Я постучала его стволом по голове.
– Слушай, друг, мы с тобой недостаточно для этого знакомы. Встань-ка!
Он зарылся головой мне под свитер. Чуть-чуть прикусил бок. Напрягся, и руки у него застыли, он задышал тяжело и прерывисто.
А я внезапно перепугалась. Что для одного – любовная игра, для другого – закуска перед обедом.
– Уберите его от меня, пока я ему ничего не сделала!
Рафаэль крикнул, перекрывая хаос:
– Маркус!
Это слово осталось звенеть в наступившей тишине. Все лица повернулись к нему. Окровавленные лица. Элизабет, черноволосой, нигде не было видно. Только Маркус был чист. Он стоял на сцене, напряженно выпрямившись, но вибрировал как камертон, если по нему ударить. Щеки у него ввалились, глаза горели от неимоверного усилия. Он глядел на нас, как утопающий, который твердо решил, что не будет звать на помощь.
– Джейсону трудно себя контролировать, – сказал Рафаэль. – Он из твоих волков. Отзови его.
Габриэль поднялся с покрытым кровью лицом и обнажил в смехе блеснувшие клыки.
– Странно мне, что мисс Блейк его до сих пор не убила.
Райна оторвалась от жертвы; на подбородке ее краснело пятно крови.
– Мисс Блейк отказалась от защиты Маркуса. Она – доминант. Пусть теперь узнает, что значит отвергать нашу помощь.
Джейсон судорожно прижимался ко мне. Руки его свело, лицо прильнуло к моему животу. Кожей я ощущала его дыхание – горячее и слишком тяжелое для происходящего.
– Вы меня сюда позвали вам помочь, Маркус. Хреновое у вас гостеприимство.
Он глянул на меня гневно, но даже на таком расстоянии было видно, как лицо его дернулось в нервном тике. Будто что-то живое пыталось вылезти наружу.
– Слишком поздно уже для делового разговора, мисс Блейк. Ситуация вышла из-под контроля.
– Я не шучу. Уберите его от меня. Одного трупа за ночь достаточно.
Райна подошла к нему, протягивая окровавленную руку.
– Пусть признает твое главенство над собой. Признает, что ей нужна твоя помощь.
Маркус посмотрел на меня.
– Признайте мое главенство, мисс Блейк, и я отзову Джейсона.
– Да пошел ты, Маркус! Я не прошу спасти меня, я вам говорю – спасите его. Или вам плевать на членов своей стаи?
– Рафаэль – король, – сказала Райна, – пусть он тебя и спасает.
Мальчишка задрожал. Его хватка усилилась до боли. Если он прижмет меня еще сильнее, я перервусь пополам. Он встал, все еще сцепив руки у меня за спиной, и оказался примерно моего роста. Наши лица сошлись вплотную. Он склонил голову, будто собираясь меня поцеловать, но его снова пробрала дрожь. Губы его ткнулись мне в волосы, в шею.
Я прижала дуло браунинга к его груди. Если только попробует укусить, он труп.
Но покойный Альфред был насильником, а этот, кажется, просто не может себя контролировать – непреодолимый импульс. Если я подожду достаточно долго, моя смерть неминуема. И все же, пока он мне ничего плохого не сделал, я не хотела его убивать. И к тому же у меня появилось ощущение радости пистолета, когда я убила Альфреда. Маленькое, но появилось. И это тоже дало Джейсону некоторую слабину.
Его зубы скользнули вдоль моей шеи, вобрав краешек кожи. Мое терпение уже кончалось – даже если он не перекинется.
Кожа у меня завибрировала от его глухого рычания, и сердце забилось в горле. Я стала нажимать на спуск – нет смысла ждать, когда тебе перервут горло.
– Рафаэль, не надо! – услышала я голос Каспара.
У Джейсона дернулась голова, глянули дикие глаза. Рядом с нами стоял Рафаэль, протянув руку к лицу Джейсона. Из глубоких царапин текла кровь.
– Свежая кровь, волк!
Джейсон метнулся так быстро, что меня впечатало в стену. Когда я стукнулась головой, плечи уже смягчили удар, и только потому я не потеряла сознание. Потом я оказалась сидящей на полу, только по инстинкту не выпустив пистолета. Сила этого одного движения перепугала меня до тошноты. А я ему позволила тыкаться мордой мне в живот, будто он человек. Да он же мог меня разорвать пополам голыми руками! Может, я бы его сначала убила, но сама бы точно оказалась на том свете.
Рафаэль стоял над ним, капая кровью на пол.
– Надеюсь, вы понимаете, что я для вас сделал.
Ко мне вернулось дыхание, и я смогла заговорить.
– Хотите, чтобы я его застрелила?
По его лицу пробежало странное выражение, но черные пуговицы глаз остались мертвыми.
– Вы предлагаете мне вашу защиту.
– Защиту, шмащиту! Вы мне помогли, я помогу вам.
