– Эжени? Ты в порядке? Всё слышала, да? – Кристиан, вывернувший из-за ряда стеллажей, смотрел обеспокоенно. – И отпусти уже несчастный стеллаж, ты делаешь ему больно!
Его светлая рубашка с коротким рукавом была подозрительно помята у ворота и, кажется, не хватало верхней пуговицы. В руках он держал бумажный конверт.
– Зачем… – её голос дрогнул. – Зачем ты взял у него деньги?!
– То есть как – зачем? – Кристиан удивлённо поднял брови. – Это твоя зарплата. Честно заработанная, между прочим.
– Мне ничего от него не нужно!
Брат покачал головой.
– Отчасти я тебя понимаю… Мне бы тоже не хотелось иметь никаких дел с таким высокомерным засранцем. Я вообще не понимаю, как тебя угораздило влюбиться… в такое.
Женя слабо улыбнулась его недовольной гримасе. Но тут же до неё дошёл смысл его слов.
– Так ты… Ты знал, да? Что мы с ним… – она опустила глаза.
– Ты, конечно, всегда старалась обходить эту тему, – Кристиан невесело усмехнулся. – Но я же не идиот, Эжени.
– Я не имела в виду… – горячо начала Женя, но стушевалась под снисходительным взглядом брата. Затем издала нервный смешок: – А знаешь, мы с тобой должны быть ему благодарны.
– Ему?! За что? Не много ли чести?
– За то, что мсье Роше уберёг нас от кровосмесительной связи.
Кристиан фыркнул.
– Господи, Эжени! Ну ты как скажешь… Вот, возьми лучше, убери к себе или на карту положи, – он сунул ей в руки пухлый конверт и пошёл в сторону кассы, бормоча себе под нос: – Кровосмесительная связь… Кошмар…
Женя вернулась в кресло, но книги буквально валились из рук. Чаще она поглядывала в окно или вздрагивала от звона дверного колокольчика:
«А вдруг он вернётся?»
В голове серым маревом клубились вопросы, строились теории, обрастая разными, часто противоречивыми домыслами.
«О чём он хотел со мной поговорить?»
Но был ли среди всей этой мешанины предположений хоть один верный ответ, она не знала.
Звон телефона оказался таким внезапным, что лента с ценниками выскользнула из дрогнувших рук, покатилась по полу и скрылась под стеллажом.
«Чёрт!»
Номер комиссара Салазара она вбила в контакты ещё в тот день, когда отправляла ему письмо с подробным отчётом, а потому выдохнула, понимая, что «новость дня» ей уже известна. Больше беспокоиться не о чем.
Так и оказалось. Энзо Салазар сообщил о том, что переквалифицировал Женю из подозреваемых в свидетели, и теперь ей нужно снова подъехать в участок и подписать все показания, оформленные в соответствии с бланками и чем-то ещё – она особо не вслушивались, отдавшись ощущениям восторжествовавшей справедливости. Не просто на словах – официально. Комиссар уже собирался было распрощаться, но Женя вдруг, сама того от себя не ожидая, начала засыпать его вопросами. Словно все те странности и мистические происшествия взбунтовались и потребовали ответов. Сейчас, немедленно.
– Я не могу разглашать информацию о ходе следствия, мадам Арно.
– Но мсье Салазар! Пожалуйста! Столько всего произошло… Да я чуть сама не поверила в то, что схожу с ума! Это так ужасно, вы и представить себе не можете.
– Сожалею, что вам пришлось пройти через подобное, – в голосе мужчины послышалось сочувствие. – Но я правда не могу пока рассказать вам всего.
– Но хоть что-то ведь можете? – Женя стиснула в руке телефон.
Энзо вздохнул, скрипнуло его кресло, послышался шелест бумаг.
«Ну давай же!» – она в нетерпеливой надежде скрестила пальцы.
– Картины покойной мадам Роше, – наконец произнёс он, – те, что вы упомянули в своих показаниях, обнаружены в Марселе. Они выставлены в «Galerie d'art Carré d'artistes Marseille». Данный эпизод считается исчерпанным, так как мсье Роше не стал выдвигать обвинения против мсье де Гиза в связи с его самоуправством.
– Так всё-таки Фабрис! Я так и думала. А мыши? Вы выяснили, зачем Моник это сделала? Она ведь отрицала свою причастность к ним.
