Джейк молчал.
— И мы до сих пор не знаем, где Питер, — добавил я.
— Не волнуйся о Питере. Он блокирующий полузащитник. Поверь, эти триста фунтов мышц способны за себя постоять.
— Надеюсь, — ответил я. — Что собираешься делать дальше?
Джейк пожал плечами и просто продолжал ходить по тротуару взад-вперед — человек под гнетом своих эмоций. В конце концов он встал, прислонившись к стене, прямо напротив входа в 14-й участок. Задумчивый взгляд прошелся по стоявшим автомобилям. Я увидел машину, которой пользовалась Тереза Ли. Один из «фордов» в том же ряду был явно новее остальных. Более блестящий. Черный, с двумя короткими и тонкими, как иглы, антеннами на крышке багажника. Федералы, сразу подумал я.
Джейк вышел из оцепенения.
— Сообщу ее семье. Затем — похороны, и будем жить дальше. Возможно, причина есть. Но лучше о ней не знать. Ни к чему хорошему это не приведет. Будет лишь больнее. Всем.
— Тебе решать, — ответил я.
Он молча кивнул. Мы пожали друг другу руки. Интересно, думал я, глядя на его удаляющуюся фигуру, когда мы встретимся снова? И сам же ответил на свой вопрос: дня через три, максимум неделю.
Но я ошибся.
Я все еще стоял там же, напротив входа в 14-й участок, когда дверь открылась и из здания вышла Тереза Ли в сопровождении двоих мужчин в синих костюмах. Детектив выглядела усталой. Увидев меня, она тут же хлопнула по плечу одного из сопровождающих и что-то сказала, указывая пальцем в мою сторону.
Парни в костюмах резко рванули через поток, чудом увертываясь от машин и беря меня в клещи — слева и справа одновременно. Наверняка «краун-вик» с антеннами принадлежал им. Левая сторона пиджаков бугрилась больше, чем правая. Агенты-правши с наплечными кобурами. На вид около сорока. В самом расцвете сил.
ФБР, решил я. Удостоверений парни не предъявили. Видимо догадавшись, что я и так понял, кто они.
— Нам нужно поговорить, — сказал тот, что слева.
— Знаю, — ответил я.
— Откуда?
— Иначе вы бы не скакали через дорогу, как зайцы.
— И знаете о чем?
— Понятия не имею. Разве что вы хотите предложить мне бесплатную консультацию вследствие понесенной душевной травмы.
Рот фэбээровца чуть скривился в ухмылке.
— Ладно, вот вам совет. Вы отвечаете на наши вопросы, а затем навсегда забываете, что ехали в том поезде.
— В каком поезде?
Парень уже было открыл рот для ответа, но запнулся, слишком поздно сообразив, что я играю в его игру.
— Какой у вас номер телефона?
— У меня его нет.
— Даже сотового?
— Тем более сотового, — ответил я. — Я тот самый человек.
— Какой «тот самый»?
— Единственный в мире, у кого нет мобильного телефона.
Фэбээровец замолчал. Тереза Ли все еще стояла на тротуаре, греясь на солнце. В беседу вступил второй федерал:
— Это было рядовое самоубийство. Неприятно, но ничего особенного. Вам ясно?
— Мы закончили? — сказал я.
— Она вам что-нибудь передавала?
— Нет.
— Ваши планы?
— Уехать из города.
— Куда?
— Как можно дальше.
Парень кивнул:
— О'кей, мы закончили. А теперь — проваливайте.
Но я остался там, где стоял. Федералы сели в свой «форд», захлопнули дверцы и, дождавшись бреши в потоке, вырулили с парковки и скрылись из виду.
Тереза Ли все еще была на тротуаре. Я перешел улицу и поднялся на бордюр рядом с ней.
— Что это было? — спросил я.
— Они обнаружили машину Сьюзан Марк. Она оставила ее в Сохо. Ее доставили на эвакуаторе утром.
— И? Что они там нашли?
— Клочок бумаги с тем, что они считают номером телефона. С кодом 600 — по их словам, это канадский оператор мобильной связи, — пятизначным номером и литерой D.
Я пожал плечами:
— Мне это ни о чем не говорит.
— Мне тоже. Только я думаю, это не телефонный номер.
— А что?
Ли вынула из заднего кармана блокнот. Открыв, она показала мне страницу с записью 600-82219D аккуратным почерком. Ее почерком, догадался я.
— Скорее, это какой-то код или серийный номер, — сказала она. — Или номер дела.
— Возможно, бумажка тут вообще ни при чем. Просто автомобильный мусор. Кстати, а багаж там был?
— Нет. Ничего, кроме обычного хлама, который скапливается в любой машине.
— Значит, поездка планировалась короткой. Туда и обратно.
