— Слушай, — выдохнул второй подросток. — Может быть, она краденая?
— Откуда ты знаешь? — фыркнул первый.
— Просто так подумал, — отозвался второй. — Надо бы милицию вызвать.
— Ты что, какая милиция? Они сразу же старикам нашим позвонят, а те в школу пойдут… Давай, лучше, оставим её и смоемся, а?
— Давай…
Позабыв о своём намерении отыскать следы инопланетян, мальчишки вскочили с земли и рванули прочь.
— Гэй, куды тикаете, соколики? — вдруг кто-то окликнул их скрипучим старческим голоском.
Подростки не остановились, а припустили ещё быстрее. С одного мальчугана ветром сорвало кепку, и она улетела куда-то в яму. Он обернулся на ходу, но не стал возвращаться за потерей. «Юные уфологи» скрылись.
Из зарослей выпутался низенький седой старичок в соломенной шляпе и с корзиной, полной весенних шампиньонов. Увидел брошенные «Жигули».
— Ой-ой, трэба бабе сказать! — заволновался он и побежал в находящееся неподалёку село.
Прибежал, рассказал всё бабе. Та пошла к соседке, у которой был телефон, а соседка вызвала милицию. Приехал лейтенант ГАИ Лопухов. Старичок показал лейтенанту машину и рассказал про двоих убежавших мальчишек. Лопухов посмотрел на «Жигули».
— Белый «ВАЗ»-2106, номерной знак 322-07 ЕВ… Она значится в угоне, — сказал он. — Никуда не уходите.
Дедушка кивнул. Лейтенант Лопухов позвонил по мобильному телефону. А через полчаса на месте уже были Пётр Иванович и Сидоров.
— Я ходил за грибами. А потом нашёл эту машину, — рассказывал дедушка. — Но когда я пришёл, отсюда два хлопца удирали. Я их окликнул, а они ещё пуще понеслись.
— Думаете, они виноваты? — спросил Сидоров.
— Они, они, бесенята! — закивал старичок. — Ремня на них нет!
— Отбуксируем её в райотдел и сообщим хозяину, — сказал Серёгин. — Спасибо вам.
— А пацаны? — спросил дедушка.
— С пацанами разберёмся, — ответил Сидоров. — Найдём и привлечём к ответственности.
Серёгин хотел привязать найденные «Жигули» тросом к служебной «Самаре» и заметил что-то странное. Под тонким слоем свежей белой краски виднелся слой красной.
— Слушайте, — сказал Пётр Иванович. — По-моему, её перекрашивали.
— Да? — Сидоров подбежал к «Жигулям» и внимательно всмотрелся. — Действительно.
— И она не первая, — Пётр Иванович поднялся с корточек и положил трос обратно, в багажник «Самары». — Ничего здесь не трогайте. Надо вызвать механика и проверить двигатель. Серёгин позвонил в райотдел и попросил прислать в урочище Кучерово эксперта-механика. Сидоров оклеил ближайшие к «Жигулям» деревья жёлтым скотчем.
Механик, рыжий и конопатый Славик Хлебоедов, приехал через сорок минут. Надел перчатки и полез под капот «Жигулей». Повозился немного, потом поднял голову, вытер нос рукавом куртки и заявил:
— Пётр Иванович, мотор вытаскивали и вставляли что-то другое. Вот — следы. Отвёртка у них великовата была, сорвали винтики.
Сидоров заметил в одном из овражков что-то яркое. Подошёл поближе и увидел, что это — кепка. Кепка была совсем чистая, и сержант понял, что она попала сюда недавно. Спустившись по крутому, осыпающемуся склону, Сидоров натянул рукав свитера на пальцы и поднял кепку за козырёк.
— Улика, — сказал сержант, показав находку Петру Ивановичу.
— Да, да, эта фуражка с одного хлопца слетела, когда они тикали! — вмешался стоявший позади Серёгина старичок. — Я видел!
Пётр Иванович положил кепку на капот «Самары» и посыпал козырёк специальным порошком. Аккуратно сняв с козырька отпечатки пальцев, следователь сказал:
— Надо бы Пал Палыча с Шариком пригласить. Пускай ихний след возьмут, хоть узнаем, на какой остановке те два индивидуума в маршрутку влезли.
Шарик был большой немецкой овчаркой-ищейкой. Обнюхав кепку, он фыркнул, навострил уши, понюхал воздух, а потом закрутился на месте, обнюхивая траву и камни. Напав на след, Шарик громко гавкнул и побежал, пригнув голову к земле, пользуясь нижним чутьём. Пожилой кинолог Пал Палыч еле удерживал кожаный поводок. Пётр Иванович и Сидоров догоняли сзади. Шарик добежал до улицы Красной Авиации и остановился. Пал Палыч, Пётр Иванович и Сидоров от бега запыхались, отдувались.
