– Это теперь Альфред за тебя дерется? – Голос Кристины с бантом на блузке. – Вожак стаи должен драться сам в ответ на любой вызов своему господству – или оставить место вожака. Один из твоих собственных законов, Маркус.
– Ты мне мои законы не цитируй, женщина.
– Она бросила вызов твоей власти над ней, а не власти Альфреда. Если он убьет ее, он и будут вожаком стаи?
В ее голосе звучало легкое презрение.
– Отпусти ее, Альфред.
Альфред стрельнул глазами в сторону Маркуса, потом снова на меня. Пальцы его напряглись, поднимая меня на цыпочки.
– Я сказал “отпусти”!
Он разжал хватку. Я качнулась назад, прислоняясь к сцене и наводя “файрстар” одним движением. Не слишком изящно, но пистолет был вытащен и глядел на Альфреда. Если он еще раз попробует на меня напасть, я его убью – и с удовольствием.
– Я думал, ты ее обыскал, – сказал Маркус.
– Я обыскал!
Альфред отступал назад, выставив руки, будто защищаясь от удара.
Я переместилась, чтобы присматривать и за Маркусом. Краем глаза я заметила Райну. Она все еще сидела и глядела на все это, явно забавляясь.
Я отступила задом наперед подальше от всех, прислонилась спиной к стене. Если Маркус быстрее Альфреда, мне нужна дистанция, лучше бы сотня миль, но придется удовлетвориться стеной.
– Пусть обезоружит ее, – предложила Райна. Она сидела, положив ногу на ногу, свободно опустив руки на колени. И улыбалась. – Это он проглядел. Пусть исправит свою ошибку.
Маркус кивнул. Альфред снова повернулся ко мне.
Я сильнее прижалась к стене, будто могла продавить в ней дверь, если как следует нажать. Альфред, крадучись, медленно приближался ко мне, как маньяк из фильма. Я навела ствол ему в грудь.
– Я его убью, – предупредила я.
– Твои пульки мне ничего не сделают, – сказал Альфред.
– Утяжеленные с серебряной оболочкой, – сообщила я ему. – Пробьют у тебя в груди дыру такую, что кулак войдет.
Он замялся в нерешительности.
– Я могу залечить любую рану. Даже от серебра.
– Только не смертельную, – сказала я. – Я у тебя вырву сердце, и ты умрешь.
Он обернулся и увидел, что лицо Маркуса искривилось от гнева.
– Это ты дал ей пронести к нам пистолет!
– Если боишься пистолета, Маркус, забери его сам.
Опять Кристина. На этот раз я не была уверена, что она играет на моей стороне.
– Мисс Блейк, мы не причиним вам вреда. Но я обещал всем остальным, что вы не будете среди нас с оружием. Я дал слово. Если вы не отдадите свой пистолет Альфреду, вопрос будет исчерпан.
– Не выйдет.
– Вы бросаете мне вызов, мисс Блейк. Я не могу допустить подрыва моей власти.
Он подошел к краю сцены, ближайшему ко мне, и был теперь ближе, чем Альфред. Я не была уверена, что это улучшение ситуации.
– Шаг со сцены – и я стреляю.
– Альфред.
Снова единственное слово, но его хватило. Альфред стал рядом с ним, заглядывая с глаза.
– Да, хозяин?
– Забери у нее это. Она не имеет права бросать нам вызов.
– Вы его посылаете на смерть, Маркус.
– Не думаю.
Альфред сделал шаг, встав перед Маркусом. Лицо его было безразличным, глаза непроницаемыми.
– Глупо за это умирать, Альфред.
– Он приказывает, я подчиняюсь. Таково положение вещей.
– Не надо, – сказала я.
Он шагнул вперед.
Я сделала медленный вдох, успокаиваясь. Какой-то периферией я ощущала их всех, но смотрела только на Альфреда. И на точку в середине его груди.
– Я не блефую.
Он напрягся. Я поняла, что он сейчас это сделает. Он был уверен, что может двигаться быстрее, чем я нажму на курок. А так быстро двигаться не может никто. Я на это надеялась.
Он прыгнул тем же широким выгнутым перекатом, что и в прошлый раз. Я припала на колено, целясь во время его движения. Пуля ударила его в вершине дуги, он дернулся и рухнул на пол.
Тишину разорвал выстрел. Я встала, все еще не отводя от него дула. Подалась вперед. Он не шевелился. Если он и дышал, я этого не видела. Нагнувшись к нему, я почти уперла пистолет ему в позвоночник. Он не двинулся. Я пощупала пульс на шее. Нет пульса. Левой рукой я вытащила у него из-за пояса мой браунинг, держа всю публику под прицелом “файрстара”. Левой я не так хорошо действую, но не хотела терять время, перехватывая оружие.
Маркус сошел со сцены.
– Не надо, – сказала я. Он застыл, уставясь на меня. Вид у него был ошеломленный, будто он думал, что я этого не сделаю.
