Ослепительно синий океан был необычайно спокоен. Казалось, его поверхность смазали маслом. Волны плавно перекатывались под «Эрикой Линн».
Двигатель судна издавал монотонный звук — чак-чак-чак-чак,— который со всей очевидностью можно было не только слышать, но и чувствовать.
Безоблачное летнее небо было голубым, как пламя газа.
Виски и пиво. Виски и пиво.
Колин широко улыбался, отвечал, когда к нему обращались, но больше старался находиться вне поля зрения.
В пять появились акулы, и день наконец обрел какую-то остроту.
Минут за десять до этого Ирв начал готовить новое угощение и, стараясь привлечь рыбу, сбрасывал в волны полные ведра вонючей пережеванной приманки. Он и раньше проделывал это раз десять, но без всякого успеха. Однако даже под сверлящими взглядами разочарованных клиентов он всем своим видом выражал уверенность в правильности того, что делает.
Чарли первым заметил со своего капитанского мостика какое-то оживление на воде. Он крикнул им в микрофон: «Акулы! Акулы за кормой! Примерно в сто пятидесяти ярдах».
Мужчины столпились вдоль борта. Колин отыскал место между отцом и Майком и протиснулся между ними.
— Сто ярдов! — крикнул Чарли.
Колин пытался сконцентрироваться из всех сил на колышущейся поверхности океана, но разглядеть акул не мог. Солнечные лучи рассыпались бликами по воде. Казалось, что миллионы и миллионы живых организмов извивались на поверхности воды, но большая часть из них была просто лучиками света, танцующими на волнах.
— Восемьдесят ярдов!
Несколько человек одновременно издали вопль радости, увидев наконец акул.
В следующее мгновение и Колин увидел плавник. Затем второй. Еще два. И наконец целую дюжину. Неожиданно из одного завихрения вырвалось шипение.
— Клюет! — крикнул Пит.
Рекс бросился в кресло, вмонтированное в палубу позади вздрагивающего удилища. Как только Ирв закрепил его ремнями, Рекс выпустил глубоководную оснастку из металлической коробки, в которой она помещалась.
— Ну, добычей для акулы ты не станешь, как бы велика она ни была, — пошутил Пит.
— Еще бы, — ответил Рекс. — Но и я лопать ее не собираюсь. Хотя и уверен, что улизнуть этой твари, черта с два, от меня удастся!
— Да, черт возьми, акулы — это дерьмовая рыба, — презрительно бросил Джек.
Во втором ряду как будто кто-то схватил наживку и потянул за нее. Майк тут же занял второе кресло.
Это был самый волнующий момент, который мог наблюдать Колин. Хотя он и не впервые был на подобном судне, но каждый раз с благоговейным страхом следил, как мужчины боролись со своей добычей. Одни кричали, ругались, другие же подначивали первых. Мышцы рук были напряжены. На шеях и висках пульсировали вены. Они тяжело дышали, тянули, закручивали и раскручивали. Закручивали и раскручивали. С них ручьями тек пот, который Ирв вытирал им белой салфеткой, чтобы тот не застилал им глаза.
— Держи лесу туго натянутой!
— Не дай ей сорваться с крючка!
— Проведи ее еще немного.
— Пусть она выдохнется!
— Она уже выдохлась.
— Осторожно, она спутает снасть!
— Это уже целых пятнадцать минут!
— Господи Иисусе, Майк, да любая старуха притаранила бы ее теперь.
— Моя мамаша точно притаранила бы.
— Ха! У тебя мамаша, как Арнольд Шварценегер.
— Вон как вспенила воду!
— Рекс, ты уже достал!
— Здоровая! Футов шесть или больше!
— А там еще одна. Вон!
— Держись!
— Черт возьми, что мы будем делать с двумя акулами?
— Отпустим обоих.
— Сначала мы их прикончим, — крикнул отец Колина. — Никогда нельзя отпускать акул живыми. Верно, Ирв?
— Верно, Фрэнк.
— Ирв, ты бы тогда принес пистолет, — сказал отец Колина. Ирв кивнул и бросился вниз.
— Какой пистолет? — с трудом переводя дыхание, спросил Колин. Он как-то неуютно чувствовал себя рядом с огнестрельным оружием.
— У них на борту есть револьвер 38-го калибра, как раз для того, чтобы стрелять акул, — сказал отец.
Ирв вернулся с револьвером.
— Он заряжен.
Фрэнк взял его и встал к борту. Колину страшно хотелось зажать уши руками, но он не решался этого сделать. Друзья его отца стали бы смеяться над ним, и отец страшно бы рассердился.
— Ни одной не вижу, — бросил Фрэнк.
Напряженные тела рыбаков блестели от пота. Все удилища были спущены немного ниже критической отметки, и казалось, что они удерживались только неукротимым желанием рыбаков, в руках которых находились.
