После того как жребий неожиданно пал на Романова, вечером за праздничным ужином собрался цвет православного монашества во главе со старейшим преподобным Саввой и несколькими церковными архиереями с Патриархом. Патриарх поздравил Романова с великой и ответственной Миссией, поблагодарил Юродивого за «…неоценимую помощь, которую Божий человек оказал в самый напряжённый для Родины и Православия час».
Спустя некоторое время он лично попросил Юродивого «…быть рядом и сберечь надежду России и всех истинных христиан». После завтрака за ними подъехал большой чёрный лимузин, в который Юродивого сначала не хотели пускать. Но Романов настоял, заявив, что без него никуда не поедет. Через два часа лимузин в сопровождении двух машин охраны, «покрякивая» и мигая голубыми огоньками, подъезжал к Боровицким воротам Кремля. Офицер охраны долго рассматривал бомжеватого компаньона, звонил начальству, прежде чем Юродивого пропустили в Кремль.
В приёмной главы государства было несколько незнакомцев и майор Дроздов, который не сводил с Юродивого пристального взгляда. Романову предложили пройти к Президенту одному. Он вопросительно посмотрел на своего спутника, словно извинялся. Не прошло и получаса, как в приёмную вошёл генерал Иванов. Он уставился на Юродивого, предложил ему кофе в ожидании окончания встречи. В приёмной напротив кабинета Президента находилась комната для сопровождающих лиц. Развалившись в мягком кресле, Иванов безцеремонно разглядывал спутника будущего царя, удивляясь такому неудачному для имиджа государя контрасту. Генерал представился, рассказал, что в функции его ведомства входит в том числе и обеспечение безопасности первых лиц государства.
— Вы, я вижу, вхожи в ближний круг господина Романова?
Собеседник кивнул.
— Значит, мы оба заинтересованы в безопасности возможного российского монарха, — заметил Иванов, — поэтому вам необходимо с нами сотрудничать.
— Что это значит? — Юродивый стал догадываться, чего от него хочет этот человек.
— Возможно, мы определим вас в штат ФСБ России на должность прапорщика Федеральной службы охраны, — стал осторожно прощупывать почву руководитель спецслужбы, — будете получать приличную заработную плату с премиями.
— А что от меня потребуется? — нетерпеливо перебил его Юродивый.
— Ничего, просто информируйте нас о передвижениях Романова и его окружении, — пояснил Иванов. — Мы же обеспечим его безопасность на маршрутах, а зная его контакты, избежим опасных для него связей. Сейчас, до официального назначения, мы сможем обеспечивать его безопасность неофициально, и то по негласному распоряжению Президента. Вы нам поможете?
— Нет! — отозвался собеседник.
— Не торопитесь, подумайте, — нахмурился Иванов. — Мы не можем допустить, чтобы рядом с ним находились люди, не связанные с органами госбезопасности.
— Это решать Михаилу Георгиевичу, — возразил Юродивый. — Равно как и то, кому руководить силовыми ведомствами.
Сказанное явно не понравилось генералу, но он не отреагировал, лишь на скулах заходили желваки.
— Вам ни о чём не говорит имя Александр Соболев? — неожиданно выдал Иванов, словно кто-то подтолкнул его к этому вопросу.
— Нет, — спокойно произнёс кремлёвский гость.
— А Алёна Рощина? — Тихоня, словно охотничья собака, взявшая след, не отклонялся от темы.
— Тоже нет, — ещё тише произнёс Юродивый, чувствуя, как забилось сердце. — Какое отношение это имеет к нашей беседе?
— Так, к слову пришлось, — разочарованно вздохнул генерал…
…Романов внимательно слушал Президента. Было видно, что глава государства пытается составить хорошее впечатление о себе как о человеке. Постепенно он подвёл разговор к тому, что рассматривает возможность референдума о восстановлении в России монархии.
— Какой вы видите монархию в России? — Президент задал самый жгучий вопрос.
— Дореволюционной, — ответил Михаил Георгиевич.
— Иначе говоря, абсолютная власть? — Президент откинулся в кресле, словно заново увидев собеседника.
— Сейчас в мире наступают тяжёлые времена, Россия как бельмо на глазу у «Нового порядка» и его союзников, в стране нет единства. Общество расколото. Мои внутренние противники скоро пойдут стенка на стенку с моими сторонниками. Назревают предпосылки большой смуты, от которой выиграют лишь наши внешние противники. — Президент пристально посмотрел в глаза Михаила Романова. — Я вижу только один способ сплотить общество, придать новый импульс духовному развитию — сменить форму правления с демократии на традиционную монархию.