Пробираясь между столами, подошел Рафаэль.
– Можно мне его осмотреть?
– Конечно.
Но на всякий случай я отодвинулась. За пределы его досягаемости – теоретически.
Рафаэль перевернул тело. На полу под дырой в груди собралась лужа крови. Стекая по бороде, застыли яркие багряные сгустки. Да, не был он быстрее пули.
Маркус посмотрел на меня поверх трупа. Я ожидала увидеть гнев, но видела только боль. Он оплакивал уход Альфреда. Может, я и спустила курок, но толкнул Альфреда к этому он. Он это знал, и я знала. Все знали.
– Вам не обязательно было его убивать, – тихо произнес он.
– Вы не оставили мне выбора.
Он посмотрел на тело Альфреда, потом на меня.
– Да, наверное, не оставил. Мы убили его вдвоем, вы и я.
– На будущее, чтобы между нами больше не было недоразумений, Маркус. Я никогда не блефую.
– Вы так сказали.
– Но вы мне не поверили.
Он глядел, как растекается по полу кровь.
– Теперь я вам верю.
У нас было на полу мертвое тело и вековечный вопрос: что делать с трупом? Существует традиционный подход.
– Я позову копов, – сказала я.
– Нет, – ответил Маркус. В этом одном слове было больше силы, чем во всем, что он сказал с момента гибели Альфреда.
– Слушайте, он же мертв. Если бы я попала в него обычной пулей, он бы вылечился, но это было серебро. Надо позвать копов.
– Вы так хотите в тюрьму?
Это спросил Рафаэль.
– В тюрьму я не хочу, но это я его убила.
– Я думаю, тебе в этом помогли.
Кристина подошла и встала рядом. Стояла в своем костюме цвета розовых лепестков и изящных туфельках, глядя на тело. Струйка крови пробиралась к ее ногам. Кристина не могла ее не видеть, извивающуюся змейкой в ее сторону. Но не отодвинулась с дороги. Кровь обтекла носок ее туфли и побежала дальше.
Подошла Райна и встала за Маркусом. Она обняла его за плечи, прильнула лицом к шее, так близко, будто в ухо шептала. Губы ее не двинулись, но именно с ее колкого замечания все и началось. Несколько небрежных слов.
Маркус с силой погладил ее руку, опустив лицо, чтобы поцеловать ее выше кисти.
Я оглянулась. Рафаэль все еще стоял, согнувшись над телом. Струйка крови подбиралась к его колену. Он быстро встал, зацепив пальцами окровавленный пол. Поднял пальцы ко рту. Я хотела сказать “не надо”, но не сказала. Он засунул пальцы в рот и обсосал дочиста.
Темные глаза глянули на меня. Он опустил руку, словно смутился, что я его застала за каким-то интимным телесным делом. Может быть, так и было.
Два одетых в кожу оборотня неспешно подошли сзади из-за столов, будто окружая меня. Я отступила. У меня в руках все еще было по пистолету. Тот, который в перчатках с шипами, глянул на меня, и в уголках губ у него играла улыбка. Глаза у него были серые, какие-то странно текучие. Прядь волнистых серых волос упала на лоб, прикрывая глаза, и те будто сверлящим светом пробивались сквозь нее. Он не шевельнулся, чтобы откинуть ее с глаз. Меня бы это дико злило, но я, наверное, не привыкла смотреть сквозь мех.
Он подступил к телу, то есть ближе ко мне. Я подняла пистолеты. На таком расстоянии даже не надо целиться. С пистолетом в каждой руке я не чувствовала себя увереннее. На самом деле я чувствовала себя глупо, но не хотела терять времени, засовывая один из них в кобуру. Чтобы засунуть в кобуру “файрстар”, мне надо было задрать свитер и засунуть пистолет в кобуру внутри брюк. Может, я могла бы это сделать, не глядя вниз, но я не была в этом уверена. Тут может сработать привычка – как когда автомобиль ведешь. Ведь сама не знаешь, сколько раз ты смотрела вниз, пока этот грузовик перед тобой не появился. Если Габриэль так же быстр, как Альфред, доли секунды будет достаточно.
Он улыбнулся шире, провел кончиком языка по полным губам. В его взгляде был жар. Ничего магического, тот жар, который бывает в глазах у каждого. Таким взглядом мужчина говорит, что ему интересно, какая ты в голом виде и хорошо ли ты умеешь отсасывать. Грубо, но точно. Этот взгляд не предлагает любви – чистый трах. Секс – это тоже слишком слабое слово.
Я подавила желание отвернуться. Не решалась отвести от него глаз. Но хотела. У меня мурашки бежали по коже от такого взгляда и щеки начинали гореть. Я не могла бы посмотреть ему в глаза и не покраснеть. Мой папочка меня слишком хорошо воспитал.
Он шагнул вперед – едва заметным движением, но оказался почти на расстоянии вытянутой руки. Я чуть тверже подняла пистолеты, наведенные на него.
– Больше так не делай, – сказала я.
