Какая жуткая логика, подумала она.
– Он сказал мне, что человек, которого он убил, напал на него с ножом.
– Я думаю, что это возможно.
Ответ ее озадачил.
– Что вы имеете в виду? Вы считаете, что у заключенного мог быть нож? Он пожал плечами.
– Мисс Паркер, у нас здесь сейчас тысяча двести сорок человек, и многие из них незаурядные. Пойдемте, я покажу вам кое-что.
Он повел ее по коридору к закрытой двери, отобрал из большой связки нужный ключ, открыл замок и включил свет.
Дженифер вошла за ним в небольшую комнату с полками.
– Здесь мы храним драгоценности заключенных.
Он подошел к большой коробке и откинул крышку. Она посмотрела внутрь коробки, не веря своим глазам.
Потом она подняла глаза на Паттерсона и сказала:
– Я хочу видеть своего клиента снова.
Дженифер готовилась к суду над Абрахамом Уилсоном так, как ни к чему раньше в своей жизни. Она проводила бесконечные часы в библиотеке, изучая юридическую литературу, и со своим клиентом, вытягивая из него нужные сведения по крупицам. Это была нелегкая задача. С самого начала он был груб и язвителен.
– Ты хочешь знать обо мне все, детка? Первый раз я был с бабой, когда мне стукнуло десять. А тебе сколько было?
Она заставляла себя игнорировать его ненависть и презрение, понимая, что за этим скрывается глубокий страх.
И она требовала, чтобы он рассказывал о своей жизни, о своих родителях, о том, как мальчик превращался в мужчину. Постепенно, день за днем, замкнутость Абрахама стала переходить в интерес, а интерес – в изумление. У него раньше не было повода думать, что он собой представляет как личность и почему.
Вопросы Дженифер пробуждали в нем воспоминания порой просто неприятные, порой непереносимо болезненные. Несколько раз, когда она его спрашивала об отце, который регулярно зверски избивал его, он велел ей оставить его одного, и она уходила, но каждый раз возвращалась снова.
Если раньше у нее была хоть какая-то личная жизнь, то сейчас не было и этого. Если она не была с ним, значит находилась в конторе, семь дней в неделю, с раннего утра и далеко за полночь, читая все, что можно, об убийствах, умышленных и неумышленных. Она изучила сотни стенографических отчетов, показания, апелляции и вещественные доказательства. Она искала пути, чтобы свести подсудимого к непредумышленному убийству.
Абрахам не планировал убийства этого человека. Но поверят ли в это присяжные? Особенно представители местного населения. Горожане ненавидели заключенных. Она обратилась с просьбой о переводе дела в другой судебный округ, и ей пошли навстречу. Суд должен был состояться в Манхэттене. Ей важно было решить, позволить ли Абрахаму давать показания? Конечно, он производил отталкивающее впечатление, но все же, если бы присяжные услышали его собственную версию этого дела от него самого, у них, возможно, появилась бы к нему симпатия. Но его появление на свидетельской скамье давало возможность и обвинению раскрыть его уголовное прошлое, включая и предыдущее убийство.
Ее интересовал вопрос, кто из помощников окружного прокурора будет ее противником. Было не менее дюжины достойных кандидатов, и Дженифер тщательно изучала манеру каждого.
Она провела многие часы в тюрьме, мысленно производя сцену убийства на тюремном дворе, беседуя с охранниками, с Абрахамом и заключенными, которые были свидетелями убийства.
– Раймонд Торп напал на Абрахама с ножом, – настаивала Дженифер, – с большим ножом. Вы должны были видеть его.
– Кто, я? Не видел я никакого ножа.
– Но вы должны были его видеть! Ведь вы же находились рядом!
– Леди, я ничего не видел…
Никто не хотел быть замешанным в это дело.
Иногда ей удавалось спокойно поесть, как правило, она довольствовалась сэндвичем, перехваченным в кафе, которое находилось на первом этаже здания суда. Она начала терять вес и у нее появились головокружения.
Кен Бейли взял заботу о ней на себя. Он затащил ее в ресторан напротив суда и заказал обильный ленч.
– Ты хочешь уморить себя? – требовательно спросил он.
– Конечно, нет!
– Ты смотрелась в последнее время в зеркало?
– Нет.
Он изучающе посмотрел на нее.
– Если бы у тебя было хоть немного здравого смысла, ты бы бросила это дело.
– Почему?
– Ты подставляешь себя под удар, как летящая мишень, Дженифер. Я слышал краем уха, что пресса от нетерпения вот-вот намочит себе штанишки так ей хочется опять начать стрелять в тебя в упор.
– Я адвокат, – упрямо ответила она. – Абрахам Уилсон имеет право на справедливый суд. Я собираюсь ему помочь в этом.
