говорю, мы же и есть… Ну, вы поняли.
Я пошла проводить отцов и мамулю до дверей отделения, потом спохватилась, что забыла у Славика свой зонтик. У дверей в отделение стоял небритый мужик с толстым золотым браслетом и с кем-то бурно обсуждал по телефону свое пребывание в больнице:
— Да ты че, Серый, мою дуру не знаешь? Подала бы на развод и детей к теще увезла. А так я бабки заплатил и чалюсь тут, алиби как-никак. Врач ей сказал, что у меня сердечко шалит, а про баб мне и думать сейчас нельзя. Так что ей пришлось свои подозрения при себе оставить. Ага, так что если надо будет — обращайся. Клиника-то платная, всегда можно какой-то диагноз изобразить. За ваш счет, так сказать… Ложь во спасение, ага…
Я притормозила, пытаясь дослушать дивный монолог, и задумалась. Все так же пребывая в задумчивости, я дошла до нужной мне палаты. Дверь была прикрыта не плотно. Прежде чем войти, успела заметить Славика, украдкой поедающего конфеты из тумбочки. При этом он прекрасно стоял на ногах, пританцовывал под музыку и вообще выглядел чрезвычайно деятельным.
Я отошла на пару шагов назад и громко покашляла. Встрепенувшись, больной сделал решительный прыжок в сторону кровати, едва не промахнулся, повис, вскарабкался и замер в крайне неудобной позе, прикрыв тапочки одеялом.
— Славик, хотелось бы побеседовать с врачом, — зловещим тоном начала я, — что-то они темнят. Может, стоит сменить больницу?
— Да, сам в шоке, и врачи бьют тревогу. Ноги вообще не держат. Встать не могу. Шутка ли? Не понимаю, какая-то сильная усталость…
Я решила подлить масла в огонь:
— А может, это просто слабая мощность? Нет, я ни на что не намекаю, но у каждого свой потолок. Ты бы задумался, а?
Тут я в два прыжка достигла кровати и резко сдернула одеяло, обнажив тапочки. Славик пошел пятнами, но тут же нацепил непроницаемую маску.
— Так это… Ноги мерзнут. Вот тебе и платные услуги. Может, в картишки сыграем, на одевание?
— А давай с тобой сыграем в прятки? И я тебя искать не буду…
— Главное — что все помирились, — хихикнул секретарь. — Ну, а где бы я еще всех вас сразу собрал? Общее горе объединяет. Надоело работать сломанным телефоном. Небольшая хитрость — и все в ажуре.
Схватив зонт, я показала приятелю кулак и пошла на выход.
— Признаю свои ошибки. Гениальными. Тоже тебя люблю, — беззаботно махнул мне вслед рукой Славик, поудобнее устраиваясь на мягкой подушке.
А я подумала, что у меня тоже должны быть свои женские хитрости, и решила промолчать о Дубровском. По крайней мере, пока…
Я ехала по ночному городу, фонари почему-то не горели, снова шел дождь, и я вдруг отметила, как жизнеутверждающе машина прокладывает путь в темноте фарами. Там, где еще минуту назад было черным-черно. В такой темноте все замирает, иногда кажется, что и тебя самого как бы нет. А со светом фар тепло и уютно, монотонно работают дворники, играет старый джаз и мысли уносятся куда-то в прошлое. Но теперь оно уже не кажется тревожным, словно тьма отступила под напором света.
Когда-то я услышала очень хорошую фразу: «Найди себя, потерявшись во всем, что ты любишь». А у меня есть так много хорошего: отцы, мамуля, чертов Славик, любимая работа и вся жизнь впереди! К черту тоску! Я переключила радио, и машину вдруг наполнили звуки песни «Мама, я полюбила бандита!».
Знаки, всюду знаки. А будущее? Что же, будущее покажет. И я от всей души заорала, перекрикивая песню…
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Читайте об этом в «Три папы. Красавица и чудовище».
