— Ты еще и с парашютом прыгаешь? — Брови Венсана удивленно поползли вверх.
— Да! У меня есть подтверждение, что я совершила сто прыжков. Только Максу не говори.
— Могила, — заверил он ее, и они оба содрогнулись от этого недвусмысленного слова.
Старые районы Москвы жили ожиданием момента, когда снесут ветхие дома и построят новые, современные, амбициозные здания. Пятиэтажные, серенькие домики, постройки времен Хрущева, ютились среди старых, уродливых тополей и вмещали в свои дворы кричащих детей, играющих на одиноко стоящих горках и сломанных качелях. Бабульки в старомодных одеждах и платках, завязанных под подбородком, сидели на собственноручно покрашенных лавках и «чесали языками». Дворовые кошки как-то сосуществовали с прикормленными всем двором псами. Развешанное на веревках между деревьями постельное белье поражало свежестью и чистотой. Вороны вили гнезда на тополях выше жилища человека и сверху посматривали на ходящих вразвалочку голубей. Древняя бабулька в вязаной кофте цвета асфальта с вытянутыми карманами, широкой в складку коричневой юбке, стоптанных тапках и белоснежном платочке вошла в один из таких двориков. Она еле передвигала своими худыми, искривленными временем ногами, спина тоже была согнута, будто мост через речку. Из-под косынки выбивались серые волосы, а лицо было исчерчено сеткой глубоких морщин. Она посмотрела слезящимися глазами на двух беседующих ровесниц и прошамкала:
— Можно присесть? Ноги уже совсем не держат…
— Конечно, — подвинулась одна из старушек, — издалека?
— Да с другого края Москвы, — охотно вступила в разговор подошедшая бабулька.
— Какими судьбами у нас здесь?
— Да вот сын хочет квартиру купить в этом доме, приехала посмотреть… Как, ничего район-то?
— Ничего, ничего, спокойный район, хороший. Продуктовых магазинов два рядом, супермаркет «Пятерочка», хлебный, дешевые крупы, — сказала пожилая дама в розовом вязаном берете.
— Зато социальный отдел далеко, — пожаловалась другая женщина в темном платке, — ездить приходится за субсидиями одну остановку на метро, а потом на троллейбусе. А что, именно здесь надумали покупать квартиру?
— Поближе к сыну, а то со мной часто плохо бывает. То давление, то на ноги встать не могу, совсем не ходят, а живу у черта на рогах. Сыночку-то несподручно все время мотаться ко мне, он у меня работает, уважаемый человек, а я как обуза. А так буду поближе к ним жить, и сынок заскочит, когда и внучка, а может, и невестка придет.
— Хорошие отношения с невесткой-то? — поинтересовалась дама в берете.
— Да… — махнула рукой бабулька.
— Часто так бывает, вмешиваемся в дела молодых себе же во вред, ум только к старости приходит, — сказала женщина в платке и протянула прибывшей собеседнице пакетик с семечками. — Угощайтесь.
— Вот спасибо! Только не могу я, — схватилась она за челюсти, — зубья-то болят. Сын аккурат два года назад водил меня к доктору, челюсти вставили, и все неудобно мне было, переделывали раз пять. Потом только я узнала, что за все эти переделки сынок-то деньги платил.
— Вот сволочи! Сейчас только деньги и дерут, — согласились с ней бабульки.
— Вот тогда я и сказала сыну, что все хорошо у меня только для того, чтобы эти кровососы перестали деньги из него сосать. Они же ему не сыплются просто так, как манна небесная.
— Да, жизнь сейчас тяжелая, детям нашим ой как нелегко, — согласились все, — а в какую же квартиру вы въезжаете? Вроде у нас никто не уехал, никто не помер…
— Толком сама не помню, но соседкой моей будет молодая девушка, рыжая такая, медсестрица…
— А! Яна! Ну да, Яна — медсестра! Постой, так это что же, Кузьмич съезжает, что ли? — удивилась женщина в темном платке.
— Да нет, куда ему?! Соседи же бывают и сверху, и снизу! Скорее Шмелевы уезжают к дочери в Америку, все-таки дождались… Хорошие люди, воспитанные…
— А эта Яна, ну, соседка моя будущая, ничего девица? Сами понимаете, не хотелось бы, чтобы за стеной музыка всю ночь или компании какие, — обеспокоилась прибывшая бабулька.
— Яна-то? Хорошая девушка, — задумалась женщина в темном платке, — из современных, конечно. Может, и не того образа жизни, какому нас отцы учили, но все равно неплохая. Когда Клавдии из шестой квартиры было плохо с сердцем, Яна к ней бесплатно ходила, уколы делала, все-таки медичка. Так что вам даже повезло, если со здоровьем проблемы, ваш сын сможет всегда с ней договориться, за небольшую плату она и за вами присмотрит. Я знаю, раньше она так работала в качестве сиделки, деньги зарабатывала. Ох, нелегок труд с нами, стариками, с ворчливыми да обездвиженными. А коли красится Яна ярко да юбки носит слишком короткие, так это мода сейчас такая, да ее личное дело.
— Ой, не скажи, — покачала головой вторая старушка, — ты вспомнила, какие времена! Сейчас вряд ли Яна будет ходить по квартирам старикам уколы делать. Любовник у нее богатый объявился, вот что! Сама лично видела. Представительный такой, на машине, на такой большой иномарке ездит, мне сын сказал, что жуть какой дорогой.
— Повезло девчонке, не будет больше таскаться с непонятными типами, нет, не волнуйся, компании к ней больше не ходят, — вторила бабушка в темном платке, — она встретила богатого и надежного человека.
— Ну не скажи. Мне кажется, ее ухажер из этих, «новых русских», наверное, связан с криминалом. Меня ведь даже милиция расспрашивала об Яне, не иначе, как ее ухажером интересовались.
— Надо же, — покачали головой собеседницы.
— А что вы сказали о ней милиции? — спросила вновь прибывшая старушка.
— Да ничего, девчонка ни в чем плохом не замешана, к тому же опять-таки делала уколы моей подруге Клаве, — упрямо поджала морщинистые губы женщина в платке.
— А кстати, вон ее хахаль идет, — шепнула вновь испеченной подружке бабулька в берете.
Та обернулась и увидела плотного мужчину в черном костюме, черном плаще, черных ботинках и с ежиком черных с сединой волос. Он больше напоминал черный квадрат Малевича. На вид ему было лет сорок пять, походка была уверенная и респектабельная.
— Ничего хахаль, — подумала вслух старушка.
— Вот и мы о том же, сразу видно, что человек при деньгах, — прошептала одна из них и противным голосом поздоровалась с «черным квадратом»:
— Здрасте-е-е.
Тот даже бровью не повел и вошел в подъезд.
— Во как, мы для него люди второго сорта, — пояснила она, обиженно хлюпнув носом, — даже не здоровается.
— Ладно, подружки-старушки, пойду я, — еле встала, кряхтя и причитая, пришедшая бабка.
— Уже? Ну, так переезжай к нам, как тебя?
— Аграфена Ильинична.
— Вот-вот, Аграфена Ильинична, переезжай к нам, вместе будем судачить у подъезда, — заулыбались они, давая понять, что полностью принимают новенькую в ряды сплетниц-подружек.
— Хорошо, хорошо, убедили меня. — Аграфена Ильинична пошаркала ногами прочь от скамейки за угол и распрямилась.
Она пошла к припаркованной машине походкой манекенщицы, плавно покачивая бедрами.
— Ого, бабка дает! — присвистнули проезжающие мимо парни.
Фрида, она же Аграфена Ильинична, дошла до своей машины, открыла дверь и села за руль. Многие водители в этот день с удивлением наблюдали за древней бабкой, лихо рассекающей на серебристой «Ладе». Фрида приехала к своему театру и пошла к служебному ходу. Старенький дедушка с белой бородой, в каком-то замызганном камзоле, скорее всего из театральных костюмов, очнулся и кинулся вслед за резвой бабулькой.
— Эй, гражданочка, сюда нельзя!
— Дядя Паша, это я — Фрида Сницерова, иду в свою гримерку, — обернулась она к нему.
— Ой, Фридочка! Ну, что творят, что творят! Ох уж эти артисты! — вернулся он на свое место, покачивая головой.
Фрида вошла в гримерную, сняла платок, расстегнула ворот бабушкиной кофты и принялась снимать с лица толстый слой грима косметическими дисками, ватой и салфетками. Кожа с глубокими морщинами сползла с лица, словно со змеи во время линьки.
«Что я узнала? Чего добилась? — думала Фрида, сосредоточенно наблюдая за своими метаморфозами в зеркале. — Собственно говоря, ничего особенного я и не узнала. Подумаешь, Яна завела себе крутого дядю… Что с того? Пригодится мне эта информация? Скорее всего нет».
Она положила смоченную холодной минеральной водой салфетку себе на лицо и легла на маленький диванчик, чтобы хоть как-то охладить свою пылающую, раздраженную кожу. В образе этой же старушки, меняющей жилье на старости лет, немного ранее она побывала в доме, где жила Алевтина. Кстати, адреса она обманным путем достала из компьютера у Венсана на работе, этому ее научил Максим, как взломать и найти интересующую информацию из любого компьютера. Про Алевтину отзывы старушек-сплетниц были еще более радужные и положительные, как будто эта «серая мышка» была святой.