Ли не ответила. Она зевнула и продолжала молчать. Было видно, что она устала.
— Вы закрываете дело?
— Оно уже закрыто.
— То есть вас все устраивает?
— А почему нет?
— Статистика, — ответил я. — Во-первых, восемьдесят процентов самоубийц — мужчины. Во-вторых, место, которое она выбрала. Вас это не смущает?
— Но она сделала это. Сама. Вы же видели.
Ее взгляд скользнул по улице. Ли явно хотелось уйти, но она была человеком воспитанным.
— Что ж, — сказал я, — было приятно с вами познакомиться.
— Вы уезжаете?
Я кивнул:
— Да. В Вашингтон.
На поезд я сел на Пенсильванском вокзале. В Вашингтоне было так же жарко, как и в Нью-Йорке, и еще более влажно. Тротуары усеяли группки туристов. Конечный пункт моего маршрута нельзя было спутать ни с чем, и он был прямо передо мной. Капитолий, здание конгресса США. За ним, через Индепенденс-авеню, располагались офисы нижней палаты. Когда-то я получил рудиментарное представление о принятых в конгрессе порядках. А потому знал, что политиканы постарше стремятся осесть в здании Рейберн. Молодым же конгрессменам, вроде Сэнсома, достаются офисы в здании Кэннон. Престижно, да, но не первый класс.
Здание Кэннон стоит на пересечении Индепенденс и Первой. С массой всякой разной охраны. Я спросил парня в форме, на месте ли мистер Сэнсом из Северной Каролины. Сверившись со списком, охранник сказал, что да, конгрессмен сейчас у себя. Я спросил, могу ли я передать ему в офис записку. Парень ответил, что да. И тут же любезно снабдил меня карандашом, листком бумаги с логотипом конгресса и почтовым конвертом. Я адресовал конверт «Джону Т. Сэнсому, майору в отставке, Сухопутные войска США» и добавил дату и время. На листке я написал: «Сегодня рано утром я видел, как умерла женщина с Вашим именем на устах». Неправда, но близко к тому. «Лестница перед библиотекой, ровно через час», — добавил я ниже. И подписался: «Джек (без второго имени) Ричер, майор в отставке, Сухопутные войска США». Запечатав конверт, я вручил его охраннику и отправился ждать на улицу.
Шестидесятиминутный срок подошел и истек. Через десять минут после того, как назначенное время вышло, я увидел абсолютно не подходившую друг другу пару: мужчина с женщиной вылезли из дорогого «линкольна» и огляделись по сторонам. В женщине я узнал жену Сэнсома — по фотографии из книги. Дорогая прическа, ухоженное тело, ровный загар. Ее спутник выглядел как типичный ветеран «Дельты» в гражданском костюме. Он был невысокого роста, но крепкий и жилистый. Физически тот же тип, что и сам Сэнсом.
Оба застыли на месте, всматриваясь в людей вокруг. Я приветственно поднял руку. Но не встал. Сидящий человек не кажется таким опасным. Что более способствует разговору.
Они остановились на две ступеньки ниже и представились: миссис Сэнсом — как Элспет, а ее спутник — как Браунинг, добавив, что слово пишется как автоматическая винтовка: видимо, это должно было придать беседе угрожающий дух. В книге конгрессмена о нем не было ни слова. Мужчина кратко изложил свою родословную, начиная с военной карьеры бок о бок с Сэнсомом и заканчивая постом начальника службы безопасности, пока босс руководил «Сэнсом консалтинг» и теперь, когда тот в конгрессе. За всей этой презентацией так и чувствовалась непоколебимая верность. Жена и преданный до мозга костей слуга.
— Мы победили уже не на одних выборах и победим еще, — твердо сказала миссис Сэнсом. — Многие пытались помешать нам, но у них ничего не вышло. Как не выйдет и у вас.
— Я никому не пытаюсь помешать, — ответил я. — И мне плевать, кто победит на выборах. Погибла женщина, и я хочу знать причину.
— Какая женщина?
— Клерк из Пентагона. Она выстрелила себе в голову вчера ночью в поезде метро в Нью-Йорке.
Элспет Сэнсом перевела взгляд на Браунинга. Тот утвердительно кивнул:
— Я читал об этом в Сети. На сайтах «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост».
Элспет Сэнсом вновь посмотрела на меня:
— И какова ваша роль в этом деле?
— Свидетель.
— Она что, действительно упоминала имя моего мужа?
— Именно это я и хочу обсудить с ним лично. Или с «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост».
— Это угроза? — вмешался Браунинг.
— Считайте, что да, — спокойно ответил я. — И как вы теперь поступите?
— Запомните, — ответил Браунинг, — мягкий человек никогда не добьется в жизни того, чего добился Джон Сэнсом. Я тоже не мягкий. Как и миссис Сэнсом.
