Несколько раз ей приходили СМС-сообщения. Таня просила врача или медсестру прочитать их. Помимо писем от родных и рекламного хлама кто-то дважды переводил на ее мобильник по тысяче рублей.
Кто это, сотрудники из офиса? Нет, им она не нужна. За все время нахождения в больнице Тане лишь однажды позвонила так называемая подруга Лена из отдела кадров. Во время беседы она словно невзначай сообщила, что после трагедии к руководству их компании нагрянула полиция. Сразу стало известно о «левой» регистрации Тани, отсутствии разрешения на работу и все такое прочее.
После недолгих баталий с представителями миграционной и налоговой служб фирма была оштрафована на крупную сумму. Таню уволили задним числом.
Что называется, спасибо огромное, все свободны. Хорошо хоть какие-то деньги за неиспользованный отпуск на карточку перекинули.
Иногда к ней в палату кто-то заходил, молчал и спустя непродолжительное время так же тихо покидал помещение. Таня терялась в догадках. Медсестра? Ну да, они же постоянно бегают по палатам, проверяя больных. Или… Леонид, ее так и не состоявшийся муж?
Признаться, первые дни она думала только о нем. Что с ним? Жив ли? Татьяна изнывала от неизвестности, вздрагивала каждый раз, когда в коридоре слышался звук шагов. Она ждала его, даже несмотря на тот страшный выбор, сделанный им в том крошечном сарае.
Но время шло, а от Леонида никаких известий не было.
Потом началось самое интересное. По словам следователя, который пару раз приходил допрашивать Таню, с Леонидом все было в порядке. Интонация и тон работника правоохранительных органов не оставляли никаких сомнений в том, что заниматься этим делом ему откровенно лень. Тем более что никаких явных зацепок и улик не было. Шансов найти виновных практически не имелось.
Но ее шокировало не это. Она привыкла принимать как аксиому, что все граждане бывших братских республик, приехавшие на заработки в Россию, являются здесь людьми второго сорта. На фига сотрудникам органов правопорядка заморачиваться по поводу какой-то тетки из Молдавии, которая волею случая влипла по самое не балуйся? У них и своих висяков хватает.
Настоящим ударом в спину для Тани стал тот факт, что Леонид вообще от всего открестился, заявил, что ничего не помнит. Начиная от импровизированной аварии на трассе, устроенной переодетыми садистами, вплоть до момента, когда они под утро оказались в его машине.
Поэтому, как нехотя сообщил ей следователь, он и пришел второй раз, так сказать, в целях устранения противоречий в показаниях потерпевших. Для галочки, короче. Мол, может, и вы ничего не помните, уважаемая гражданка Ковалева?
Так кто же этот молчаливый посетитель? Нет, явно не Леонид. Образ человека, признавшего свою вину за случившееся, робко топтавшегося в дверях палаты, не решающегося подать голос, никак не вязался с истинной сущностью ее жениха.
«Боже мой. Жених! Трусливая крыса. Я собиралась связать свою судьбу с этой мразью?» — думала Татьяна.
Ей часто хотелось плакать. Она вспоминала о дочке, о сестре. О парализованном папе, который уже третий год прикован к постели. Люда не потянет в довесок к отцу еще и ее, слепую и беспомощную.
Она думала о своих глазах, о том, что теперь вряд ли когда-нибудь увидит солнце, восход и закат, Риту, отца, сестру, друзей.
В том, что она ослепла, Татьяна практически не сомневалась. Да и доктор особенно не скрывал этого, и она, как ни странно, была благодарна этому немногословному мужчине. Чем раньше Таня примет эту ситуацию, тем быстрее адаптируется к ней. Тем меньший будет шок от окончательного вердикта врачей.
Она сможет выкарабкаться сама, просто должна это сделать. Иного выхода нет.
Женщина незаметно уснула. Ей снилось, как в палату вошел врач и объявил, что начинается обед. Только вот потом вместо медсестры в палате появился кто-то другой. Судя по шаркающим шагам, это был мужчина. Большой, грузный, он дышал, как астматик.
«Мяукай, киска!» — хрипло потребовал знакомый голос.
Да-да, тот самый, который она запомнит на всю жизнь. Волосы у нее встали дыбом, сердце замерло. Губ Татьяны коснулась ложка, с которой ей на подбородок стала капать какая-то липкая субстанция. Сгущенка? Или мед?
«Мед если есть, то его сразу нет».
«Мяукай, мяукай, мяукай!» — злобно приказывал Тане голос маньяка, который засовывал ложку ей в глотку.
Она закричала, тело выгнулось до хруста в позвоночнике, словно расправленная пружина. Женщина проснулась и тут же почувствовала, что не одна в палате.