– И по прежнему отрицает. Мадам Арно, этот факт не столь значителен, по сравнению с остальными обвинениями, предъявленными мадам Бланшар, – голос комиссара вновь стал сухим и строгим.
– Вы про пожар? Но я вас уверяю, умышленного поджога не было. Всё и вправду вышло случайно, – отчего-то Жене показалось важным напомнить об этом. Всё же Моник, какой бы гадиной не оказалась, заслуживала наказания по справедливости – за то, в чём действительно виновата.
– Не совсем про пожар. Мадам Бланшар теперь проходит подозреваемой не только по вашему случаю. Дело Бертин Роше вновь открыто.
Женя нахмурилась. Ей даже показалось, что она ослышалась.
– Но почему? Причём здесь это? Она же погибла несколько лет назад!
Комиссар снова вздохнул, словно ему очень хотелось повесить трубку и освободиться от назойливых расспросов, и лишь хорошее воспитание не позволяло так поступить.
– Скажем так, некоторые обстоятельства дела Бертин Роше совпадают с нынешними. Но большего я вам сказать не могу. Всего доброго, мадам Арно.
Искусство – страшная сила
– Смотри, – Женя повернула ноутбук, чтобы Кристиану было лучше видно.
– М-м-м, – промычал он что-то в ответ, старательно пережёвывая старый добрый бутерброд с сыром.
Этим утром было не до кулинарных изысков. Они оба проспали, и, чтобы успеть к открытию магазина, пришлось довольствоваться быстрыми вариантами перекуса. Наконец Кристиан доел и, отряхнув крошки с пальцев, мельком просмотрел открытую на экране страницу.
– Художественная выставка? Хочешь сходить?
Женя кивнула.
– Давай, я не против, только на следующей неделе, ладно? – Кристиан сделал последний глоток чая и бросил уже на ходу: – Я думал, что ты увлекаешься историей, а не искусством.
– Это выставка, про которую говорил комиссар Салазар, – произнесла Женя в спину уходящему брату. И затем добавила тише: – Та, на которой представлены жуткие картины Бертин Роше. Те, из башни.
Кристиан замер, взявшись за ручку двери. Затем медленно развернулся.
– И зачем, скажи на милость, нам на них смотреть? Да ещё и в Марсель ехать.
Его глаза смотрели осуждающе, и Женя отвела взгляд, зная, что последует дальше.
– Эжени, оставь это! Комиссар подтвердил, что все обвинения с тебя сняты. Зачем продолжать копаться в прошлом? Давай жить дальше.
– Ты прав, но… – Она вздохнула. – Как тебе объяснить… У меня словно кошки на душе скребут. Я знаю, что это глупо. Что в исчезновении картин не было никакой мистики – их просто забрал Фабрис. Но мне всё равно хочется убедиться, что они… реальны, понимаешь?
Кристиан покачал головой.
– Не понимаю. И не хочу понимать. Ты как будто специально ковыряешь только что затянувшуюся рану, не желая забывать. – Он поджал губы. – Извини, но я не поеду на эту выставку. Надеюсь, и ты передумаешь.
Дверь за ним хлопнула чуть громче, чем следовало.
– Но я хочу знать! – произнесла в пустоту Женя. – Увидеть, потрогать. Прочувствовать, что вот они, жуткие, но настоящие; и я здесь, тоже настоящая, нормальная, не сумасшедшая. Мне нужно поставить точку во всей этой истории!
Она решительно схватилась за телефон и спустя минуту услышала заспанный голос подруги.
– Клэр, привет! Я тебя разбудила?..
– Угу.
– Проснись и пой! Мы едем…
– Этого ещё не хватало! – хрипловатым голосом отозвалась девушка.
Женя нахмурилась:
– Ты заболела?
– Петь, – простонала Клэр. – Я не буду больше петь. Вчера полночи орала песни на концерте у парня. Я тебе про него рассказывала?
– Поль?
– Нет, это бывший. А новый просто По.
– По?
– Ага, как кунг-фу панда. Знаешь? Он потрясный!
– Панда?
– Нет же! Мой По. Он, конечно, не такой толстый, как панда из мультика. Я бы даже сказала совсем не толстый – длинный и худой, как жердь. Но он нереально крут! Его группа вчера выступала в клубе. Кхе… – Клэр закашлялась, прочистила горло и простонала: – О, кто-нибудь дайте воды, и кофе, и сок…
