яна, — и менты уже спрашивали то же самое.
— А ты?
— Ответила, как и вам. Правду, что же еще? Мне скрывать нечего, — ответила Яна.
— Можете идти, — отпустил их шеф.
— Есть, товарищ начальник, — козырнула Яна.
— Вы что, Венсан Витальевич, в следователя переквалифицировались? — удивилась Алевтина. — Лучше бы уж хирургом оставались, вы так работаете, это просто музыка какая-то… Каждый должен заниматься своим делом.
Когда за медсестрами закрылась дверь, Венсан кинул на Фриду острый взгляд.
— Что ты об этом думаешь?
— То же, что и ты: мы в полной галоше при условии, что они говорят правду.
— Как мы можем их проверить? — пожал плечами Венсан. — Я не буду проверять своих сотрудников на детекторе лжи. Давай, Фрида, послушаемся совета следователя и не будем лезть в это дело.
— А как же любопытство?
— А здравый смысл? Его еще никто не отменял, — вопросом на вопрос ответил он.
— Я же видела тебя в действии, парниша! Ты же смелый парень!
— Я далеко уже не парень, а следы твоего действия у тебя на лице.
— Ну, ладно! Приглашаю тебя прыгнуть с парашютом, — выпалила она, — так как в театр пойти пока не могу, я еще не в форме, а вот с парашютом… хотя стоп, ты же ранен! — разочарованно протянула Фрида.
