Скорей всего, это перелом.
– Потерпи, нужно снять кроссовок, – сказал я, обращаясь к пострадавшему.
Осторожно это сделать у меня не получилось, хотя я старался, как мог. Игорь стонал и вскрикивал.
– Ой, как она распухла, – сказала Даша, когда мне удалось стащить с Игоря кроссовок, – что с ним?
– Откуда мне знать, я ж не врач, – проворчал я, – похоже на перелом.
– Много ты переломов видел? – ехидно спросил Женя, – может это вывих только.
– Может и вывих, – беззлобно ответил я, – но вряд ли.
Мы сели вокруг пострадавшего и стали решать, что делать дальше. Про себя я отметил, что шлепанья босых ног по полу больше не слышно, а это уже хорошо. Открыв свой рюкзак, я порылся в нем. В моем рюкзаке всегда лежала упаковка таблеток ибупрофена, мало ли, где встретишь головную боль. Да и при простуде они тоже помогали, во всяком случае, на какое-то время снимали жар. Таблетки оказались на месте. Выдавив из упаковки на ладонь сразу четыре штуки, я протянул их Игорю.
– На, выпей. Должно помочь.
Даша достала из рюкзака маленькую пластиковую бутыль с водой и дала ее Игорю. Он запил таблетки, сделал еще несколько глотков воды и вернул бутыль обратно. Некоторое время после этого мы стояли молча. Даже Игорь перестал стонать, хотя, в данном случае, таблетки скорей давали надежду, чем избавляли от боли. Но и это было лучше, чем ничего. Я еще раз внимательно осмотрел его ногу и заметил кое-что новое, то, что изначально ускользнуло от моих глаз. Над стопой, там, где начинался подъем ноги, виднелся красный полукруг. В нескольких местах он сочился кровью. Это очень походило на след от укуса, и я вспомнил слова Игоря, перед тем, как он упал с лестницы.
– Ты сказал, что кто-то тебя укусил? – спросил я, обращаясь к нему.
Игорь снова наморщился, толи от боли, толи от воспоминаний.
– Да. Когда я залез на лестницу и стал перелистывать тетрадь, ногу пронзила острая боль, я посмотрел вниз и увидел девочку, лет десяти, она стояла внизу и впивалась зубами мне в лодыжку. Мы на несколько секунд встретились глазами, потом погас свет, а потом эта чертова ступенька сломалась, и я упал.
В комнате воцарилось молчание. Всем с трудом верилось в то, что сказал Игорь. Мы находились в непонятной комнате заброшенного бункера, на глубине черт знает сколько метров под землей. Да, в добавок ко всему, до этой комнаты мы несколько часов блуждали по темным коридорам. Откуда тут было взяться маленькой девочке? И тем не менее, на ноге у Игоря отчетливо виднелся след от укуса, парень не врал, да и топот босых ног по полу я слышал.
– Ты рассмотрел ее? – спросил я.
– Это была девочка с лицом старухи, – ответил Игорь. Она впилась мне зубами в ногу, а глазами смотрела в мои глаза. Как собака, – добавил он, – все произошло быстро, я не успел ее хорошо рассмотреть. Помню, что у нее были длинные, спутавшиеся волосы, в которых виднелось много седины и раскосые большие глаза. Больше я ничего не успел увидеть, свет потух, и я упал.
От этого рассказа мне стало совсем не по себе. Помимо того, что мы оказались глубоко под землей, в запертой комнате, без света, да еще и эта девочка или старуха. Нужно было выбираться отсюда.
Я оставил ребят сидеть возле Игоря, а сам, взяв фонарь, пошел исследовать помещение, в котором мы оказались. Возможно, там есть другие выходы, которых мы не заметили. Свет горел недолго, а мы осматривали тумбы и кровати, все остальное могли пропустить. Пройдя вдоль левой стены комнаты, я обнаружил, что это не обычная стена. Ее поверхность оказалась обита каким-то мягким, упругим материалом. Я обследовал правую стену – то же самое. Да, комната эта и правда необычная. Кому понадобилось в этом бункере оборудовать помещение детскими кроватями и делать мягкие стены? Да еще и то окно, которое выходило в комнату с двумя койками. Посмотрев на окно, я увидел, что свет в комнате через стену уже не горел.
Мне тут все больше не нравилось. Слишком много случилось совпадений. Я вспомнил чувство, которое испытал в тот момент, когда мы первый раз прошли мимо этой комнаты, тогда я не обратил внимание, что с обеих сторон от гермодвери были окна, поэтому не придал значения, списав все на нервы и темноту. Да и саму гермодверь мы исследовали всеми, и я готов был поклясться, что, когда мы в первый раз шли мимо этой комнаты по коридору, заканчивающемуся душевой, дверь в нее была плотно закрыта. Как сейчас. Вспомнил и шлепанье босых ног по полу, которое слышали мы все. Похоже, что тут внизу, окруженные темнотой, мы оказались не одни.
Оставалась последняя стена, которую я не осмотрел, та, которая находилась в дальнем конце комнаты. Подойдя к ней, я сразу увидел в свете фонаря, что в стене есть дверь. Самая обычная комнатная дверь. Открыв ее, я увидел маленькое помещение, вдоль одной стены которого располагались несколько умывальников, а вдоль другой стояло несколько ванн. Я покрутил кран на одном из умывальников, к моему удивлению, из крана полилась вода. Она текла тонкой струйкой и имела буроватый оттенок, поэтому сильно я не обрадовался.
Умывальников было четыре, а вот ванных стояло три. Вместо одной из них, в полу зияла дыра, заполненная водой. Нашарив лучом фонаря выключатель, я щелкнул им. В помещении загорелась лампочка. Сам плафон, под которым она находилась, проржавел, а потому света в помещении было мало, но все равно, это гораздо лучше, чем свет фонариков. В самой комнате с ваннами было сыро и заметно холодней, чем в соседней комнате с кроватями. Под электрическим светом, я рассмотрел длинное зеркало, тянувшееся вдоль всей стены с умывальниками. По зеркалу разбегалась паутина трещин, даже свое отражение в нем рассмотреть не удалось, а одна из раковин была забрызгана кровью. Капли уже высохли, но старыми не казались. В целом, несмотря на то, что эту комнату, пусть и тускло, но освещала лампа, тут было до омерзения неуютно.
Завершив осмотр, я вернулся к остальным. Ребята сидели на прежнем месте, шепотом переговариваясь друг с другом. «Странно, мысленно усмехнулся я», – раньше, блуждая по коридорам этого бункера, мы не задумывались и разговаривали в полный голос, а уж как девчонки смеялись… а теперь, вдруг, все перешли на шепот. Игорь лежал на кровати с закрытыми глазами, укрытый двумя одеялами. Зубы его были плотно сжаты, глаза закрыты. Но, судя по
