Джозеф Файндер
Жесткая игра
Сокращение романов, вошедших в этот том, выполнено Ридерз Дайджест Ассосиэйшн, Инк. по особой договоренности с издателями, авторами и правообладателями.
Все персонажи и события, описываемые в романах, вымышленные. Любое совпадение с реальными событиями и людьми — случайность.
Если вы никогда никого не убивали, едва ли вы поймете, каково это — убивать. Да и не стоит вам этого знать. Убийство оставляет ощущение свинцовой тяжести где-то в глубине желудка. Навсегда.
Я убежден, что люди в большинстве своем не настолько безумны, чтобы отнимать жизнь у себе подобных. Но если выбора нет?
Я стоял на краю деревянного причала. Светила луна. За спиной у меня бушевал темно-синий, в серых разводах пены океан. Справа и слева дыбился скалами берег. А прямо передо мной стоял мужчина, который целился в меня из пистолета «ЗИГ-Зауэр».
— А ты, парень, умеешь удивить, — сказал он.
Я промолчал, мужчина покачал головой:
— Бежать некуда, сам знаешь.
И он был прав. Бежать было некуда. Даже плыть было некуда.
— Подними руки, Джейк, — продолжал он, — и давай вернемся назад. Я не хочу делать тебе больно, честное слово.
Странно, что он знает мое имя. Но еще больше меня удивил почти дружеский тон.
Я стоял молча, не шевелясь.
— Давай пошли, — сказал он. — Подними руки, Джейк, и я ничего тебе не сделаю. Обещаю.
Я кивнул, понимая, что он лжет. Случайно бросив взгляд влево, я заметил на песке скрюченное тело. Сердце сжалось. Я был уверен: если бы все зависело от моего собеседника, следующим трупом был бы я. Но от него зависело далеко не все…
Я не хочу. Не заставляй меня это делать!
Он перехватил мой взгляд. Больше тянуть смысла не было: он знал, что я только что видел. Знал, что я ему не поверил.
Не заставляй меня убивать…
— Джейк, — успокаивающе заговорил он, — пойми, у тебя просто нет выбора.
— Ты прав, — согласился я, чувствуя свинцовую тяжесть где-то в глубине желудка. — Выбора нет.
— У нас неприятности. — Я узнал голос Зои, но головы не повернул. Был целиком поглощен чтением новостей на сайте AviationNow.com. Самолет наших конкурентов разбился пару дней назад, во время парижского авиасалона. Хорошо хоть, никто не погиб.
— Ты меня слышишь, Лэндри? Я серьезно!
Я повернулся в кресле. Зои Робишо — секретарша моего босса. У нее крашеные рыжие волосы, лицо покрыто восковой бледностью. Если бы дресс-код в «Хаммонде» позволял, думаю, она ходила бы в офис в черной коже и с пирсингом во всех местах.
— Майк звонил. Из Мумбай.
— А что он забыл в Индии? Он мне сказал, что вернется в офис на пару часов, а потом уедет на корпоратив.
— «Евроспейшл» теряет заказ за заказом, с тех пор как разбился их самолет.
— И Майк устроил встречу в «Эр Индия», вместо того чтобы приехать сюда. Ясно. Было очень любезно с его стороны предупредить меня об этом.
Майк Зорн был вице-президентом, он же непосредственно руководил постройкой нашего новейшего пассажирского лайнера H-880, который мы называли «Скай-Крузер». Но Майк как одержимый заключал контракты на поставку Н-880 и потому в офисе отсутствовал чаще, чем присутствовал.
Поэтому он и нанял помощника — меня, — чтобы надежно прикрыть тылы и чтобы было кому в случае чего намылить холку. Я мог свободно общаться с инженерами на их собственном чудном наречии, легко находил общий язык и с бухгалтерией, и с простыми парнями из сборочного.
— Извини. Он просил тебе передать, но я забыла. В общем, он хочет, чтобы ты съездил на производство.
— А что такое? — удивился я. — Что-то случилось?
— Я не вполне поняла, но кто-то из боссов нашел неполадку в киле. И, кажется, собирается закрыть всю поточную линию.
— Должно быть, это Марти Клужа!
Главный инспектор отдела контроля качества — известный зануда. Но он настоящий профессионал. Если Марти не пропускал какую-то часть самолета, тому всегда была веская причина.
— Не знаю. Но начальство стоит на ушах, так что Майк хочет, чтобы ты разобрался. Прямо сейчас.
