— Вот ты где, — сказал я как можно более непринужденно.
— Прости, но нам следует быть осторожнее, это очень важно. — Она встала с дивана и обняла меня. Для чего ей пришлось встать на цыпочки. — Знаешь, я по тебе скучала.
— Я тоже.
Я и раньше ничего не понимал, но теперь запутался окончательно. Она стала еще красивее. Эли миниатюрная, тоненькая. Раньше она носила короткую стрижку, теперь волосы у нее были до плеч. На губах — блестящая помада. Прежняя Эли совсем не пользовалась косметикой, но девчонка-сорванец выросла и стала теперешней Эли — изящной, изысканной. Мне больше нравилась прежняя, хотя новая эффектнее.
— Хорошо выглядишь, — сказал я.
— Спасибо. Мне тоже нравится твой пиджак.
— Ты же сама мне его купила.
— Я помню.
— Так что происходит? — спросил я. — Ты не хочешь, чтобы эти типы поняли, что мы с тобой как-то связаны, да?
— Да. Сядь, Лэндри. Нужно поговорить.
— Вот слова, которых не может слышать ни один мужчина.
Она не улыбнулась. Я сел на диван рядом с ней.
— Давно ты работаешь с Шерил Тобин? — спросил я.
— Я пришла примерно через месяц после того, как ее назначили. Так что почти три месяца.
— А я думал, ты в кадрах.
— Шерил услышала, что это я ввела новую программу по отслеживанию зарплаты и бонусов, и вызвала меня для беседы. Наши мнения совпали. И она предложила мне стать ее помощником по внутреннему управлению, аудиту и этике.
Я понимал, почему Эли понравилась Шерил Тобин. Она быстро соображала. Лично я всегда восхищался ее умением четко выражать свои мысли.
— Кажется, у нас уже был отдел внутреннего управления. — Правда, я никогда не знал точно, чем он занимается. Может, следит, чтобы в компании соблюдались все принятые процедуры?
— Конечно. И отдел внутреннего аудита. Но она хотела, чтобы они подчинялись напрямую мне.
— То есть она не доверяла им и решила взять под контроль.
— Это ты сказал, не я.
Я кивнул. Пахла она, как всегда, восхитительно. По крайней мере, духи остались те же — «Клиник», вспомнил я.
— А где твой босс? — спросил я.
Она указала на обитые кожей двери.
— Говорит по телефону.
— Тебе нравится с ней работать?
Она выразительно посмотрела мне в глаза. Я очень хорошо знал, что этот взгляд означает: «Как ты можешь сомневаться?» Эли никогда мне не лгала. Я думаю, она вообще не умеет лгать.
— Если бы не нравилось, не работала бы, — ответила она.
Я решил не спрашивать ее, действительно ли ее босс такая стерва, как все говорят. Момент неподходящий.
— Я знаю, что говорят о ней все эти джентльмены. — Она махнула рукой в сторону общего салона. — Думаешь, она не знает?
— Они так бесятся, потому что боятся, что их турнут.
Понизив голос, она подалась ко мне.
— Почему ты думаешь, что у нее есть такие полномочия? Совет директоров запретил ей увольнять вице-президентов без согласования с ним. И будь уверен, эти джентльмены в курсе.
— Ты шутишь.
— После смены менеджмента на тридцать третьем этаже начались мятежи и бунты. Тогда Хэнк Бодин поговорил с каким-то своим дружком из совета директоров, и совет ограничил ее полномочия по увольнению и найму. Это оскорбительно!
— Если у Бодина столько дружков в совете директоров, почему сделали генеральным ее, а не его?
— Может быть, там считают, что он чересчур груб. А возможно, они хотели взять именно человека со стороны, чтобы как-то разобраться со всей нашей грязью. Но какова бы ни была причина, приняли ее отнюдь не единогласно, я точно знаю. Так что немалая часть совета директоров пристально следит за ней, ожидая, когда она споткнется. Как только это случится, они немедленно от нее избавятся, поверь.
— И как все это связано с тем, что я оказался здесь?
— Майк Зорн сказал, что никто не знает о «Скай-Крузере» больше, чем ты.
— Бодин убежден, что Шерил сама внесла меня в список приглашенных, — сказал я. — Но она ведь этого не делала, правда?
— Нет, конечно, нет, — раздался голос у меня за спиной. Обитые кожей двери распахнулись, и появилась Шерил Тобин. — Я даже имени вашего не знала. Но Элисон сказала, что вам можно доверять, и я надеюсь, она не ошиблась.
На расстоянии она была лучше. А вблизи казалась искусственной. Лицо гладкое, без морщин, но неестественное, как будто над ним мощно поработали — или «ботокс», или пластические операции. Она посмотрела на меня в упор, оценивающе.
