– Нет. Все будет в порядке. О'кей?
– Вики...
– Обещаю, – повторила она. – Хорошо? А теперь можно мне уйти?
– Разумеется, – ответил я. – Прошу прощения, если был слишком резок.
Она сжала губы, развернулась и направилась к столу медсестер.
Я пошел к лифтам, расположенным на восточной стороне пятого отделения. Один из лифтов застрял на шестом. Два других прибыли одновременно. Из центрального вышел Чип Джонс, в каждой руке он нес по чашке кофе. На нем были вылинявшие джинсы, белый свитер с высоким воротом и куртка из грубой хлопчатобумажной ткани под стать джинсам.
– Доктор Делавэр, – поприветствовал он.
– Профессор.
Чип засмеялся:
– Пожалуйста, не надо.
Он вышел из лифта и остановился в холле.
– Как там мои дамы?
– Спят.
– Слава Богу. Когда сегодня днем я разговаривал с Синди, она показалась мне совершенно измученной. Принес это снизу, – он поднял одну чашку, – чтобы подкрепить ее. Но сон – именно то, что сейчас ей больше всего нужно.
Он направился к тиковой двери. Я последовал за ним.
– Не отрываем ли мы вас от домашнего очага, доктор?
Я покачал головой:
– Я уже побывал там и вернулся.
– Не знал, что теперь психологи придерживаются такого расписания.
– Конечно, нет, если в нем нет необходимости.
Он улыбнулся:
– Что ж, если Синди уснула так рано, значит, Кэсси выздоравливает, и Синди может расслабиться. Итак, дела идут на поправку.
– Синди сказала мне, что никогда не покидает Кэсси.
– Никогда.
– Наверное, ей очень трудно.
– Невероятно трудно. Вначале я пытался помочь, немного разгрузить ее. Но, после того как мы несколько раз побывали здесь, после того как я увидел других матерей, я понял, что это нормально. Даже целесообразно. Это самозащита.
– От чего?
– От ошибок.
– Синди тоже говорила об этом, – подтвердил я. – Вам пришлось столкнуться здесь с ошибками медперсонала?
– Мне следует говорить как родителю или как сыну Чака Джонса?
– А разве есть разница?
Чуть заметная, напряженная улыбка.
– Еще какая. Как сын Чака Джонса, я нахожу, что эта больница просто педиатрический рай, я так и заявлю в следующем отчете, если меня попросят. А как родитель, я могу сказать, что мне случалось кое-что видеть – неизбежные человеческие ошибки. Вот вам пример, причем такой, который действительно привел меня в ужас. Пару месяцев назад весь пятый этаж только и говорил об этом случае. Там лежал маленький мальчик, которого лечили от какого-то вида рака – давали экспериментальное лекарство, а это означает, что, вероятнее всего, никакой надежды на выздоровление уже не было. Но дело не в этом. Кто-то неправильно прочел точку или запятую в десятичной дроби, и мальчику дали огромную дозу лекарства. Это вызвало повреждение мозга, кому и все остальное. Все родители, находившиеся на этом этаже, слышали, как вызвали реанимацию, и видели, как в комнату бросилась группа неотложной помощи. Слышали крики матери. Мы тоже видели все это. Я был в холле и сам слышал, как она кричала, умоляя о помощи. – Чип поморщился.
– Я встретил ее пару дней спустя, доктор Делавэр. Когда ребенку все еще делали искусственное дыхание. Женщина была похожа на жертву концлагеря. Забитая и всеми преданная. И все это из-за какой-то точки в десятичной дроби. Весьма возможно, что подобное происходит постоянно в более мелких масштабах – в таких, которые могут быть скрыты или даже вообще остаться незамеченными. Поэтому вы не можете осуждать родителей за то, что они постоянно настороже, ведь так?
– Нет, конечно, – согласился я. – Создается впечатление, что вы не очень-то доверяете этой больнице.
– Наоборот, как раз доверяю, – жарко возразил он. – Прежде чем мы остановили свой выбор на этой клинике, мы навели справки, а не приняли безоговорочно мнение отца. И теперь я знаю, что эта больница на самом деле лучшая детская клиника в городе. Но когда дело касается вашего собственного ребенка, то статистика не имеет значения, правда? И людские ошибки неизбежны.
Я открыл дверь в «палаты Чэппи» и придержал ее для Чипа, несшего чашки с кофе.
Через стеклянную дверь подсобной комнаты, расположенной за постом медсестер, виднелась коренастая фигура Вики. Женщина ставила что-то на верхнюю полку. Мы прошли мимо и направились к палате Кэсси.
Чип на секунду заглянул в комнату, а потом подтвердил:
– Все еще спят.
Посмотрев на чашки, предложил одну мне:
– Нет никакого смысла дожидаться, пока этот дрянной кофе совсем пропадет.
