— Не за что, — улыбнулась Антонина Казимировна. — До свидания!
Женщина встала и пошла к двери. В своём цветастом платье она очень напоминала большущего пёстрого махаона. Когда Антонина Казимировна открыла дверь, та издала пронзительный скрип.
— Опять петли проржавели… — пробурчал Серёгин.
— Пётр Иванович, — сказал Сидоров. — Насчёт дорожного происшествия. Я знаю одного типа, такой странный чувачок. Он всё вампиров в парке и в балке ищет. Может, он видел что-нибудь. Он там ходит постоянно, играет то в Ван-Хельсинга, то в Антона Городецкого. Хи-хи…
Пётр Иванович пожал плечами. Он не очень-то доверял всяким там «вампироловам». И абсолютно не верил в вампиров. Но в такой ситуации любой свидетель был на вес золота.
— Ладно, тащи своего «Антона», — согласился Серёгин, подшивая в папку протоколы.
Сидоров достал из-за пазухи мобильник. Нащёлкал номер.
— Хэллоу, Миха! — гаркнул сержант в трубку. — Подгони ко мне на базу сейчас, о’кей?
Миха на том конце, видимо, испугался.
— Да ты не дрейфь, Михася, не заметут! — успокоил его Сидоров. — Просто побазарить надо…
Сержант ещё долго разговаривал с другом на молодёжном сленге. Потом спрятал телефон и заявил:
— Сейчас, он подъедет. Только вы не бойтесь, он в «доспехах» своих будет — «дежурит»!
Серёгин хохотнул и сказал:
— Ничего, посмотрим на твоего «Ван-Хельсинга»!
Сидоров вышел встретить Миху во дворе. Через десять минут вернулся. За ним плёлся Миха — «Ван-Хельсинг». Выглядел он действительно странно. На нём был камуфляжный костюм и такая же кепка. За спиной болтался болотного цвета рюкзак. А с шеи свисал большой армейский бинокль, фотоаппарат-полароид и ещё какая-то штуковина, напоминающая прибор ночного видения. Миха был подпоясан поясом-патронташем, из которого вместо патронов торчали туповатые деревянные (осиновые, ли?) колья. А его кепка была утыкана неохолюзными ветками с подвявшими кленовыми листьями. Возраст Михи был непонятен: на его подбородке, лбу и щеках красовалось по три жирных чёрных полосы, нарисованные, по всей видимости, пальцами. Дополняли картину большие, толстые круглые очки. Миха был близорук. И — чрезвычайно растерян. Войдя, он даже забыл поздороваться. А только озирался и глуповато моргал из-за очков испуганными голубыми глазками.
— Ну что ж, садитесь, — Пётр Иванович показал гостю стул и достал бланк протокола.
Миха что-то промычал и осторожненько присел на краешек стула, словно тот был из хрусталя.
Серёгин расписал ручку на уголке отрывного календаря и спросил фамилию Михи.
— Брузиков Михаил Никитович, — всё ещё растерянно промямлил Миха.
Когда Пётр Иванович поинтересовался местом его работы, «Брузиков Михаил Никитович» сначала растерялся ещё больше, даже икнул. Но потом оживился и рассказал, что днём работает администратором в компьютерном клубе, а ночью…
— А по ночам я ловлю вампиров, — сообщил он. — Хобби такое.
— И сколько вы уже поймали? — улыбнулся Пётр Иванович.
— К сожалению, пока нисколько, — помрачнел Миха. — Кроме комаров… Их тут целые тучи носятся, искусали всего…
«Так я и знал!» — подумал Серёгин.
— Так вот, чего мы, собственно, вас пригласили, — продолжил он. — Буквально несколько часов назад тут недалеко угнали машину, и преступник сбил человека…
— Это не я… — побледнел Миха.
— А я и не говорю, что это вы. Просто Саня мне сказал, что вы там неподалёку… кхе… ловите вампиров. Не видели ли вы чего-нибудь странного с четырёх до пяти утра?
Миха задумался.
— М-м, я был в балке…
— Не заезжал туда кто-либо на автомобиле?
— Не, не заезжал, но я, действительно, видел! Вернее, сначала слышал. Крик какой-то, визг тормозов… Я из балки вылез и увидел, как по Овнатаняна тачка, как ракета, пронеслась. Вжжжик!
— Куда поехала?
— Туда, в город! — Миха неопределённо махнул рукой. — Я ещё так удивился, куда это типочек рванул…
Сидоров всё ёрзал на стуле. По его виду было понятно, что у сержанта накопилась целая куча мнений по поводу загадочного ДТП. И вот, сейчас он вывалил всё наболевшее на Серёгина.
— Пётр Иванович! — подлетел Сидоров к следователю. — У меня есть предположение! А что, если не было никакого угонщика?
— Как это — не было? — удивился Серёгин. — Куда же тогда машина девалась?
