Он увидел за угловым столом Марион, и сердце у него вдруг екнуло. Марион смеялась, разговаривая с двумя женщинами-режиссерами: Кристиной Бялобжецки, которая называла себя польской графиней, но говорила, на слух Белла, как уроженка Нового Орлеана, и черноволосой, черноглазой мадмуазель Дюваль с «Пате Фрер».[9]
Марион подняла голову. Увидела его в дверях и вскочила с радостной улыбкой. Белл побежал по залу. Они встретились на полпути, и он поднял ее и поцеловал.
— Какой замечательный сюрприз! — воскликнула Марион. Она была еще в рабочем костюме: в блузке, длинной юбке и облегающем жакете. Светлые волосы собраны в узел, чтобы не мешали, и открывают длинную изящную шею.
— Ты прекрасно выглядишь.
— Лжец! Я выгляжу так, как должна, поднявшись в пять утра.
— Ты знаешь, я никогда не лгу. Выглядишь ослепительно.
— Ты тоже. Ты ел?
— Обедал в поезде.
— Пойдем. Присоединяйся к нам. Или хочешь, чтобы мы посидели одни?
— Я бы сначала поздоровался.
Подошел хозяин отеля, широко улыбаясь при воспоминаниях о предыдущем посещении Белла и потирая руки.
— Снова шампанского, мистер Белл?
— Конечно.
— Для стола?
— Для всего зала!
— Исаак! — сказала Марион. — Здесь больше пятидесяти человек.
— В завещании моего деда Исайи ничего не говорится о том, что я не могу потратить часть его пяти миллионов на тост за здоровье мисс Марион Морган. К тому же, говорят, дедушка не упускал красивых женщин.
— Значит, ты унаследовал не только миллионы.
— А когда они напьются, никто не заметит, как мы ускользнем наверх в твою комнату.
Она взяла его за руку и повела. Кристина и мадмуазель Дюваль тоже еще не сменили рабочую одежду, хотя яркая француженка была, как всегда, в брюках для верховой езды. Она поцеловала Белла в щеку и назвала его «Ииизак».
— На этой неделе мы все снимаем о грабителях банков, Ииизак. Вы должны дать мне советы инспектора.
— Она хочет не просто советов, — прошептала с улыбкой Марион.
— Можно ли назвать грабителей символом американской свободы? — спросила мадмуазель Дюваль.
Белл мрачно улыбнулся.
— Грабители банков — символ смерти и ужаса. Троица, которую я разыскиваю, равнодушно перестреляла всех в здании.
— Опасались, что их узнают, — сказала француженка. — Мои банковские грабители ни в кого не стреляют, они на стороне бедных, и бедные их знают.
Кристина закатила глаза.
— Как Ро-бэн Хууд? — ядовито спросила она.
— Чтобы зрители знали, кто есть кто, — посоветовала Марион, — пусть наденут маски.
— Маска может скрыть только незнакомца, — сказала мадмуазель Дюваль. — Если я надену маску, — она продемонстрировала это с помощью шарфа, набросив шелк на галльский нос и чувственный рот, так что остались только глаза, — Ииизак все равно узнает меня по взгляду.
— Это потому, что ты ему строишь глазки, — рассмеялась Марион.
Выражение лица Исаака Белла внезапно изменилось.
— Это не моя вина! Ииизак так красив, что я не могу сдержаться. Мне пришлось бы закрыть глаза шерстью.
Они вдруг заметили перемену в его лице. Белл теперь казался отчужденным и холодным. Мадмуазель Дюваль коснулась его руки.
— Cheri, — извинилась она. — Вы слишком серьезны. Прошу простить мое поведение, если я была inapproprie.
— Вовсе нет, — сказал Белл, рассеянно похлопав ее по руке и одновременно сжимая под столом руку Марион. — Но вы подсказали мне неожиданную мысль. Есть о чем подумать.
— Сегодня больше никаких размышлений, — сказала Марион.
Белл встал.
— Прошу прощения. Мне нужно послать телеграмму.
В отеле был телефон. Белл позвонил в нью-йоркскую контору и продиктовал телеграмму Джону Скалли; телеграмму должны были направить во все отделения «Агентства Ван Дорна», в которых в последнее время видели Скалли.
СМЕНИВ ИМЯ ФРАИ ВЕРНУЛИСЬ ДОМОЙ
В НЬЮ-ДЖЕРСИ НЕДАЛЕКО ОТТУДА ГДЕ
ПРОВЕРНУЛИ СВОЕ ПЕРВОЕ ДЕЛО
Марион с улыбкой ждала его в вестибюле.
— Я уже попрощалась со всеми от твоего имени.
— Отправляйтесь в Гринвич-вилледж и привезите доктора Крусона, — приказал Исаак Белл ученику, ранним утром следующего дня входя в контору Ван Дорна в отеле «Никербокер». — Вам разрешено брать в оба конца такси. И поторопитесь.
