— Конечно, — отвечает Сарий.
Теперь очередь Вестника ставить условия, называть цену, которую нужно заплатить за все это. Однако тот молча сидит, скрестив длиннющие пальцы. Ждет.
— А что мне нужно сделать? — спрашивает Сарий, когда пауза уже чересчур затягивается.
Желтые глаза его собеседника вспыхивают:
— Одну мелочь, но она весьма важна. Нужно исполнить поручение — кое-что доставить.
Сарий, рассчитывавший, что придется побеждать монстра или сражаться с драконом, даже не понимает, что чувствует после этих слов — облегчение или разочарование.
— Охотно сделаю.
— Это меня радует. Поручение состоит вот в чем. Поезжай завтра в Тоттеридж[10] к церкви святого Андрея. Там растет старый тис. Под ним ты найдешь коробку, на которой написано слово «Галарис». Она будет закрыта. Ты не станешь ее вскрывать и положишь в сумку, которую прихватишь с собой. Затем отправишься к виадуку на Доллис-роуд, туда, где он пересекается с шоссе. Ты спрячешь коробку в кусты, под одну из арок, поближе к дороге. Сделай это так, чтобы никто из посторонних не мог ее увидеть. Потом уходи не оборачиваясь. Ты все понял?
Сарий, онемев, пялится на Вестника. Нет, он вообще ничего не понимает. Тоттеридж и Доллис-роуд? Они ведь располагаются в Лондоне, а не в мире Эреба. Или как? Он медлит, раздумывает, в конце концов для надежности переспрашивает:
— Значит, я должен выполнить твое поручение в Лондоне? В реальном мире?
— Именно так. В том, что всегда понимают под словами «реальный мир».
Вестник выжидающе смотрит, но Сарий не готов сразу дать ответ. Нет, это же бессмыслица. Он не найдет никакой коробки возле церкви святого Андрея, и как тогда быть? С другой стороны, он может утверждать что угодно. Например, что выполнил поручение в точности так, как ему и предписывалось.
— Хорошо, я сделаю это.
— Прекрасно. Только не стоит чересчур медлить. Мы увидимся завтра, еще до полудня, а до нашей встречи тебе нужно успеть выполнить задание. Если разочаруешь меня…
В первый раз за все время с тех пор, как Сарий встретил его, в черты лица Вестника вкрадывается усмешка. Как будто он знает о мыслях Сария.
— …если разочаруешь меня, эта встреча станет последней.
С приветственным жестом Вестник оборачивается и уходит; за его спиной смыкается вход в пещеру. Одновременно исчезает свет. Темнота. Настолько непроницаемая, что Сарий всерьез задумался, не является ли он сам частью этой тьмы. А может, он просто умер?
Мы все умираем. Странно, что большинство поднимает столько шума из-за того, что рано или поздно это случится. Время бежит как вода и уносит нас с собой, как бы мы ни пытались плыть против течения.
Как же приятно отказаться от этого! Пусть пролетают дни и ночи, пусть скроется ход мировых событий. Надо жить в своем собственном мире, следовать самим собой установленным правилам. Не стремиться к разным бесчисленным целям, а настойчиво и неизменно преследовать одну-единственную.
О да, настойчиво. Я от многого откажусь, но зато буду настойчив. Когда все получается само собой, это хорошо, но гораздо лучше, когда этого добиваешься. Одна из немногих вещей в жизни, которые еще имеют хоть какой-то смысл, — это делать что-то самому, значительно расширяя границы своих возможностей. Расширяя их все дальше и дальше. И дальше.
Впрочем, надо кое-что уточнить. Я не был откровенен, когда говорил, что мне все равно, долго ли проживут окружающие меня люди. Это не так. Однако я не буду делать ничего, чтобы продлить отпущенный им срок. Как раз наоборот: я сижу здесь и вытачиваю орудие, с помощью которого укорочу все, что можно укоротить.
Ни одна комбинация клавиш не помогала. Вздохнув, Ник нажал Reset, и, к его облегчению, компьютер перезагрузился и загудел вентиляторами.
Время, которое прошло до появления заставки и стартового экрана, показалось Нику несказанно долгим. Он нетерпеливо покачал ногой и бросил взгляд на наручные часы: почти два ночи. К счастью, завтра суббота, и значит, он может еще немного поиграть. Только бы запустить Эреб, тогда точно все получится. В конце концов, можно ведь выбрать еще одного игрока — а что, неплохая идея! На этот раз, наверное, варвара или вампира. Варвары потрясающе сильные и стойкие.
Он отыскал на экране значок Эреба, простую красную букву Е, и щелкнул по ней мышью. На долю секунды курсор превратился в песочные часы, затем снова принял привычную форму стрелки. Всё.
