Но после того как произошло ЧП, Окунев закрыл злополучную казарму на большой замок и запретил кому-либо под каким-либо предлогом заходить внутрь. Обитателей её распределили по двум другим. Спать им пришлось, на чём придётся: от жёстких, неудобных топчанов с заусеницами и скабками, до спальных мешков прямо на полу.
Но и это был не выход. Ведь надо же искать пропавшего-то! Тем более что папа у него — полковник. И если он узнает, что в армии с его сыном произошла такая вот беда, Окуневу придётся не сладко. И подполковник думал-думал, и решил пригласить милицию. Пошёл в Верхние Лягуши, к участковому.
Зайцев был в селе Красном по вызову Соболева. И на посту в ОПОПе остался один Объегоркин. Подполковник Окунев всё рассказал Вовке. Помощник участкового прекрасно знал, что в армии есть свои следователи, в чьей компетенции разбирать такие дела, но Вовка был храбрец и мечтал о подвигах. Поэтому он сдуру согласился. Достав из ящика стола пистолет, Объегоркин затолкал в него полную обойму и вместе с Окуневым отправился в часть.
Как настоящий сыщик, Вовка первым делом взял отпечатки пальцев у всех, кто когда-либо входил в третью казарму. На это нехитрое дело Объегоркин убил почти полдня. Потом Окунев пустил милиционера внутрь. И другие полдня ушло на то, что бы исследовать казарму. Сначала Вовка ничего не нашёл. Только под вечер, когда уже стемнело, Объегоркин наткнулся на кое-что интересное. Под вешалками для одежды новый линолеум был аккуратно вырезан прямоугольником. Резали чем-то очень острым. Разрез — тонюсенький, почти незаметный. Вовка взял перочинный ножик и подцепил им этот прямоугольник. Он легко отодрался. Под новым линолеумом оказался очень старый и сильно вытертый. Присмотревшись, Объегоркин понял, что и старый линолеум вырезан точно так же. Подцепив ножиком, Вовка вытащил и второй кусок. А под ним была дыра. Чёрная и очень похожая на вход в какое-то подземелье.
— У вас тут что — погреб? — спросил Вовка.
Солдаты отрицательно качали головами. Действительно, какой может быть погреб в казарме?!
— Нужно в него слазить, — сказал Объегоркин. — И проверить, куда он ведёт. Они точно отсюда вылезали?
Вовка имел в виду карликов, которые бродили здесь по ночам.
— Да, именно, отсюда, отсюда, — подтвердили те из солдат, кому приходилось лицезреть странных визитёров собственными глазами.
Подполковник Окунев подошёл и заглянул в дыру.
— Странно… — подполковник почесал затылок. — Сколько лет уже тут служу… — Барсуков! — крикнул он одному из рядовых.
— Я! — вперёд вышел высокий худой парнишка с веснушками на носу.
— Барсуков, — сказал Окунев, — принеси-ка фонарик.
— Есть! — по-солдатски отчеканил Барсуков и строевым шагом вышел на улицу.
Спустя несколько минут он вернулся с большим геологическим фонарём. Подполковник взял фонарь и посветил в дыру. Из густой чернильной мглы вынырнули серые бетонные ступеньки, ведущие куда-то вниз.
— Да это настоящий подземный ход! — выдохнул Объегоркин. — Точно, надо слазить!
Подполковник секунду колебался, а потом сказал:
— Вот что, берите Барсукова и смотрите, через… э-э-э… — Окунев посмотрел на часы. — Десять минут, возвращайтесь, независимо от того, найдёте вы что-либо, или нет. Рекогносцировка всегда требует осторожности.
Барсуков, видимо, чуть струсил: побелел маленько и в лице слегка изменился. Но ничего не сказал и молча пошёл вниз, вслед за Вовкой.
Кружок света геологического фонаря уменьшался, тускнел и растворялся в темноте по мере того, как милиционер и рядовой Барсуков спускались в таинственное подземелье. Подполковник немножко нервничал, глядя вслед удаляющемуся мерцанию. Вот оно скрылось совсем.
Минуты шли, а разведчики всё не появлялись. Окунев обеспокоено поглядывал на часы: Барсуков и Объегоркин задерживались на шесть минут.
— Ну, чего вы там застряли? — бубнил он себе под нос. — Где вы там?!
Вдруг из дыры раздались какие-то вопли и топот бегущих ног. Эти тревожные звуки приближались, делаясь громче и громче. На подполковника напала оторопь. Не помня себя, подлетел он к гадкой дыре и в сердцах заорал, пуская петухи:
— Барсуков!!! Что там?!! Что случилось?!!
Крики Окунева эхом раздались во тьме подземелья. И тут же выскочил взмыленный, белый, как мел, Барсуков. Обеими руками хватаясь за подполковника, он плакал и буровил какую-то чушь. От бедняги так и не добились вразумительного ответа. После своей короткой экспедиции он вернулся слегка забацанный. А вот милиционер не вернулся вообще. Пропал.
Окунев три дня думал, что делать дальше. Двое пропавших, один — сумасшедший… Хорошо же он разобрался. Подполковник приходился зятем генералу. Связавшись с тестем, он объяснил ему, в чём дело. А, узнав, что за подобное самоуправство светит трибунал, упросил родственника дать разрешение на эвакуацию всей части. Генерал не стал «выносить сор из избы». И буквально за день двадцать первой воинской части не стало. Приехали машины и в срочном порядке увезли всех солдат и имущество части.
Глава 11. Зайцев ищет Объегоркина
Сергей Петрович пробыл в Красном на четыре дня больше, чем планировал. Сначала состоялась беседа с Соболевым, в которой участковый заверил полковника, что наконец-то изгнал из Верхних Лягуш чёрта. Впервые за четыре месяца полковник был доволен подчинённым и даже отменил все выговоры, которые сделал Зайцеву по поводу жалоб приезжих.
— А я уж с горя решил, что у вас там скоро сасквач поселится, в озере Лазурное заведётся Несси, а с неба начнут спускаться летающие тарелки, — шутливо сказал полковник.
— Да я сам чуть было так не подумал, — ответил Зайцев, вторя начальнику. — Но теперь всё позади и лягушинцы могут спать спокойно.
— И я тоже, — облегчённо выдохнул Соболев. — Не забывайте, проверка на носу!
Потом полковник уговорил участкового остаться в райцентре и посмотреть на милицейские учения. Учения были самые обыденные и шаблонные. Снова разыгрывали ограбление и захват заложников, а участвовавшие в учениях милиционеры лихо, как всегда на учениях, справились со всеми задачами. Глядя на то, как бравые спецназовцы арестовывают фальшивых террористов, Зайцев и не подозревал, какой сюрприз ожидает его в родных Лягушах.
Когда Зайцев вернулся назад, дверь ОПОПа была заперта на ключ. Участковый удивился: Объегоркин впервые отсутствовал на посту. Можно было подумать, что Вовка отошел по какому-то важному делу — по срочному вызову, например. Если бы не скопившиеся на ступеньках и дорожке листья. Обычно Объегоркин каждый день аккуратно подметал их и складывал в кучу на заднем дворе. «Заболел, что ли?» — подумал Зайцев. И отправился к Вовке домой. Но в избушке была только Вовкина тётка, Варвара Объегоркина. Она с плачем подскочила к участковому и начала по-волчьи выть, что её любимый племянник пропал куда-то целых пять дней назад.
Пропал, оказывается, Вовка. До самых сумерек ждал Зайцев помощника. Надеялся, что вернётся. А на следующий день организовал поиски. Сформировал дружину из местных мужиков. Лес прочесали. Во все овраги и ямы заглянули. Нигде не нашли. Исчез паренёк, словно в воду канул. Дружина Зайцева и в особняк Гопникова ходила. Участковый подумал, что Вовка мог сам пойти чёрта того идиотского искать. И провалился в какой-нибудь погреб. Но и там не нашли. Погреб был закрыт на замок. А Вовки нигде не было. Потом ещё в озере Лазурном искали. Утонул, думали. Хотя, как это — утонул? Объегоркин был отличный пловец, даже разряд имел по плаванию…
Вовка так и не появился больше в Лягушах. Тётка его извелась, не знала, куда звонить. Из Красного даже следователь приезжал. Но только кукиш нашёл. Ни Вовки, ни Вовкиного следу не осталось больше в деревне. Исчез бедняга. Старушки говорили — чёрт забрал. А Зайцев даже не знал, что говорить. Воинской части больше не было. Подполковник тот трусом из трусов оказался. От греха подальше смылся аж в Крым. И всё шито-крыто.
Глава 12. А Лягуши живут…
Зайцев из милиции вскоре уволился. И из Верхних Лягуш уехал. Нового участкового так и не прислали. И вышло, что деревенька совсем без милиции, сиротка, осталась. Здание ОПОПа пришло в полный упадок и завалилось прошлой зимой в январе-месяце. Пропал и календарь с дояркой, и тетрис Вовкин пропал. А вот чёрт как был, так и остался. Пугал иногда приезжих. Раз какие-то особо ревностные «чертоборцы» хотели даже сжечь злополучный памятник архитектуры. Но устроенный ими пожар почему-то очень быстро потух, не успев разгореться. Горе — поджигателей так и не нашли. Кто же признается? Да и кто выдаст? Верхние Лягуши — деревня маленькая, там все друг за дружку горой — солидарные. А вот байка только укрепилась. На каждом углу судачили: «Чёрт погасил». Чёрт появлялся ещё месячишко — остаток осени, а по зиме пропал опять, будто и не бывало его вовсе.
