— Кто владеет правами на прокат фильма?
— Никто. Пока мы занимаемся этим сами.
— Теперь заниматься этим буду я. Вы передаете мне права на прокат фильма в Соединенных Штатах, и мы можем подписывать договор на его показ в моем кинотеатре.
— Разве вы не хотите сначала посмотреть фильм? — удивился Сольвег.
— Сначала договор, потом — фильм. Времени у нас в обрез, если мы хотим открыться через десять дней.
На первом сеансе Сэм сидел с отцом и матерью в задних рядах. Солдаты только добрались до поселка нудистов, а зрители уже смеялись до коликов. Его мать закрыла лицо руками и смотрела на экран сквозь щелочки между пальцами.
— Но они же все голые, Сэм, — повернулась она к сыну.
— Помолчи, мама, не мешай смотреть, — оборвал ее его отец. — Может, ты откроешь для себя что-то новое.
— Что тут открывать? Они же все гои.
Сэм выскользнул из зада в фойе, вышел на улицу.
У кассы уже выстроилась очередь. Он взглянул на табличку над окошком кассы:
ЦЕНА ВХОДНОГО БИЛЕТА — $1, 25
Вернулся в кабинет, снял трубку, позвонил кассирше.
— На девятичасовой сеанс поднимите цену до одного доллара семидесяти пяти центов.
Позвонил билетер.
— Миссис Максмен просит пропустить ее к вам, мистер Бенджамин.
— Кто?
— Миссис Максмен, — повторил билетер. — Она говорит, что вы попросили ее прийти к десяти часам.
— Ах, да, — вспомнил Сэм. — Пропустите ее, — он положил трубку и начал складывать наваленные на столе бумаги.
За обедом в прошлую пятницу отец посоветовал ему переговорить с этой женщиной, когда он упомянул, что ищет хорошего секретаря.
Отец вытер рот салфеткой и посмотрел на него.
— И какой секретарь тебе нужен?
— Которому не придется повторять что-либо дважды.
Девушка с головой.
— Я знаю такую девушку.
— Правда? — недоверчиво спросил Сэм.
— Ты помнишь Коуэна, торговца курами?
— Нет.
— Во время войны он царствовал на черном рынке.
— Очень милая девушка, — внесла свою лепту мать Сэма. — Культурная, образованная.
— Подождите, подождите, — замахал руками Сэм. — Я же ищу секретаря, а не жену.
— И она не собирается замуж. У нее маленький ребенок, девочка.
— То есть она замужем?
— Она — вдова, — ответил его отец. — Ее мужа убили на войне. Я слышал, она подумывает о том, чтобы вновь выйти на работу.
— От кого ты это слышал?
— От ее брата, Роджера. Он приходит каждый месяц за арендной платой за мастерскую. Дом принадлежал Коуэну, а после его смерти выяснилось, что он чуть ли не миллионер. Он оставил сыну так много, что тот начал заниматься торговлей недвижимостью. И дела у него идут очень неплохо.
— Так почему же он не даст ей работу? — спросил Сэм.
— Ты же понимаешь. Семья. Кроме того, ей нет нужды работать ради куска хлеба. Старый Коуэн позаботился и о ней.
— Тогда зачем ей работа?
— Ей надоело слоняться по дому. И что ты все спрашиваешь? Ты ищешь секретаря? Так побеседуй с ней.
Может, она тебе подойдет, может — нет. А кроме того, я обещал ее брату, что ты с ней встретишься.
— Она — очаровательная девушка, — вставила его мать. — И высокая. Дай-ка я подолью тебе супа.
Сэм смотрел, как она наполняет тарелку. Он понимал, что его загоняют в ловушку. Но не находил способа избежать ее. Похоже, не оставалось ничего другого, как встретиться с девушкой. Но не более того. Во всяком случае, брать ее на работу он не собирался. Решиться на такое мог только круглый идиот.
В одном родители правы, решил Сэм. Девушка симпатичная, на дюйм выше его, с каштановыми волосами, голубоглазая.
— Пожалуйста, присядьте, — он указал на стоящий перед столом стул.
— Благодарю, — ответила она, но не села.
Тут Сэм вспомнил, что на столе лежат бумаги, которые он собирался просмотреть.
— Извините, — он вышел из-за стола, очистил стул.
Девушка улыбнулась.
— По крайней мере, мой брат не солгал. Вам действительно нужен секретарь.
— Конечно, нужен, — бумаги он все еще держал в руках. — А почему вы подумали, что он лжет?
— Вы же знаете, что такое еврейская семья. Они полагают, что я обязана тут же вновь выйти замуж.
Он посмотрел на нее.
— Я вас понимаю, — он положил бумаги на край стола, обошел его, сел. — У меня с родителями та же история.
— Сказать по правде, я думала, что Роджер расставил мне очередную ловушку. И не хотела идти к вам.
Он рассмеялся.
— А я подозревал в том же моих стариков. И уже придумал, как отказать вам.
Засмеялась и она. Ему понравился ее смех. Теплый, но без самодовольства. Она села. И тут же голос ее зазвучал по-деловому.
— Какие у меня будут обязанности, мистер Бенджамин?
Он не сразу нашелся с ответом.
— Обычные. Печатать разные бумаги, вести документацию. Вообще-то мне нужна девушка с головой, а не просто секретарь. Чтобы дело не останавливалось в мое отсутствие.
— Это интересно.
— Конечно. У меня большие планы. Я не собираюсь останавливаться на достигнутом. Один кинотеатр — только начало. Я хочу заняться кинопрокатом. Продавать фильмы по всему миру.
— Понятно.
Повисла неловкая тишина. Сэм пригляделся к девушке повнимательнее. Одобрил ее костюм. Модный, но не броский. Взял с пепельницы недокуренную сигару, сунул в рот, пожевал. Положил на прежнее место. Достал новую сигару. Раскурил ее.
— Вам не мешает табачный дым?
— Нет.
— Позвольте предложить вам сигарету?
— Не откажусь.
Он окинул взглядом стол, помня, что где-то должна лежать пачка сигарет.
— Не беспокойтесь, у меня есть свои, — она достала из сумочки пачку сигарет, вынула одну.
Сэм чиркнул спичкой, перегнулся через стол, чтобы дать ей прикурить.
Вновь наступила тишина, а потом они заговорили одновременно. И замолчали.
— Извините, — потупилась девушка.
— Какие пустяки. Так что вы хотели сказать? — спросил Сэм.
Она замялась.
— Пожалуй, я бы согласилась на такую работу. Но вы, наверное, хотите что-то узнать обо мне, прежде чем принимать.
— Пожалуй, — он уперся взглядом в стол. — Вы уже работали в конторе?
— Да. После окончания Хантер-колледжа я работала в компании по торговле недвижимостью, пока не вышла замуж. Конечно, я подзабыла, как печатать и стенографировать, но с практикой прежние навыки обязательно вернутся.
— Долго вы были замужем?
— Два года. Вернее, мой муж погиб через два года после нашей свадьбы. А вместе мы не прожили и месяца. Он ушел на войну.
— Извините.
Последовала долгая пауза.
— Вы знаете, что у меня дочь? — спросила она.
Сэм кивнул.
— Ей уже три года. Работе она не помешает. У меня очень хорошая няня.
— Много платить я вам не смогу. Только начинаю разворачиваться.
— Деньги — не главное. Вас интересует что-то еще?
— Да.
— Что именно?
— Ваше имя.
Их взгляды встретились.
— Дениз.
Сэму хватило двух недель, чтобы понять, что он принял правильное решение. Дениз взяла под контроль все: документацию, почту, счета.
«Обнаженные беглецы», так назвал Сэм шведский фильм, продолжали приносить устойчивый доход. По всему выходило, что он мог показывать его целый год. И он не торопился с заменой. Тем более, что еще не нашел ничего стоящего.
Главное внимание теперь он уделял прокату картины. Несколько крупных кинопрокатных контор предложили ему свои услуги, но их условия не устроили Сэма, что ему доставалась лишь малая толика прибыли. Его убеждали, что успех фильма на Бродвее — случайность, что «Обнаженных беглецов» будут смотреть только в Нью-Йорке, а где-либо еще он обречен на провал. Сэм начал встречаться с кинопрокатчиками на местах.
То были маленькие компании, с одним или двумя сотрудниками, и занимались они прокатом фильмов, от которых отказывались крупные конторы. Но и здесь большинство контрактов не сулило больших денег. Сэм рассматривал разные схемы сотрудничества, но в конце концов остановился на той, что принесла ему успех при аренде «Биджо».
И начал искать прокатчиков, готовых принять участие в финансировании рекламной компании. Ибо не было другого способа завлечь зрителей на фильм, в котором не снимались знаменитые кинозвезды. Он провел две недели в поездках по стране. Побывал во всех крупных городах. И вернулся в Нью-Йорк с готовым планом действий. Недоставало только одного — денег.
Такое случалось с ним неоднократно. Потому он и постоянно менял работу. Вновь у него возникло ощущение, что он бьется лбом о каменную стену.
Он обратился в банки, но в ссуде ему отказали. Банкиры полагали, что права на прокат фильма — ненадежный залог, какими бы радужными ни казались перспективы. Они уже обжигались на подобных проектах.
Кредитные компании соглашались пойти ему навстречу, и он едва не согласился взять у них деньги. Но его остановил высокий процент, который ему пришлось выплачивать за кредит, да пятьдесят процентов прибыли, которые они хотели бы получать. То есть ему самому осталось бы совсем ничего.