Зачем бы я ни заглядывал в цех, меня всегда поражали его размеры. Это был громадный ангар, в котором поместилось бы с десяток футбольных полей. Бесшумно скользили вилочные погрузчики, держащие на своих «бивнях» поддоны, полные каких-то деталей. Автоклав, по сути своей обычная пароварка, достигал ста футов в высоту. Поблескивающие черной пленкой лентоукладчики на раскоряченных лапах напоминали каких-то чудовищ.
Посетители цеха, все как один, удивлялись стоявшей там тишине. Дело в том, что мы редко используем металл, в результате никакого лязга и стука. Наш новый лайнер, например, на восемьдесят процентов состоит из пластика. Ну, не совсем из пластика, конечно. Мы используем композитный материал — пластины из углеродных волокон пропитываются эпоксидной смолой и подвергаются воздействию высоких температур. Как и «Боинг», и «Евроспейшл», мы используем композит везде, где только можно. Он намного легче металла, а чем легче самолет, тем меньше топлива он потребляет. Кто ж не любит экономить на топливе.
Кроме того, мы не строим наши самолеты целиком, а собираем их из деталей, изготовленных в других частях земного шара. И здесь, в этом цеху, мы делаем только одну часть нашего лайнера — чертовски важную часть, которая называется килем или, по-вашему говоря, хвостом. Возле одного из них я и нашел Мартина Клужу, который осторожно водил по черной обшивке каким-то прибором. Он посмотрел на меня с раздражением.
— Это что за детский сад? Где Майк?
— Уехал. Так что придется иметь дело со мной. Я слышал, у нас проблемы.
— Правильнее было бы сказать «катастрофа». Смотри.
Он подвел меня к видеотерминалу, стоявшему на тележке, и быстро застучал по клавишам. На экране замерцало зеленое пятно, которое перерезала красная зигзагообразная линия.
— Видишь красную линию? — спросил Марти. — Это место крепления обшивки и лонжеронов.
— Да-а, — протянул я. — Похоже, у нас тут отслоение.
— Это не просто отслоение, это «поцелуйчик».
«Поцелуйчиком» называют дефект, при котором два элемента расположены вплотную друг к другу, но при этом не скреплены.
— Нам придется его забраковать.
— Марти, ты не можешь этого сделать!
— Хочешь, чтобы стабилизатор отвалился на высоте тридцать пять тысяч футов, когда на борту будет три сотни человек?
— А что, если просто перегрели композит? Или недогрели?
— Лэндри! Можешь хоть землю есть — я закрываю линию.
— Возможно, некачественный гексосайт? — Так называлась эпоксидная пленка, которую мы использовали для соединения композитной обшивки с каркасом.
— У поставщика по ней только положительные отзывы.
— Отсканируешь штрих-код? Хочу проверить кое-что.
Я снял этикетку с рулона гексосайта и протянул ее Марти. Тот поднес ее к другой консоли, отсканировал. На экране появились столбцы цифр: даты и температуры.
Я какое-то время смотрел на дисплей, потом сказал:
— Марти, я пойду в «закупки».
Приемщик комплектующих курил у входа в погрузочный терминал. Это был блондин лет двадцати, с жидкой бородкой. На нем были темные очки, мешковатые джинсы и черная футболка. Он был похож на человека, который никак не может определиться: стать ли ему серфером или податься в какую-нибудь банду. Мне даже стало его жаль. Я как-то провел полтора года в колонии для несовершеннолетних — Гленвью — и знавал таких крутых ребят, что у него бы волосы дыбом встали.
— Ты Кевин? — спросил я, представившись.
— Прости, приятель, я не знал, что тут нельзя курить, — сказал он, бросил сигарету на асфальт и затоптал ее.
— Это не мое дело. Это ты подписал накладную в пятницу, в час тридцать шесть?
— Ну да, а что?
— Ты рано ушел в тот день?
— Да, босс сказал, что все о’кей! — протянул он. — Мы с ребятами ездили на фестиваль в Топангу…
— Ты подписал бумаги, включил температурный датчик, все как положено. А в рефрижератор пленку не положил, так ведь? Влажность и жара просто прикончили товар. Как ты думаешь, почему рулоны доставляют сюда в контейнерах с сухим льдом? И зачем температурный датчик? Правильно, чтобы покупатель знал, что температурный режим был соблюден в точности. А теперь неделя работы псу под хвост.
— Вот черт!
— Знаешь, что могло случиться, если бы Марти не обнаружил этот дефект? Мы бы построили шесть самолетов с неисправными хвостами. А теперь, внимание, вопрос: что происходит с самолетом, когда у него в полете отваливается хвост?
— Твою мать, а! Твою мать!
— Но этого ведь больше не повторится, правда? — Зазвонил мой мобильный.