— Элисон говорила о вас много хорошего.
— Это все неправда.
— Элисон лучше знает, что правда и что нет. Садитесь, пожалуйста.
Я послушно сел — еще послушнее, чем мой золотистый ретривер. Она тоже села на диван напротив нас и сказала:
— Я перейду сразу к делу. Я уверена, вы прочли мое письмо.
— Которое?
Она слегка расширила глаза. Она бы, наверное, и брови приподняла, да «ботокс» лоб заморозил.
— Утреннее.
— А, об этике. Красивые слова. — Я пожал плечами: — Наверное, выгодно быть подхалимом среднего звена. Но это не про меня. Знаете, как говорят: гвоздь, который высунулся, надо забить.
— А, и поэтому вы не высовываетесь. И таким образом можете говорить, что хотите.
— Примерно так.
Эли предостерегающе округлила глаза:
— Лэндри!
Шерил подалась ко мне и пристально на меня посмотрела.
— Джейк, то, что я вам сейчас скажу, не для разглашения.
— Хорошо, — кивнул я.
— Даете слово?
— Да. — Что дальше? Может, уже клятва на крови?
— Элисон сказала, что вам можно доверять. Несколько месяцев назад я наняла вашингтонскую юридическую фирму «Крейги Блайт» для проведения у нас внутреннего расследования.
Я снова кивнул. Я не хотел говорить ей, что Бодин рассказывал об этом Броссу. И что подружка Зои проболталась о проверке электронной почты нескольких топ-менеджеров. Ничего удивительного, что все они так ее ненавидят.
— Вы помните, как несколько лет назад у «Боинга» возникли неприятности с Пентагоном?
— Конечно. — Скандал тогда был грандиозный. Финансовый директор «Боинга» предложил главе службы комплектования Пентагона высокооплачиваемую работу за то, что тот заключит сделку на поставку крупной партии самолетов-заправщиков. — Этот финдиректор сейчас в тюрьме?
— Именно. Весь топ-менеджмент «Боинга» вынужден был уйти в отставку. «Боингу» пришлось заплатить громадную неустойку, а репутация его оказалась подмоченной на годы вперед. В то время я работала в «Боинге» и очень хорошо все это помню.
Я смотрел на нее, не понимая, зачем она говорит все это мне.
— Я уверена, вы знаете, что ходят слухи о чем-то подобном и здесь, — продолжала она. — Что, мол, некто из Пентагона получил взятку от кого-то из «Хаммонда».
— Чтобы застолбить сделку на большой транспортный самолет, подписанную несколько месяцев назад, — сказал я.
— Поначалу я думала, что это просто зависть. Но решила убедиться, что все эти слухи — неправда.
— Расследование уже обнаружило несколько очень интересных вещей, — вмешалась в разговор Эли. — Непонятные выплаты по модели перевода денег импортерам, у нас и за границей.
— Мы говорим о взятках, правильно?
— По сути, да. Но имен мы пока не знаем.
— Может, подналечь на шефа комплектования ВВС?
Эли покачала головой:
— Мы не имеем полномочий вызвать его как свидетеля.
— А почему бы не предупредить правительство и пусть оно разбирается?
— Абсолютно невозможно, — перебила меня Шерил, — пока мы не знаем, кто из «Хаммонда» в этом замешан.
— Все очень тонко, — пояснила Эли. — Если просочится хоть слово, люди начнут уничтожать документы.
— И в тот же миг, как вы войдете в здание Генпрокуратуры США, пресса поднимет шум. В «Боинге» мы это проходили. Расследование сразу попало на первые полосы, что принесло компании неизмеримый вред. Нет, я хочу знать все еще до того, как мы передадим это дело правительству.
— Хорошо, — сказал я. — Вы говорите, что юристы копают под менеджеров и никто этого не знает. Сомневаюсь.
— Наш координатор — генеральный юрисконсульт Джефф Латимер, и перед ним поставлена задача заниматься этим в обстановке строгой секретности, — сказала Шерил. — Он один из четырех человек в «Хаммонде», кто знает о расследовании. Ну, уже из пяти, считая вас.
— А кто еще? — спросил я.
— Кроме нас и Латимера, еще Рон Слеттери. — Это был новый финансист, которого Шерил привела с собой из «Боинга».
— О, тогда о расследовании знают больше чем пять человек, — сказал я.
Эли кивнула:
— Еще начальник корпоративной службы безопасности и тот, кого он назначил отслеживать почту.
— Больше, — повторил я. — Уже пошли слухи. При мне Бодин говорил о расследовании с Броссом.
Шерил бросила на Эли пронзительный взгляд:
