остались кровавые пятна. Сердце колотилось. Мысли, точно стая птиц, начали кружить в моей голове: а что если он узнает, что я стала свидетельницей убийства? что если он сейчас и меня захочет убить, чтобы ему не загреметь в тюрьму? что если кто из соседей сейчас зайдёт и станет свидетелем? Но в этот момент он повернулся, и я, нагнувшись, спряталась и гуськом выбежала на улицу. Из-за калитки наблюдала за ним. Он посмотрел по сторонам и взял сотовый, кому-то позвонил. Через несколько секунд я поняла, что звонок был адресован мне.
— Да, папа.
— Когда ты придёшь из школы?
— Ну, у меня ещё два урока, думаю, часа через два.
— Хорошо, я отъеду, у меня дела по работе.
— Что случилось? Ты же в отпуске.
— Да новенького взяли, а он в трёх соснах заблудился, и начальство просит.
— Ну езжай, раз надо.
— Ладно, надо бежать.
— Давай, пока.
Он повесил трубку. Снова зашёл внутрь, я прокралась к дому и начала наблюдать в окно. Я увидела, как он, намочив тряпку, стёр следы крови, после заправил постель и завернул в ковёр труп женщины.
Затем мне пришлось прятаться за домом, он вышел, неся на плече, как мешок картошки, труп, отправился в гараж. Внутри он погрузил тело в багажник и, захлопнув его, выехал из гаража на своём Hyundai Accent. Как только он выехал из дома, я вызвала такси. Не прошло и пяти минут, как подъехал тёмно-жёлтый Renault Logan. Я попросила таксиста проследить за автомобилем моего отца. Дело шло к вечеру, когда я отпустила такси и наблюдала, как в лесу отец копает могилу. Возможно, вы подумаете, что я частный детектив или веду журналистское расследование, но нет, мне было интересно, и в голове не укладывалось, как судебно-медицинский эксперт (мой отец отработал патологоанатомом около двадцати лет) мог совершить убийство и скрыть следы преступления. Прошёл примерно час, как он положил тело в могилу и начал закапывать. Затем мой мобильник меня выдал. Он начал вибрировать, и я сунула руку в карман джинсов, чтобы достать его и отключить звонок.
— Кто здесь? — воткнув лопату в сухую землю и повернув голову в мою сторону, спросил он.
В ответ я пригнулась, спрятавшись за деревом. Присела на корточки и отклонила звонок, слышала, что он идёт в мою сторону. Под подошвами его обуви хрустели, точно хлопья, сгоревшие на солнце и опавшие дубовые листья. Я приподнялась, чтобы посмотреть, где он, но было слишком поздно: кто-то ударил меня сзади по голове. Чернота поглотила всё вокруг, и я потеряла сознание. А пришла в себя от колотящего всё тело озноба: точно тысячи морозных кристалликов вгрызались в моё обнажённое тело. Меня трясло, я хотела кричать, но в моё горло точно вцепились острые зубы какой-то невидимой анаконды. Страх охватил мой разум. Сердце скакало, и вот-вот могло выпрыгнуть из груди. Я отчётливо слышала, как оно билось о рёбра. Головные боли накатывали волнами: ощущение было такое, что мне кто-то вскрыл черепную коробку и орудовал там молотком.
Затем она вдруг замолчала, и в комнате, где врач проводил гипноз, воцарилась могильная тишина. Точно шёл какой-то фильм и неожиданно кадр остановили.
— Ты со мной? — нарушил тишину врач.
В ответ лишь тишина. Она лежала и молчала.
— Татьяна, ты меня слышишь? — он повысил тон голоса.
Она тяжело дышала, широко приоткрыв рот. При каждом вдохе её лицо слегка подёргивалось в конвульсивном тике. Выдох давался очень тяжело, будто что-то тяжёлое опускали на её грудь.
— Ты со мной? — снова спросил он.
— Да, я здесь, — наконец-то ответила она.
— Я думал, что потерял тебя. Опиши мне, где ты сейчас?
— Мне очень тяжело дышать, здесь очень сыро, запах протухших яиц.
— Опиши, где ты? Это канализация, подвал, погреб, бункер?
— Я в каком-то подвале, это страшное и мрачное место, чем-то напоминает старую, заброшенную пещеру или, я бы даже сказала, шахту. Над потолком тянутся провода, и маленькие лампочки тускло-жёлтым светом освещают стены и бетонный пол. Кирпичные стены влажные, с осыпающейся штукатуркой, покрытые паутинами и частично обгоревшие. Они чем-то напоминают лёгкие курильщика с двадцатипятилетним стажем. Вдоль стен тянутся старые, прогнившие чугунные трубы. Всё это напоминает огромную котельную, где я нахожусь, точно в лабиринте смерти. Я была полностью голой, и к моей правой ноге был прикован браслет. От браслета тянулась цепь длиной около двадцати метров, а другой конец цепи был приварен к кольцу, которое было ввинчено в стену. Напротив меня был установлен унитаз, и больше ничего.
— Что ещё ты видишь?
— Всё, больше ничего, я как будто попала в преисподнюю к дьяволу.
— Слушай только мой голос, сейчас успокойся и просто ощущай удовольствие, ощущай каждой клеточкой своего организма безопасность и покой, — продолжал врач. — Сделай несколько глубоких вдохов и выдохов.
Она приоткрыла рот и начала дышать полной грудью.
— А теперь представь себе, что твоё сознание вышло из твоего тела и взглянуло на него с высоты птичьего полёта. Ты видишь себя расслабленную, с закрытыми глазами. А теперь вернись, но не в своё тело, а в свои закрытые глаза. Ты чувствуешь, как веки стали тёплыми и слегка потяжелели, ими сейчас овладело твоё сознание. Теперь мысленно повторяй про себя: «Мои глаза отдыхают, потому что они спят». Веки склеены, но не залиты свинцом, они расслаблены, точно перья павлина, их невозможно поднять. Твои веки расслаблены и не работают, попробуй их приоткрыть. У тебя ничего не получается, пытайся снова, и чем сильнее ты будешь пытаться, тем хуже у тебя будет это получаться. Теперь позволь накопившемуся в твоих глазах гипнотическому сну растечься по всему телу, точно ручеёк радости растекается внутри тебя, как адреналин даёт тебе положительные эмоции. Представь, что ты возвышаешься над небесами и твоё состояние покоя наполняет тебя до пальчиков рук и ног.
— Я что-то слышу, — перебивая голос гипнотизёра, заявила она.
— Что это за звук?
— Это с тяжёлым лязгом заскрипела стальная дверь, затем послышались тяжёлые шаги кирзовых сапог. Звук нарастает и приближается.
Она замолчала, пауза продлилась около минуты.
— Мне страшно! Что делать? — запаниковала она.
— Успокойся, не давай волю эмоциям. Эмоциональный стресс — это посев паники, заболевание нервной системы. Ничего не бойся, слушай мой голос, ты в безопасности.
— Он подошёл, это мой отец, он схватил меня за плечи и впился в меня своими свинцового цвета глазами.
— Что он сейчас хочет сделать?
— Думаю, ударить меня, а может, и изнасиловать.
— Слушай мой голос, расскажи мне, что происходит?
Затем она снова как будто потеряла с ним связь, как теряют её с