– О нет. Спасибо.
Он тихо засмеялся:
– Мнение опытного человека. Что, он всегда был таким дрянным?
– Всегда.
– Вы только посмотрите – немного продукции нефтяной компании «Эксон Вальдес».
Едва заметная радужная пленка покрывала черную поверхность жидкости. Сморщившись, Чип поднес чашку ко рту:
– Ух, неотъемлемая часть аспирантуры. Но я нуждаюсь в ней, чтобы голова работала.
– У вас был слишком длинный день?
– Наоборот, чересчур короткий. Кажется, что чем старше вы становитесь, тем короче делаются дни. Вы не замечали? Короткие и забитые работой. Потом еще это мотание туда-обратно между работой, домом и больницей. А наши чудесные магистрали – поистине высшее достижение человечества.
– Жить в Вэлли-Хиллз – это значит ездить по автостраде Вентура, – сказал я. – Хуже не бывает.
– Отвратительно. Когда мы искали себе пристанище, я умышленно подобрал дом, расположенный поблизости от работы, чтобы избежать поездок из пригорода. – Он пожал плечами. – Но так всегда происходит с самыми лучшими планами. Иногда я сижу в машине бампер к бамперу и воображаю, что нечто подобное будет твориться и в аду.
Он вновь рассмеялся и отхлебнул кофе.
– Я испробую это на себе через пару дней, когда нанесу вам домашний визит, – заявил я.
– Да, Синди говорила об этом. А, вот и наша мисс Найтингейл[15]. Привет, Вики. Опять ночь напролет не смыкаете глаз?
Я повернулся и увидел вышагивающую к нам медсестру, она приветливо улыбалась, чепчик весело покачивался из стороны в сторону.
– Добрый вечер, профессор Джонс. – Она втянула воздух, как будто готовилась поднять что-то тяжелое, и кивнула мне.
Чип вручил ей нетронутый кофе:
– Выпейте или вылейте.
– Благодарю вас, профессор Джонс.
Он кивнул головой в сторону палаты Кэсси:
– Давно дремлют наши спящие красавицы?
– Кэсси заснула около восьми. Миссис Джонс приблизительно без четверти девять.
Он взглянул на часы:
– Сделайте мне одолжение, Вики. Я провожу доктора Делавэра и, пока буду внизу, может быть, перехвачу что-нибудь поесть. Пожалуйста, попросите разыскать меня, если они проснутся.
– Если желаете, я могу спуститься вниз и что-нибудь принести вам, профессор.
– Нет, спасибо. Мне нужно поразмяться – вся эта автострада.
Вики с сочувствием покудахтала.
– Конечно, я сообщу вам, как только кто-нибудь из них проснется, – заверила она.
Когда мы оказались по другую сторону тиковой двери, Чип остановился и спросил:
– Что вы думаете о том, как здесь нами занимаются.
– Занимаются в каком смысле?
Он направился дальше.
– Занимаются в медицинском смысле – вот эта теперешняя госпитализация. Насколько я могу судить, никакого настоящего обследования не проводится. Никто не обследует Кэсси физически. Я не говорю, что это меня не устраивает. Слава Богу, ей не приходится переносить эти проклятые уколы. Но я начинаю подозревать, что все это напоминает безвредную пилюлю для успокоения больного и делается для отвода глаз. Воздержимся от каких-либо мер, пошлем за психологом – я не имею ничего против вас лично – и дадим тому, что происходит с Кэсси, закончиться своим путем.
– Вы находите это оскорбительным?
– Не оскорбительным – хотя... возможно, немножко. Как будто мы все это выдумываем. Поверьте мне, это не так. Вы, все вы, работающие здесь, не видели того, что пришлось видеть нам, – кровь, припадки.
– Вы все это видели?
– Не все. Синди встает по ночам. Я сплю довольно крепко. Но я видел достаточно. Когда появляется кровь, что-либо доказывать бесполезно. Так почему сейчас ничего больше не делают?
– Я не могу говорить за других. Но я могу предположить только одно: никто не знает по-настоящему, что нужно делать, поэтому они и не хотят бесполезного вмешательства.
– Пожалуй, я соглашусь с вами, – проговорил Чип. – Да, возможно, именно это и есть правильный путь. Доктор Ивз кажется достаточно компетентной. Может быть, у Кэсси симптомы – как это называется – недоразвитой болезни?
– Абортивные формы болезни – симптомы исчезают, не достигнув полного развития.
– Абортивные. – Он улыбнулся. – Медики придумывают больше эвфемизмов, чем кто-либо другой... Молю Бога, чтобы симптомы действительно исчезали, не развившись. С превеликим удовольствием оставил бы неразгаданной эту медицинскую тайну при условии, что Кэсси наконец станет здоровой. Но теперь уже с трудом в это веришь.