Вдруг Фрэнк крикнул:
— Рекс, ты уже почти взял свою! Я ее вижу.
— Но это же дьявольское отродье, — бросил Пит.
— И похоже на Пита, — пошутил кто-то.
— Да она уже на поверхности! — закричал Фрэнк. — У нее не хватит лески, чтобы опять уйти на глубину. Похоже, она готова!
— Я тоже готов, — отозвался Рекс. — Стреляй же, черт возьми, в эту тварь!
— Подведи ее поближе!
— Черт! Чего ты еще хочешь? Чтобы я приставил ее к стенке и завязал ей глаза?!
Все рассмеялись.
Колин увидел блестящее, серое, торпедообразное тело в двадцати-тридцати футах от борта. Оно скользило по волнам, выставив наружу черный плавник. Какое-то мгновение оно оставалось совершенно неподвижным, а затем начало рваться, яростно метаться, извиваться, пытаясь освободиться от крючка.
— Черт возьми! Да она вырвет мне руки! — заорал Рекс.
Несмотря на отчаянное сопротивление, рыба была подтянута ближе. Она стала еще яростнее дергаться из стороны в сторону, корчиться на крючке, готовая, в надежде вырваться, в клочья разорвать свою пасть, но всаживала металлический крючок все глубже. Во время этих метаний из воды высунулась ее гладкая зловещая голова, и на мгновение Колин разглядел сверкающие злобой глаза, наполненные каким-то внутренним бешеным огнем.
Фрэнк Джекобс нажал на курок.
Колин увидел рану несколькими дюймами ниже акульей головы. Кровь и куски мяса кругами разошлись по воде.
Раздались возгласы одобрения.
Фрэнк выстрелил еще. Вторая пуля вошла на пару дюймов ниже первой.
Акула должна была быть уже мертва, но вместо этого она как будто испытала новый прилив сил.
— Ты смотри, как эта тварь сопротивляется!
— Не похоже, что ее одолели.
— Стреляй в нее, Фрэнк!
— Целься прямо в голову!
— Стреляй в голову!
— В голову, Фрэнк!
— Между глаз!
— Убей ее, Фрэнк!
— Убей.
Пена, клокотавшая вокруг рыбы, была поначалу белой. Теперь она стала розовой.
Отец Колина дважды спустил курок. Большой пистолет прыгал у него в руках. Первый раз он промахнулся, зато второй выстрел попал прямо в голову.
Акула задергалась в конвульсиях, как будто хотела запрыгнуть на борт судна, и все на «Эрике Линн» издали вопль удивления. Но потом она плюхнулась в воду и замерла.
Через минуту Майк подвел свою добычу к поверхности на расстояние выстрела от борта, и Фрэнк выстрелил еще раз. Теперь рука не подвела его, и он наконец прикончил акулу.
Морская пена была пурпурной.
Ирв бросился вперед и большим ножом перерезал обе лески.
Рекс и Майк сидели обессилевшие в своих креслах, испытывая облегчение, но и боль во всем теле, с головы до ног.
Колин наблюдал за мертвой рыбой, покачивающейся на волнах.
Внезапно море забурлило, как будто внизу находился огромный костер. Тут и там замелькали плавники, заполнив все пространство вокруг «Эрики Линн»: десять... двадцать... пятьдесят акул... а может, больше. Они, оскорбляя природу, набросились на своего мертвого сородича, терзая и раздирая его на куски. Казалось, что они пожирают свое собственное мясо. Они бросались друг на друга, подскакивая вверх и вновь погружаясь в воду, они дрались за каждый кусок в каком-то всепоглощающем первобытном безумии.
Фрэнк разрядил револьвер в клокочущую стаю. Должно быть, он убил еще одно чудовище, поскольку волнение возросло.
Колину страшно хотелось убраться подальше от этой бойни. Но он не мог. Что-то удерживало его.
— Они пожирают себе подобных! — крикнул кто-то.
— Акулы жрут абсолютно все!
— Они хуже козлов.
— Рыбаки находят иногда интересные вещи в желудках акул.
— Да, я знаю одного парня, который нашел браслет от часов.
— А мне рассказывали, что один нашел обручальное кольцо.
— Портсигар с промокшими сигаретами.
— Вставную челюсть.
— Старинные монеты, которые дорого стоят.
— Да-да. Вещи, которые были на жертве, те, что не перевариваются и остаются в желудке акулы.
— А почему бы нам не вспороть одну из них и не посмотреть, что там у нее в желудке?
— А что? Это идея!
— Давайте вспорем ей брюхо прямо здесь, на палубе!
— Может, найдем редкую монету и разбогатеем.
— Скорее всего найдем только что съеденное акулой мясо.
— Может, да, а может, и нет.
— По крайней мере, будет чем заняться.