Доктор Дэниел Крусон был графологом.
Ученик выбежал.
Белл стал читать телеграммы. Лаборатория в Вашингтоне подтвердила, что записка Артура Ленгнера написана чернилами из его ручки. Белл не удивился.
Телеграмма из Пенсильвании свидетельствовала о недостатках подхода Джона Скалли к расследованиям. Оперативники, которым Джо Ван Дорн приказал помогать Скалли, пока Белл расследует обстоятельства смерти Артура Ленгнера, писали:
НЕ МОЖЕМ НАЙТИ СКАЛЛИ
ПРОДОЛЖАЕМ ИСКАТЬ
ВЫЕЗЖАЕМ ПОЕЗДОМ «ВЕСТЕРН ЮНИОН»
В СКРЕНТОН И ФИЛАДЕЛЬФИЮ
Белл про себя выругался. Им пришлось разделиться, чтобы с большей вероятностью найти Скалли. Если его не найдут до полудня, Беллу придется сообщить боссу, что детективы, которые должны искать Фраев, ищут Скалли.
Белл вызвал оперативника, которого ввел в дело. Грейди Форрер не человек, а гризли, с невероятно широкой грудью и большим животом. Такого в кабацкой драке вам хотелось бы иметь на своей стороне. Но главная его сила в невероятной целеустремленности, умении обращать внимание на мельчайшие подробности и обширной памяти.
— Нашли родину этих бешеных псов? — спросил Белл. — Где они выросли?
Дознаватель покачал головой.
— Все мозги сломал, Исаак. Но не нашел в Нью-Джерси троих братьев Фраев. Пытался найти двоюродных. С тем же результатом.
Белл сказал:
— У меня на этот счет есть соображение. Что если во время первого грабежа они сменили имя? Первое ограбление они совершили посреди штата, если я правильно помню. «Вест-брунсвикский фермерский банк взаимных сбережений».
— Банк в небольшом городе на полпути к Принстону.
— Мы всегда приписывали убийство кассира и клиента их злобной жестокости. Но что если им хватило глупости, чтобы ограбить ближайший к дому банк?
Грейди Форрер выпрямился.
— Что если они убили свидетелей, чтобы их не узнали — хоть они и были в масках? Может, свидетели знали их как местных парней. Маленький Джон, который рос по соседству, вырос и раздобыл пистолет. Помните их первую записку кровью? «Бойтесь Фраев».
— Выходит, они, возможно, не так уж глупы, — заметил дознаватель. — С этого случая их называли только Фраями.
— Как они и хотели. Найдите в районе Вест-Брунсвика семью с тремя братьями, родными или двоюродными, которые внезапно исчезли. Подойдут и два брата с соседским парнишкой.
Белл отправил телеграмму оперативникам, посланным на помощь Скалли, и самому Скалли, предлагая им отправиться в Вест-Брунсвик.
«Мерси, мадмуазель Дюваль!
Что еще подстегнуло мои мысли?»
Белл вернулся к фотографии предсмертной записки Артура Ленгрена. Положил ее рядом с фотографией одной из патентных заявок Ленгрена, которую сделал накануне утром, и стал разглядывать их в увеличительное стекло в поисках различий, которые могли бы свидетельствовать о подделке. И ничего не заметил. Но ведь он не специалист, поэтому и вызвал почерковеда из Гринвич-вилледж.
Сам доктор Дэниел Крусон предпочитал более современный титул «графолог». Его седая борода и густые брови были очень уместны у человека, создавшего высокомерные теории о европейском «разговорном проклятии» докторов Фрейда и Юнга. Он был также склонен к заявлениям типа «комплекс отнимает у эго свет и пропитание», почему Исаак Белл старался по возможности избегать его. Но доктор Крусон умел прекрасно разоблачать подделки. И Белл даже подозревал, что «доктор графологии» иногда подрабатывает подделкой банковских чеков.
Крусон с помощью увеличительного стекла изучил фотографию предсмертной записки, потом вставил в глаз лупу ювелира и повторил процесс. Наконец он откинулся на спинку кресла и покачал головой.
Белл спросил:
— Вы заметили в почерке несоответствия, которые могли бы свидетельствовать о подделке?
Крусон ответил:
— Детектив — вы, сэр.
— Я знаю, кто я, — сказал Белл, чтобы предотвратить многословное обсуждение.
— Вы знакомы с работой сэра Уильяма Хершеля?
— Идентификация по отпечаткам пальцев.
— Но сэр Уильям считал также, что почерк отражает характер писавшего.
— Характер интересует меня меньше подделки.
Крусон словно не слышал.
— По этому скромному образцу я могу сказать, что человек, писавший эту записку, эксцентричен, с артистическим темпераментом и склонен к драматизации. Любит широкие жесты. Чувствителен и подвержен сильным чувствам, которые могут целиком захватить его.