Она увидела озабоченное выражение на лице Кена.
– Не беспокойся обо мне. Это дело не привлечет к себе много внимания. – Не привлечет? А ты знаешь, кто будет выступать обвинителем?
– Нет.
– Роберт ди Сильва.
***Дженифер вошла в здание суда и стала прокладывать себе путь сквозь толпу снующих в вестибюле людей. Пройдя мимо полицейских в форме, детективов и адвокатов, которых можно было отличить по «кейсам» в руках, она подошла к лифту и поднялась на шестой этаж. Она шла к окружному прокурору. Больше года прошло со времени их столкновения, и она не предполагала встретить его вновь. Но сейчас она намеривалась сообщить ему, что отказывается от защиты Абрахама Уилсона.
Это решение стоило ей трех бессонных ночей. Причиной его было действовать в лучших интересах клиента. Дело Уилсона было не настолько важным, чтобы его вел лично ди Сильва. И единственной причиной, которая привлекает его к этому делу, была причастность к нему Дженифер Паркер. Ди Сильва жаждал мести. Он собирался дать ей урок. Поэтому она решила, что у нее нет иного выбора, кроме отказа от защиты Уилсона. Она не позволит, чтобы его казнили из-за ошибки, которую она когда-то совершила. Если она не будет участвовать в этом деле, возможно, ди Сильва обойдется с ним более снисходительно… Она была на пути к спасению жизни Абрахама Уилсона. Ею овладело странное чувство облегчения, когда она подошла к знакомой двери. За ней сидела та же самая секретарша, за тем же столом.
– Я Дженифер Паркер, мне назначено…
– Заходите, прокурор ждет вас.
Роберт ди Сильва сидел за столом, жуя сигарету и отдавая распоряжения двум ассистентам. Он замолчал, когда вошла Дженифер.
– Я был уверен, что вы здесь больше не появитесь…
– Но я здесь.
– Думаю, что вам было бы лучше всего, поджав хвост, убраться из этого города. Что вам нужно?
Напротив его стола стояло два стула, но он не предложил ей сесть.
– Я пришла сюда, чтобы поговорить с вами о моем клиенте Абрахаме Уилсоне.
Он сел, откинулся в кресле и сделал вид, что размышляет.
– Абрахам Уилсон… Ах, да, этот ниггер, который избил до смерти человека в тюрьме… Вам не стоило беспокоиться о его защите.
Он взглянул на обоих помощников, и те вышли из кабинета.
– Ну и что?
– Я пришла, чтобы поговорить о некоторых обстоятельствах дела.
Он посмотрел на нее с преувеличенным удивлением.
– Ах, значит, вы предлагаете сделку? Вы меня удивляете! Я был уверен, что человек с таким юридическим талантом, как у вас, способен оставить его безнаказанным.
– Мистер ди Сильва, я понимаю, что это дело выглядит безнадежным, начала она, – но здесь есть смягчающие обстоятельства. Абрахам Уилсон был…
Ди Сильва прервал ее:
– Позвольте объяснить вам юридическим языком, чтобы вы скорее поняли, адвокат… Возьмите ваши смягчающие обстоятельства и засуньте их себе в задницу!
Он вскочил на ноги и голос его задрожал от ярости:
– Иметь дело с вами, леди? Вы испоганили всю мою жизнь! В этом городе есть мертвое тело, и ваш мальчик сгорит за это! Я лично постараюсь, чтобы его посадили на стул!
– Я пришла, чтобы отказаться от этого дела. Вы можете обвинить его в непредумышленном убийстве. Ведь Уилсон хочет жить. Вы можете…
– Ни за что! Он виновен в убийстве! Коротко и ясно!
Она попыталась сдержать свой гнев. – Я думаю, что это будут решать присяжные.
Он криво улыбнулся.
– Вы не представляете, как мне приятно видеть такого специалиста, как вы, в моем кабинете, объясняющего мне законы.
– Не можем ли мы забыть наши личные отношения? Я…
– Нет, пока я жив! Передайте от меня привет вашему дружку Моретти!
Спустя час Дженифер пила кофе с Кеном Бейли.
– Я не знаю, что мне делать, – призналась она. – Я считала, что стоит мне отказаться от этого дела, как шансы Уилсона возрастут. Но ди Сильва не хочет ничего слышать! Он охотится не за ним, а за мной!
Бейли задумчиво взглянул на нее.
– Может, он хочет вывести тебя из себя? Хочет, чтобы ты испугалась?
– Но я действительно боюсь, – она сделала глоток. – Это плохое дело… Если бы ты видел Уилсона! Стоит присяжным только взглянуть на него, и они тотчас признают его виновным.
– Когда начинается процесс?
– Через четыре недели.