— Я нахожу это решение очень мудрым, — поддержал собеседник.
— Но у меня много противников, которые после того, как я передам власть, захотят моей крови, — перешёл к самому важному для себя вопросу глава государства. — И мне хотелось, чтобы новый глава государства, возможно вы, предоставил мне гарантии неприкосновенности.
Возникла небольшая пауза. Романов будто ждал ответа свыше. Президент занервничал, разлил кофе, ставя чашку на блюдце.
— Хочу добавить, я не жаждал крови христианских младенцев, не насиловал, не убивал, — добавил он с вымученной улыбкой.
И вдруг почувствовал себя словно в суде, когда не знаешь свою дальнейшую участь, отчего противно сосёт под ложечкой.
— Если вы не совершали преступлений, вам нечего опасаться, — успокоил Романов.
— Чаще всего, чтобы поквитаться, достаточно любого предлога, обвинения в должностных злоупотреблениях. — Президент ждал от собеседника более конкретных слов. — Я хотел бы пожизненного иммунитета, закреплённого законодательно. Как бы вы поступили, если бы стали царём России?
— Если я получу власть, она будет от Бога и народа. — Романов не отводил взгляда от Президента. — Если вы будете содействовать Божьей воле и воле народа, я думаю, это не останется незамеченным. Мной, народом, историей, наконец. Вот вам, собственно, и залог безопасности.
— Мне этого мало! — Президент еле сдержал подступивший гнев. — Я вам передам страну на блюдечке, а вы мне историческую оценку.
— Чего вы боитесь? — поинтересовался Романов. — Бояться нужно Бога. Если вы опасаетесь обвинений в незаконном обогащении, я могу гарантировать вам неприкосновенность, если вы вернёте в Россию все «сверх заработанные» деньги на посту Президента.
— И тогда вы подпишете указ о моём иммунитете?
— Если вам не хватает царского слова, да, подпишу, — кивнул Михаил Георгиевич.
— Слова? — удивился Президент, который, казалось, только сейчас стал понимать, с кем говорит.
Царское слово вместо договора. Царская грамота вместо указа. В голову пришла мерзкая мысль, что с принцем Харольдом Мессией он бы договорился очень быстро, получив необходимые гарантии для себя и амнистию для своих капиталов. Всё, кроме спасения души. Сделав так, он стал бы христопродавцем…
К самолёту Алёну Рощину отвёз всё тот же Череп. Он не связал её, а повязку с глаз снял сразу, как только они выехали на федеральную трассу. Отпала необходимость в излишних предосторожностях. Гарантией адекватного поведения стал её сын, оставшийся в заложниках. Машина подошла прямо к трапу самолёта, журналистка без всякой проверки и регистрации поднялась в самолёт. Проводив Алёну, Череп ещё раз напомнил о благоразумии и ушёл, оставив её в компании бортпроводника, похожего на бодибилдера. Самолёт был выпущен по специальному заказу «Нового порядка», делился на три отсека. Первый — салон бизнес-класса — для ограниченного числа пассажиров. Второй служил конференц-залом, удобный и для совещаний, и для переговоров, и для банкетов.
Девушку бортпроводник отвёл в президентский отсек, где было всё. Большой мягкий диван, бар, музыкальный видео-аудиоцентр, туалет, душевая кабина, рабочий стол. Алёна села за рабочий стол, расположенный у самого иллюминатора, и попыталась войти в Интернет с помощью оставленного кем-то ноутбука, но вход был закрыт паролем. В тот же миг она увидела мигалки, и к трапу подъехал лимузин принца. Словно пойманная в ловушку, девушка не знала, куда себя деть. По трапу поднимался принц Харольд Мессия в сопровождении своей тени — статс-секретаря Мерзавого. Алёна оглянулась по сторонам, ища подсказки, её взгляд остановился на собственных перепачканных грязью туфлях. Недолго думая, она соскребла с подошвы засохшую грязь и, размочив её водой, втёрла в лицо, ноги и руки. Вытерла грязные руки о свою белую блузку и, нагнувшись, порвала подол юбки. Осмотрев себя, она осталась довольна. Непотребный вид. Буквально сразу, как она села на диван, дверь открылась, и в проёме показался улыбающийся Антихрист.
— Я так рад, что русская красавица вновь удостоила меня своим вниманием, — произнёс он, оглядывая её с ног до головы, меняясь в лице от удивления. — Здравствуй, Алёна, что-то ты неважно выглядишь?