— Не было, — сказал сержант. — Потому что у Петрова могли быть счёты с тем, сбитым. И Петров мог сам взять свою машину, переехать того, а потом оставить её где-нибудь и вернуться домой. А потом — заявить об угоне! Помните, как он всё стонал, какая она у него поломанная и старая? Такой драндулет и бросить не жалко.
— А что, отличное предположение, — заметил Пётр Иванович, — Петров сам специально сбил человека. У него был мотив. Возможно. Ссора какая-нибудь, жена изменила, денег задолжал — мало ли, что! А потом решил переложить свою вину на несуществующего преступника.
— Ага, — кивнул Сидоров.
— Вот что, Саня, — серьёзно сказал Серёгин. — Сейчас нужно проверять любую догадку. Айда к потерпевшему, в больницу!
Пётр Иванович остался в райотделе, а Сидоров на служебной машине отправился в больницу Калинина. Сержанту повезло: потерпевший отделался лишь ушибами и переломом ноги. Он был в сознании и довольно словоохотлив. Узнав, что Сидоров из милиции, он обрушил на него целый шквал недовольства и подозрений.
— Есть у меня братик двоюродный! — заныл пострадавший. — Погодин Леонид он называется. Живёт в Белоруссии, в Гомеле. Приезжал ко мне на прошлой неделе! Такими жадными глазами смотрел! Такими жадными, уй-юй-юй-юй-юй! Это он, наверное, и бахнул по мне тачкой! От зависти, понимаете? Ну да, меня в должности повысили, я теперь — пи-ар-менеджер, а он — как был грузчиком, так и остался! Не виноват я, что Лёнька тупой, как пробка!
Сидоров всё записывал. Только он хотел спросить про Петрова, как пострадавший опять запричитал:
— Или дядька жены ещё, Вячеслав Феклистович, тоже хорош гусь. Он тоже в Гомеле живёт. И завидует! Сколько скандалов уже было! Он жену против меня накручивает, что бы развелась и половину имущества отсудила у меня. А теперь вот, убить решил, что бы ей всё по наследству досталось, а он потом продаст и денежки захапает! Не думайте, что я — мнительный профан. Я каждый день смотрел «Час суда», я знаю, как разводятся!
Наконец, Сидорову удалось вставить слово.
И тут его гипотезе про угонщика — фантома пришёл конец. Оказалось, что среди родственников и знакомых пострадавшего пи-ар-менеджера Форелько нет никого по фамилии Петров. И никого, кто бы имел белые «Жигули». Сидоров ещё поспрашивал пострадавшего про его родственников из Гомеля. Записал их имена, адреса, место работы. Ещё спросил о коллегах Форелько, нет ли среди них каких-нибудь завистников, или конкурентов.
— Разве что, Гулькин, — сказал пострадавший. — Мы с ним в университете учились. Я пошёл на повышение, а он всё курьером бегает. Он мог, а больше я не знаю…
Из больницы Сидоров вышел слегка подавленный, но духом не падал, ведь у него набрался некоторый круг подозреваемых, которых надо было проработать.
Серёгин ещё раз позвонил в ГАИ, сказал, что угнанная машина уехала в сторону центра. Потом Пётр Иванович взялся за сводки. Он вытащил несколько пухлых папок — описания преступлений и несчастных случаев за последние полгода.
Угонов машин за полгода набралось, чуть ли не три десятка. Но в основном угнаны были «крутые» иномарки: джипы, «Лексусы», «БМВ», «Альфа-Ромео» попалась… Несколько случаев были раскрыты. Но Серёгина не интересовали иномарки. Тут было совсем другое дело. Угнана старая, поцарапанная развалюха — «шестёрка». Машина совсем не «крутая», даже наоборот. И поэтому Пётр Иванович из всех случаев выбрал именно те, где имели место угоны именно старых машин. А вот таких оказалось совсем немного: всего три. Два раза — «Москвичи» и один раз — старенькая серенькая «Волга». Все три машины на своём веку успели и воду переплыть, и огонь потушить, и протиснуться через медные трубы. Один «Москвич» был с севшим аккумулятором. Но, все машины были найдены. «Москвич» с севшим аккумулятором обнаружили прямо посреди улицы Зверькова. Это — аж в Пролетарском районе, а угнан он был в Киевском, тоже не ближний свет. На машине отсутствовал номер, и были следы замены запчастей. Но ни одна деталь не пропала. Целыми оказались даже фары и магнитола. Второй «Москвич» и «Волга» нашлись в урочище Кучерово. Правда, на разных концах его и с интервалом в полтора месяца. На «Москвиче» оказался совсем другой номер — от давно разбитой, списанной с картотеки машины. Так же обнаружились следы снятия, или замены запчастей. Но всё опять было на месте — только вентилятор исчез. И притащили этот «Москвич» из Петровского района. «Волга» же была перекрашена из серого в голубой цвет. Номер к ней прицепили от «Москвича» с севшим аккумулятором, а запчасти снимались, как и у двух других машин. «Родом» «Волга» была с Пролетарки.