– Спасибо, но я это начал, я и должен закончить. А вам, наверное, стоит уйти, пока у вас не кончились серебряные пули.
Каспар протянул мне руку, чтобы помочь встать, я ее приняла. Кожа у него казалась слишком горячей – но это все. Кажется, его не тянуло меня коснуться или сожрать. Приятно для разнообразия.
В дверь валила толпа – двойками, тройками, десятками. Кто-то из вошедших шел, как сомнамбула, к телу в другом конце зала – это бросалось в глаза. Другие шли к Рафаэлю и дергающемуся в судорогах Джейсону. Ладно, он сказал, что справится. Но с полдюжины повернулись ко мне и Каспару.
И глядели на нас голодными глазами. Одна девушка упала на колени и поползла ко мне.
– Вы можете что-нибудь сделать? – спросила я.
– Я – лебедь, они меня считают едой, – сказал он.
Все мое самообладание ушло на то, чтобы не уставиться на него.
– Лебедь – это прекрасно. Есть у вас какие-нибудь предложения?
– Раньте кого-нибудь из них. Они уважают боль.
Девушка потянулась ко мне, я посмотрела на тонкую руку – и не выстрелила. Пули с мягкой оболочкой могут оторвать руку напрочь, а я не знала, могут ли ликантропы залечить ампутацию. Прицелившись поверх ее головы в здоровенного самца, я стрельнула ему в брюхо. Он с воплем свалился на пол, зажимая пальцами кровавую рану. Девушка повернулась к нему, зарываясь лицом ему в живот.
Он отшвырнул ее взмахом руки, и остальные бросились к нему.
– Давайте выбираться, пока есть возможность, – предложил Каспар, показывая на дверь.
Меня не надо было просить дважды. Вдруг рядом со мной оказался Маркус – я не видела, как он подходит, слишком занятая непосредственными угрозами. Отбросив от раненого двоих (легко, как щенят), он протянул мне конверт из плотной бумаги. Голосом, больше всего похожим на рычание, он произнес:
– Каспар сможет ответить на все ваши вопросы.
И повернулся с рычанием к ликантропам, защищая того, которого я ранила. Каспар вытолкнул меня в дверь, и ему это позволили.
Я успела глянуть на Джейсона. Он превратился в массу текучего меха и обнаженных капающих костей. Рафаэль снова стал скользким и черным крысолюдом, каким я увидела его впервые с полгода назад. На предплечье у него было тавро в виде короны – знак власти над крысами. И кровь больше не шла – перемена его исцелила.
Дверь захлопнулась – кто это сделал, я толком не знаю. Мы с Каспаром стояли в коридоре, и больше никого там не было. Из-за двери не доносилось ни звука – такая тяжелая тишина, что она стучала в голове.
– Почему я их не слышу? – спросила я.
– Звукоизоляция, – ответил Каспар.
Логично. Я посмотрела на конверт – на нем был кровавый отпечаток пальца. Я осторожно взяла его за уголок, чтобы кровь стекла.
– А нам сейчас полагается сесть и провести деловое совещание? – спросила я.
– Зная Маркуса, я думаю, что информация полная. Он очень хороший организатор.
– Но не очень хороший вожак стаи.
Каспар бросил взгляд на дверь:
– Я бы на вашем месте говорил такие вещи где-нибудь подальше отсюда.
Он был прав. Я подняла на него взгляд. По-детски тонкие волосики, почти белые, почти пуховые. Я покачала головой. Не может этого быть.
Он ухмыльнулся:
– Давайте, потрогайте.
Я потрогала. Провела ему пальцами по волосам, и они были мягкие и гладкие, как птичьи перья. От головы Каспара поднимался лихорадочный жар.
– Ну и ну!
Что-то тяжело стукнуло в дверь, пол задрожал. Я попятилась, думая, прятать ли браунинг, и приняла компромиссное решение – сунула его в карман пальто. Единственное из моих пальто с достаточно глубокими карманами, чтобы спрятать пистолет.
Каспар открыл дверь в обеденные залы – там все еще сидел народ и ел. Резал бифштексы, заедал гарниром, понятия не имея о хаосе, происходящем через две двери.
Меня подмывало заорать: “Бегите! Спасайся кто может!” Но вряд ли меня бы поняли. Кроме того, “Кафе лунатиков” работало уже много лет, и я ни разу не слышала, чтобы здесь что-нибудь случалось. Конечно, я сегодня убила человека – или вервольфа, или кто он там. Но вряд ли для полиции останется много улик – разве что пара хорошо обглоданных костей.
Кто знает, какие еще ужасы здесь скрываются?
Каспар протянул мне визитную карточку. Белая, с готическим шрифтом, гласившим:
КАСПАР ГУНПЕРСОН.
АНТИКВАРИАТ и КОЛЛЕКЦИИ
– Если у вас будут вопросы, я постараюсь на них ответить.
– Даже на вопрос “Кто вы такой, черт вас побери?”.
– Даже на этот, – ответил он.