Ник еще дважды кликнул букву Е, потом вытащил DVD и заново вставил — ничего. Наконец он дважды перезагрузил компьютер и сдался. Остальные программы работали безупречно, только с Эребом глухо, как в танке. Вот черт!
Ник был слишком взбудоражен, чтобы пойти спать. В то время как он бесполезно просиживает здесь, где-то там, возле голубой реки или черной стены, бушуют увлекательные сражения. И даже если нет, все равно можно сидеть у костра и беседовать с другими участниками игры.
Похоже, в его копии игры имелся серьезный дефект.
Перед глазами Ника снова предстала сцена, которую ему довелось случайно увидеть: Колин выпрашивает у Дэна советы, заискивает перед ним и все равно ничего не добивается. Может быть, и у него тогда игра так же безнадежно накрылась?
В окончательно испорченном настроении Ник открыл «Сапер», трижды подряд взлетел на воздух и неподобающе громко выругался.
Или ненадолго заглянуть в галерею Эмили?
Нет, для этого он в слишком неподходящем настроении. Недостаточно расслаблен. Недостаточно романтичен.
Недостаточно любопытен.
Вопреки всем своим привычкам Ник проснулся в семь утра, нервничая и трясясь, словно перед экзаменом. Глаза как будто слиплись, их жгло. Мысль о том, чтобы подняться с кровати, тут же вызвала у него усталость. Вообще-то ему не нужно вставать. Во всяком случае, пока еще. Собственно говоря, совсем не нужно.
Он глубоко зарылся головой в подушку и попытался ни о чем не думать, но вскоре поймал себя на том, что повторяет комбинации горячих клавиш, которые узнал вчера во время игры в Эреб: Ctrl+f — вызвать огонь, b — блокировать, пробел — прыгнуть, Escape — стряхнуть. Он спрашивал себя, не играет ли Колин прямо сейчас. Да нет, чушь, он, конечно, спит. Колин вообще-то… У Ника давно зародилось подозрение. Как звали того темного эльфа, который во время битвы с троллями держался позади всех? Лелант, правильно. В разгар сражения тот стоял в стороне, как имел обыкновение делать Колин, когда считал баскетбольный матч проигранным. В таких случаях он выключался из игры, не желая пошевелить даже пальцем.
Ладно, будем пока считать Колина Лелантом. Однако КровоПуск, точнее, тот, кто скрывается под этим именем, — вот уж кто намного интереснее. Вероятно, это один из тех драчунов, что слоняются вокруг мусорных баков на школьном дворе и запугивают одиннадцатилетних мальчишек. Из них он почти никого не знал по имени.
Дэн? Дэн наверняка был жирным карликом вроде Сапуджапу. Или он сделал себя необычайно стройным и красивым — вампиром, например. Или был одним из темных эльфов, которые, к досаде Ника, в самом деле очень часто встречались. Во всяком случае, он бы сразу узнал Дэна по дурацким высказываниям и самодовольному виду и тут же огрел бы его мечом.
Ник вздохнул. Пожалуй, поспать сегодня больше не удастся, потому что в голове все время вертится игра. Он потянулся, сел и свесил ноги с кровати.
Тоттеридж не так уж далеко, как раз на его родной Северной линии, и он мог бы быстро добраться до церкви святого Андрея, хотя бы для очистки совести. Игра ведь вообще теперь не запускается.
Ради любопытства Ник подсел к компьютеру и попытался еще раз начать игру — с тем же результатом, что и ночью, перед сном. Эреб отказывался загружаться.
К счастью, Интернет работал, и Ник всего за несколько минут нашел по картам Google церковь святого Андрея — и даже увидел фотографию тиса, которому якобы две тысячи лет и который считается старейшим деревом Лондона. Ух ты. Его ветви начинались так низко, что на снимке тис был похож скорее на громадный куст.
Отец уже час как уехал на работу, а матушка наверняка будет спать до десяти. Ник причесался, перетянул волосы на затылке вчерашней резинкой. Можно воспользоваться удобным случаем и заодно прихватить чего-нибудь на завтрак. Пожалуй, шоколадные маффины. Да, маме это определенно понравится.
Он взял старую спортивную сумку, затолкал ее в карман куртки и оставил матери записку на кухонном столе: занесу кое-что Колину, скоро вернусь. Выходя, Ник закрыл за собой дверь так бесшумно, что сам едва услышал, как защелкнулся замок.
Матушка не будет звонить Колину, чтобы проверить, у него ли ее сын. И даже если будет — Колин все равно уже несколько дней не подходил к телефону.
Ник вышел на станции Тоттеридж-энд-Уэтстоун и минут десять прождал автобуса, который повез его по Тоттеридж-лейн и наконец доставил к церкви.