— Таня, успокойся, это я, — сбивчиво произнес Леонид.
Лицо его невесты было скрыто повязкой, но он все равно боялся смотреть в ее сторону. Ему казалось, что под бинтами все еще шипит и пузырится кислота, продолжает сверлить безжалостно дымящиеся дырки в ее плоти.
— Привет, Леня, — наконец-то отозвалась Таня спокойно, почти безмятежно. — Как дела? Самочувствие?
— Нормально, — ответил Леонид и немного смутился, так как представлял себе эту беседу несколько по-другому. Он ждал обвинений, истерик, угроз, наконец, но только не этого равнодушного тона.
— Какими судьбами? — поинтересовалась Ковалева. — Опять в ЗАГС поедем?
— Гм… неудачная шутка.
— По мне видно, что я шучу?
— Зашел вот. Проведать.
Татьяна усмехнулась:
— У меня все отлично. Разве не заметно?
— Прости, Таня. Я должен был раньше рассказать тебе про свои старые проблемы. Ты понимаешь, что я имею в виду.
— Не очень. Но слушать тебя забавно. Ты зачем пришел, Леня?
Лицо Леонида пошло пятнами. Он положил, почти бросил на стул три бордовые розы, на листьях которых все еще мерцали капельки воды.
— Я хотел сказать, что готов предложить помощь. Тебя могут положить в специальную клинику, где занимаются именно подобными случаями. Я…
— Леня, ты все долги раздал? — устало перебила его Ковалева.
Она положила руки на одеяло, сцепила пальцы. Леонид обратил внимание, что лак на ногтях некогда любимой женщины давно требовал обновления. Только вот Таня вряд ли теперь сможет сделать себе маникюр без посторонней помощи.
— При чем тут мои долги?
— Спасибо, но я справлюсь. У тебя все равно нет лишних денег, — сказала она. — Реши вопросы со своими кредиторами.
— Это мои проблемы, — заявил Леонид и покосился на нее.
Татьяна начинала вызывать у него раздражение.
— Конечно. Только, к сожалению, твои проблемы напрямую коснулись меня, как видишь.
С губ бизнесмена уже готова была сорваться резкая фраза, но он вовремя одумался.
— Вопрос об оформлении твоего гражданства остается в силе, — сказал Леонид. — Я нашел для тебя человека из Московской области, вы заключите фиктивный брак. Он алкаш, так что проблем не будет, ему заплатят за этот брак. Через три года ты получишь гражданство и разведешься…
— Не надо, Леня, — снова прервала его Таня.
Ее пальцы сжались, костяшки из розовых превратились в белые.
— Наверное, я пока побуду незамужней. Жизнь показала, что хлопотно это, быть чьей-то невестой. И уж тем более — женой.
— Как хочешь, — с трудом скрывая облегчение, проговорил Леонид и положил рядом с цветами конверт. — Здесь немного денег. Это тебе поможет рассчитаться с врачами. Я скоро уеду из России.
— Зачем ты пришел? — тихо спросила Таня. — Только не говори про цветы и деньги.
У Леонида вытянулось лицо. Он ведь ничего не говорил о розах.
— У меня обострился слух, — с усмешкой проговорила она. — И я чувствую, что в палате появились цветы. Кажется, розы. Что тебе нужно? Говори быстрее или уходи. Я хочу побыть одна.
«Будто у тебя дел по горло», — с неприязнью подумал Леонид.
Он уже жалел о том, что позволил себе эти сентиментальные мелочи вроде денег и цветов. Ковалева похожа на кошку, которую однажды пнули ногой. Сколько ни гладь и ни корми ее потом — она никогда не забудет этого.
— Ладно, раз уж такой разговор пошел. — Он вздохнул и пригладил свои редеющие волосы, похожие на жидкий пушок. — Таня, ты должна отказаться от своих слов, — заявил Леонид. — Скажи следователю, что ничего не помнишь. Нам не нужны неприятности от этих психов. Если они узнают, что мы заговорили о них, то найдут нас, и все повторится.
— Я должна, значит, — неторопливо, по слогам повторила за ним Татьяна.
Она словно обкатывала каждую букву языком во рту, как ребенок — леденец.
— Что я еще должна, Леонид Дмитриевич? Выйти замуж за бомжа и наконец-то стать россиянкой? Прикрыть твой зад, когда ты сам не в состоянии решить свои проблемы? А?
— Хватит, Таня. Ты не соображаешь, чем все может закончиться! — Леонид начал терять терпение.
— Ты просто боишься, что наружу всплывет та история с женщиной, которая сгорела из-за тебя.
Слова Татьяны напоминали железные сваи, с силой вбиваемые в твердый грунт.
