Твою мать.
Я едва не поморщился, окидывая Бьёрна уже откровенно злобным взглядом.
— С каких это пор ты стал за мной так тщательно следить?
— С тех пор, как умер твой отец, когда нам было по четырнадцать, — как ни в чем не бывало пожал плечами друг, прекрасно зная, о чем я говорил в этот момент, и совершенно игнорируя все мои недовольные взгляды.
Иногда меня бесило, что Бьёрн меня совершенно не боялся.
В такие моменты, как сейчас, его хотелось просто размазать по стенке.
— Вот, — он плюхнулся на кресло, что стояло прямо напротив моего через стол и где еще несколько минут назад сидела расстроенная Дэми, положив передо мной несколько черных тонких папок. — Понять не могу, сейчас полнолуние? Или, может, месяц какой-то особенный? Почему люди решают покончить с собой именно сейчас куда больше, чем в остальное время?
Новые смертники.
Судя по количеству папок — четверо.
— Они не люди, — сухо отозвался я, пролистывая папки, чтобы увидеть, что все четверо были молодыми парнями. От девятнадцати до двадцати семи лет. — Мясо. Если нет сил бороться за жизнь, то статус человека теряется автоматически.
Я ненавидел их. Каждого. Из тех, кто уже был десятками и сотнями в стенах «Чертога». И тех, кто еще попадет сюда, решив однажды наложить на себя руки. Все они были на уровне плинтуса. И даже еще ниже. Рабами. Те, кто встал на колени перед судьбой и не посмел поднять голову, чтобы пойти против трудностей.
Поэтому я не пожалел ни одного из тех, кто был застрелен в игре.
Они сами хотели этого.
И получили. Просто с небольшой отсрочкой.
— Нужно готовить новых. После очередной пятницы нужно будет пополнение.
Я знал, почему, говоря эти слова, Бьёрн смотрел на меня так пронзительно как никогда.
— И? По-твоему, у нас не хватает ресурсов? — холодным взглядом окинул я друга, спокойно выдерживая то, как разъедающе он смотрел на меня.
— Я забираю русскую?
— Забирай. Если сможешь сломать её. — Я молча проглотил его смешок, глядя в его спину, чтобы кинуть ему напоследок, прищурившись и ухмыльнувшись в ответ — И другую русскую забирай тоже. Ту, что во второй каюте. Кажется, она тоже говорит на русском?
Плечи Бьёрна напряглись, и всё хорошее настроение тут же пропало.
— Она из Беларуси, — буркнул друг, захлопывая за собой дверь и заставляя меня удовлетворенно улыбнуться.
Что ж. Не одному мне гореть в аду.
Глава 3
После появления этого жуткого типа — Варга — в моей скромной вечно холодной каюте прошло еще три дня.
Три дня, в которые я продолжала держать оборону и по-прежнему отказывалась от еды.
Может быть, и глупо.
Может, нужно было покориться и ждать своей участи.
Но я не могла изменить себе, даже если было страшно. Очень.
А еще в попытках придумать план спасения я постоянно думала о Саше, молясь о том, чтобы ее не обижали и относились к ней лучше, чем ко мне!
Каждый раз, когда эти огромные волосатые и наглухо татуированные амбалы входили, чтобы поставить поднос с едой, и смотрели на меня с азартом и злобой, я понимала, что скорее умру, чем стану покладистой.
Если они хотят убить меня, то пусть делают это сразу.
А еще отчетливо помнила слова этого чертова Варга о том, КАК меня будут кормить в случае, если я снова стану упрямиться.
Но я держалась.
Как не собиралась отступать от своего плана, когда снова дверь заскрипела и нехотя открылась, впуская моих молчаливых мучителей с очередным подносом в руках.
Надо сказать, что на удивление та еда, которую они приносили каждый раз, вовсе не была какой-то ужасной или жутко выглядевшей.
Далеко не черный хлеб и вода!
В тарелках были и кусочки мяса, и жареная рыба с хрустящей корочкой, от которой еще шел пар и просто божественный аромат. Всегда была свежая выпечка в виде каких-то плетеных булочек, а иногда тосты. Каждый раз был обязательный овощной гарнир, а пару раз даже картошка фри.
Сама не знаю, как мне удавалось устоять перед этими ароматами, которые еще долго витали в каюте, наполняя их запахом дома и уюта…отчего на душе становилось еще тяжелее.
Думаю, поэтому я забирала с подноса только стакан с водой.
Но сегодня я не успела заглянуть в тарелки.
Мое внимание привлек новый мужчина, который вошел вслед за двумя амбалами.
Он был здесь явно лишний и не вписывался в общую картину.
Довольно пожилой. Худощавый. И без единого рисунка на теле.
Впрочем, мужчина был в рубашке и костюме, и сказать это наверняка было сложно.
Он был, наверное, обычным.
Но с цепким пронзительным взглядом, которым он тут же окинул меня с головы до ног, явно делая какие-то выводы.
Вероятно, он тоже был шведом или кем-то из нордов, но не викингом — это точно! Такие люди выполняют какие-то более понятные и земные функции вроде клерка, юриста.
Почему-то я сосредоточилась именно на нем, внутренне сжавшись.
— Юная леди, вам нужно обязательно начинать питаться, иначе дальше будет только хуже.
Обратился ко мне именно этот человек спокойно и, наверное, даже с какой-какой-то долейсострадания, что никогда не делали викинги, предпочитая только молча пялиться и нагло усмехаться.
— Значит, будет хуже, — спокойно, но упрямо отозвалась я, покосившись на викингов, каждый из которых довольно хохотнул и переглянулся, словно предвкушая что-то.
И мне это чертовски не нравилось!
— Кто вы такой? — обратилась я к мужчине.
— Я местный врач, юная леди.
Неожиданно. И как-то неприятно.
— Пришиваете отрубленные руки, ноги и головы? — не смогла я сдержать ехидства, на что мужчина только покачал сокрушенно головой:
— Очень глупо и неосмотрительно с вашей стороны.
Захотелось извиниться. Искренне. Но только перед ним, этим седовласым мужчиной.
В конце концов, это было по меньшей мере неприлично, даже если сама обстановка вокруг совсем не располагала к чему-то приличному и правильному.
Неправильно было то, что меня держали здесь пленницей! Взаперти! Против воли!
— Хватит трепаться, док! Давай уже начнем веселье! — пробасил один из амбалов, потирая свои широкие ручища с таким количеством татушек даже на пальцах, что казалось, будто он был в перчатках.
Мужчина же кинул на него строгий и недовольный взгляд, явно совершенно не боясь силы и габаритов этих двоих, отчеканив:
— Это не веселье! А необходимая мера, чтобы девушка не слегла окончательно от истощения!
И ведь я прекрасно понимала, о чем сейчас пойдет речь и чем всё закончится.
Но всё равно попыталась вставить и свое слово, делая это на сей раз куда мягче и осторожнее:
— Я себя хорошо чувствую, поверьте.
— Боюсь, вы бы говорили иначе, если бы просто увидели себя со стороны, — только нахмурился врач, а я поняла, что начинаю откровенно паниковать, когда увидела, что он вошел не один.
А с небольшим неприметным чемоданчиком, знавшим виды.
И этот чертов поношенный чемоданчик пугал меня куда сильнее, чем пара викингов, которым уже не терпелось начать «веселье».
— Вы должны понимать, что в подобных стрессовых ситуациях часто возможности организма могут казаться безграничными вследствие выработки большого количества адреналина. Но всё это временно.
Я на всякий случай поднялась с кровати, где спокойно сидела до этого, с отчаяньем понимая, что для самообороны у меня только подушка и одеяло. И собственное безграничное упрямство.
— Тогда вы, вероятно, должны понимать и то, что мой «организм» содержится в таких условиях, в которых ни один нормальный человек долго не протянет! — нервно и напряженно отрезала я, неотрывно глядя на то, как мужчина стал доставать медицинские салфетки, стерильные перчатки в одноразовой упаковке и тот самый пищевой шланг, которым грозился чертов Варг!
Твою ж мать!
Можно было сразу понять, что Варг шутить не будет.
Как и не забудет свои слова!