— Молодец, Шарик! — похвалил кинолог и скормил псу собачью галету. Тот схрумал лакомство и завилял хвостом.
— Здесь ходит только одна маршрутка, — сказал Пётр Иванович. — Донецк — Моспино. И судя по тому, с какой стороны дороги остановился Шарик, они поехали в Донецк.
Славик Хлебоедов закончил своё «обследование», составил акт и уехал.
Глава 13. Следователь прокуратуры Синицын
Гости Лукашевича, повергнутые убийцей в трепет, вызвать милицию догадались только утром. На место сейчас же приехали эксперты, оперативники и следователь районной прокуратуры майор Синицын. Пока эксперты осматривали зал «Дубка», а оперативники опрашивали гостей, майор Синицын беседовал с директором ресторана.
— Покажите мне, пожалуйста, список приглашённых и данные видеонаблюдения.
— Да, да, конечно, — директор суетливо подбежал к своему столу цвета «под орех» и вытащил папку — скоросшиватель. — Вот.
Синицын взял её, раскрыл. Просмотрел длинный столбец из имён, фамилий, отчеств.
— Хорошо, — сказал он. — Теперь пойдемте, посмотрим, что сняли ваши камеры.
Директор повёл следователя в комнату охраны.
— Дима, поставь-ка вчерашнюю запись, — обратился он к сидевшему там парню.
Дима молча включил один из мониторов. Синицын сел на свободный стул и начал смотреть. Он увидел, как гости заходят в ресторан. Как они веселятся, танцуют, выпивают, кушают, говорят тосты. Потом повар завозит торт. Лукашевич задувает свечи. На миг — тьма, и вот, пожалуйста, Михаил Андреевич Лукашевич лежит в торте. Потом — паника, толпа попёрла на улицу.
— Позовите, пожалуйста, охранника, который стоял на входе и проверял приглашения, — попросил Синицын директора.
Тот позвонил по телефону. Через несколько минут на пороге появился ещё один парень. Вид у него был виноватый, растерянный.
— Скажите, пожалуйста, — обратился к нему Синицын. — Вы стояли на входе в вечер убийства?
— Да, — кивнул охранник.
— В зал пропускали только по приглашениям?
— Да.
— А без приглашения, точно никого не пропустили?
— Точно, никого, — уверял охранник. — Если кто-нибудь бы попытался пролезть, я бы его ухватил…
— Вы не отлучались с поста?
— Нет, что вы! Меня бы уволили сразу же!
— Хорошо. Теперь будем опознавать гостей.
Синицын спустился вниз и отыскал среди остальных Андрея Михайловича, старшего сына погибшего.
— Вы знаете всех гостей, которые присутствовали на вечере? — спросил он.
— Да, — ответил Лукашевич — младший. — Они — хорошие знакомые нашей семьи. Я их знаю, почти, что с детства.
— Хорошо, сейчас вы должны будете опознать людей, которых сняли камеры видеонаблюдения.
Лукашевич — младший пошёл наверх вслед за Синицыным. В комнате охраны Андрею Михайловичу показали запись. Он всех узнал.
— Вы точно не заметили никого чужого? — осведомился Синицын.
Андрей Михайлович покачал головой.
— Нет.
В общем, следователь Синицын вернулся в свой кабинет с пустыми руками и стал дожидаться результатов экспертизы. Эксперты ещё долго работали в «Дубке», мучая директора, персонал и шокированных произошедшим гостей…
Следователь прокуратуры Синицын был человеком очень добрым и справедливым. Он любил собак, детей и комнатные растения. Его кабинет был обставлен «по-домашнему»: мебель приятного цвета «Яблоня», на окнах — занавесочки с чайничками. В углу — высокий фикус. Да и повсюду — на подоконниках, шкафах, сейфах — много-много комнатных растений. По рамам вилась традесканция, на крыше сейфа стояло действительно, что столетнее алоэ. Полно цветущих кактусов. А на столе следователя расположился редкий цветок — радермахера с мелкими, похожими формой на кленовые, красными листочками.
У Синицына была жена и двое сыновей — подростков. Одному — пятнадцать, а второму — двенадцать лет. Всё свободное время он старался проводить с семьёй. Жене дарил цветы и помогал по хозяйству, с сыновьями играл в футбол и занимался математикой. Синицын не курил, не пил. И не любил шашлыки. Сам стирал свои вещи и мыл посуду на кухне.
Работал следователь прокуратуры не по букве, а по чести и справедливости. За всю его карьеру он не взял ни единой взятки, не замял ни одного дела, не посадил ни одного невиновного. Он распутывал даже самые глухие «глухари» и надеялся раскрыть и убийство Лукашевича.
Пётр Иванович и Сидоров возвращались в райотдел. На буксире за их служебной машиной тащились «Жигули» Петрова. В салоне «Самары» весело играл радиоприёмник. Но потом вдруг музыка оборвалась, и в эфире возник диктор, который скорбным голосом начал вещать:
