это? — спросила я.
— Там труп, — хрипло произнес Санька.
— В каком смысле?
— В прямом.
— Там человек? — испугалась я.
Сашка кивнул.
— И что с ним?
— Лежит на полу. Голова разбита.
— Господи, ужас какой, — ахнула я. — Может, «скорую» надо? Мобильник с собой?
— А куда звонить-то?
— Звони «03».
— Погоди, давай у него пульс пощупаем.
— Сань, я боюсь, — промямлила я.
Но Сашка, не обращая на меня внимания, опять пошел внутрь дома, я на ватных ногах поковыляла за ним.
В кухне у печки лежал на полу человек, лицо его было серого цвета. Сашка присел на корточки и приложил два пальца к шее мужчины.
— Ну? — шепотом спросила я.
Сашка отрицательно помотал головой.
— Пойдем, пойдем отсюда скорей, — потянула я его за руку. — Надо в милицию позвонить.
Мы торопливо покинули эту жуткую мертвую полянку и быстро-быстро пошли к поселку. Несмотря на жару, меня бил озноб, и я с трудом могла говорить.
— Какой телефон в милиции? — спросил Сашка.
— «02».
— Да нет. Здесь какой?
— Н-не знаю.
— Вчера же звонили.
— Ив-ван Пет-тр-рович з-звон-нил. — Мои зубы выбивали дробь.
— Пошли к нему.
Бывшего мента Коновалова, как назло, не оказалось дома. Все окна были закрыты, и на двери висел замок.
— Куда же он подевался? — растерялся Санька. — Что же теперь делать?
— Пойд-дем к М-мишане, — предложила я.
— Правильно. Может, он телефон знает?
Мы направились к Мишкиной даче, но его дома тоже не оказалось.
Дома была одна Лариска, которая сидела с ногами на диване и пила коньяк из пузатой рюмки. Глаза ее были красные, тушь размазалась. По всему видно, что ревела. Рядом посапывал щенок Марсик.
— Ну, что, Мишка не возвращался? — с порога спросила я.
Лариска в ответ только помотала головой, а я, оттеснив Марсика, присела рядом и сочувственно погладила ее по плечу.
Лариска дернулась от моей руки и ойкнула.
— Ты меня оцарапала, — капризно произнесла она.
Я посмотрела на свою руку, в которой все еще держала найденную в заброшенном поселке пряжку.
— Ой, извини. Это у меня пряжка, нашла сегодня. — Я сунула находку в сумку. — Представляешь, — начала я с энтузиазмом, — я потеряла точно такую же пряжку от совершенно новых босоножек. И вот какая удача...
Лариска посмотрела на меня как-то странно, и я осеклась. Действительно, глупо было говорить про какие-то босоножки, когда у людей такие проблемы. Я решила загладить свою бестактность.
— Неужели Мишаню до сих пор в милиции держат? Он, кстати, не звонил?
Лариса снова покачала головой:
— Не звонил. И на мои звонки не отвечает. Не знаю, что и думать, — пробормотала она. — Сижу, реву, пью.
— Дай мне тоже глотнуть, — попросила я, — а то меня всю трясет после увиденного.
— А что ты видела? — Лариска повернула ко мне голову.
Я с сомнением посмотрела на нее. Стоит ли ей сейчас говорить о трупе? Она, бедная, и так сама не своя.
— Труп мы нашли в лесу, — бестактно встрял Санька. — В милицию нужно звонить, а телефон не знаем.
Лариска побелела и залпом допила коньяк.
— Вот-вот, — согласилась я с ее реакцией, — меня тоже до сих пор трясет.
Я достала из бара чистую рюмку и налила себе коньяку.
— Господи, да что же это делается? — запричитала Лариска. — А Мишки все нет и нет, — и слезы с новой силой полились из ее глаз.
«Да, при таком развитии событий женщине оставаться одной в доме небезопасно, — подумала я. — А я, кстати, тоже одна». И я обратилась к Лариске с предложением:
— Лариса, если Мишка сегодня не вернется, приходи ко мне ночевать. Или я к тебе приду, вместе как-то спокойнее.
Но Лариска, подняв на меня совершенно больные красные глаза, отрицательно покачала головой.
— Нет, нет, не надо. Я в порядке.
Сашка же беспокойно расхаживал по комнате и сочувствия к несчастной красавице не проявлял.
— Ну, у кого же нам телефон-то узнать? — не унимался он.
Я предложила еще раз сходить к Коноваловым. Мы попрощались и направились к выходу.
— Лариса, если что, звони или лучше приходи, — сказала я уже в дверях.
Она ничего не ответила, только кивнула и сидела на диване такая жалкая и потерянная, а по щекам по-прежнему текли слезы.
— Ну что ты, ей-Богу? — сказала я. — Отпустят твоего Мишку, вот увидишь. Он же ни в чем не виноват. Разберутся и отпустят. А может, все же ко мне пойдешь?
— Нет, спасибо, — хриплым голосом произнесла Лариска, — я спать лягу, голова болит, — и она поднялась с дивана.
— Хорошо, ложись. Только не вздумай после коньяка снотворное пить.
Оставив Лариску одну, мы с Санькой опять двинулись к Коноваловым. Слава Богу, Петрович был дома. Мы нашли его возле сарая воюющим с бензопилой.
— День добрый, Петрович, — крикнул Сашка.
— Кому добрый, а кому и нет, — отозвался бывший мент, пытаясь завести пилу. — Полчаса бьюсь, не заводится, зараза.
— У нас тоже неприятности, — сообщила я, и, понизив голос, сказала, что мы нашли в лесу труп.
— Что вы нашли? — Петрович яростно рвал тросик, пила рычала, но не заводилась.
— Труп в лесу, в заброшенном поселке, — повторила я.
До Петровича наконец дошел смысл сказанного, и, оставив пилу в покое, он ошалело уставился на меня, потом перевел взгляд на Сашку. Тот утвердительно кивнул.
— Что же это такое делается? — вопросил Петрович и в сердцах что есть мочи рванул тросик. Пила завелась, отрезав в мгновение ока край скамейки. — Тьфу, окаянная, — совсем расстроился сосед. Он отложил пилу в сторону. — Сорок лет здесь живу, ничего подобного не было. Тишь да благодать. А тут за сутки второй труп.
— А что вчерашний, Серега то есть, умер? — обомлела я.
Петрович опять воззрился на меня, потом ответил:
— Да вообще-то я не знаю. Даст Бог, выкарабкается. А тот, что в лесу, вы его узнали?
Я пожала плечами.
— Да вроде нет. — Лично я от страха почти ничего не разглядела. — Сань, ты его не узнал?
Сашка отрицательно помотал головой.
—
