Из темноты вышла Ольга. Она шла медленно, пошатываясь и держась рукой за стену туннеля.
— Оля! — позвал ее Пахомов.
Ольга сделала еще шаг и рухнула на пол. Пахомов бросился к ней. По светлой блузке девушки расплывалось темное пятно. Ее грудь была прострелена в нескольких местах. Из пробитых легких вырывалось хриплое дыхание, тихо булькала выталкиваемая толчками кровь.
— Черт… — застонал старший сержант. — Оля… Я не увидел… Оля…
Ольга попыталась что-то сказать, но изо рта у нее полилась кровь.
— Я тебя не видел, — продолжал бормотать Пахомов. — Я думал, это он! Сейчас, Оля… Сейчас…
Пахомов разорвал на Ольге блузку. Попытался зажать ладонью раны.
— Что случилось? — услышал он над собой голос Кати. — О господи!
Катя присела рядом с истекающей кровью девушкой.
— Оля! — окликнула она в ужасе. — Оля, кто это тебя?
— Я не хотел, — снова забормотал Пахомов. — Темнота. Не видно ни черта. Тут она подвернулась.
— Подвернулась? — Катя изумленно посмотрела на старшего сержанта. Вдруг по лицу ее пробежала судорога. — Трус несчастный! — вскрикнула она полным ярости голосом. — Гром дал тебе автомат защищать нас. А ты… Отдай!
Катя попыталась вырвать автомат из рук Пахомова, но он ударил ее по руке и грубо оттолкнул от себя.
— Отвали, лахудра! Хочешь к Грому — иди! Пусть он тебя и защищает. Автомат ей! Это мой автомат! Подыхайте здесь сами!
Пахомов встал. Катя вцепилась ему в ногу, но он пнул ее, развернулся и исчез во тьме.
— Сволочь! — крикнула ему вслед Катя. — Чтоб ты яйца себе отстрелил! — Она подползла к Ольге и склонилась над ее лицом. — Оля… — с болью в голосе позвала она, — за что же это тебя? Как же я буду тут без тебя… в темноте… одна?
Ольга снова попыталась что-то сказать, но по подбородку ее потекла темная кровь. Она дернулась раз, другой, и тело ее обмякло. Голова девушки склонилась набок.
— Вот и все, — прошептала Катя и, пригладив Ольге ладонью разметавшиеся волосы, тихо и безнадежно заплакала.
Гром быстро шагал по туннелю. Не сбавляя хода, достал из кармана фальшфейер и зажег. Посветил в темноту, пытаясь что-либо разглядеть. Свет выхватил из темноты стоящие на рельсах вагонетки. Гром миновал их, фальшфейер, догорев, погас.
В какой-то момент он подумал: не лучше ли ему будет вернуться к Иркуту? Тот предложил вполне здравый план. Избавиться от балласта и найти выход самим. Вдвоем будет легче. В конце концов, кто виноват, что все так получилось? Никто. На этой «войне» каждый сам за себя. И какое ему дело до двух перепуганных женщин и одного сумасшедшего мента? Да никакого! Они просто оказались не в том месте и не в то время. Не повезло. Бывает. Зато им с Иркутом повезло. Теперь все деньги нужно будет делить не на четверых, а на двоих. Главное, чтобы Иркут сумел найти выход и выбраться наружу. Но он сумеет. Обязательно сумеет. Этого парня ничем не возьмешь. Иркут живуч, как кошка. Может, все-таки вернуться?
Но Гром не вернулся. И даже не остановился. Он продолжал идти по туннелю, стремительно приближаясь к месту кровавой драмы, которую так нелепо и страшно разыграли старший сержант 135-го ОВД Павел Пахомов и младший кассир Тетрабанка Ольга Серова.
Два диггера — Сергей и Андрей — бодро вышагивали по чавкающему грунту туннеля. Чувствовали они себя превосходно. Время от времени Серж доставал из сумки пару банок пива. Одну протягивал другу, вторую открывал сам. Поход, таким образом, больше походил на увеселительную прогулку.
— Я здесь уже бывал, — сообщил другу тощий и сухой как палка Андрей.
— Когда это? — поинтересовался бородатый Серж, и в его голосе послышались нотки ревности.
— Без тебя, — ответил Андрей. — Мы тогда с Петровичем ходили. Ты с температурой лежал. Петровичу жена с соседом изменила, и он хотел руки на себя наложить. Вернее, сначала жену убить, потом соседа, а потом уже себя. Решиться на это сразу он не смог, поэтому приполз ко мне с бутылкой водки. Мы ее быстро распили, а потом он попросил у меня нож и предложил пойти с ним.
— А ты? — поинтересовался Серж.
Андрей покосился на него и насмешливо поинтересовался:
— Я что, похож на идиота? Думаешь, мне мало того, что мой брательник на нарах чалится?
— Старик, не кипятись, — успокоил приятеля Серж. — Я просто так спросил. Так что там с Петровичем? Не убил он жену?
Андрей покачал головой:
— Нет. Я ему говорю: «Давай сначала под землю спустимся. Выдержишь со мной час и не запросишься наверх — я пойду с тобой. И даже буду держать соседа, пока ты будешь снимать с него скальп. А не выдержишь — значит, резня отменяется. Ты пойдешь домой, простишь жену, трахнешь ее пару раз и ляжешь спать».
Серж засмеялся.
— Что, так и сказал?
— Угу, — кивнул Андрей.
— А он?
— Согласился.
— И сколько он выдержал?
Андрей улыбнулся.
— Пятьдесят две минуты. Потом завыл: «Выведи, — говорит, — меня отсюда. Я жену и пальцем не трону, только выведи!»
— А ты? — снова спросил Серж.
— Вывел. С тех пор он меня избегает. Боится, наверно, что я обратно под землю его затащу.
— Н-да, дела, — смеясь, проговорил Серж. — Выходит, ты спас жену Петровича, а заодно и соседа? Надо было тебе с нее плату за спасение взять. Натурой!
— А я и взял, — спокойно ответил Андрей. Облизнул сухие губы и добавил: — Вернее, она у меня взяла. Горячая штучка, скажу тебе.
Серж покосился на друга и спросил:
— Не врешь?
— Неа. Зачем мне тебе врать? Приди к ней с бутылкой шампусика, когда Петровича дома нет, она и тебе даст. Я так понял, она всем дает.
— Блин, чего ж ты раньше молчал? Я бы давно уже… А, черт! — вскрикнул Серж и схватился рукой за стену, чтобы не упасть. Луч его фонаря судорожно метнулся в сторону.
— Что случилось? — спросил Андрей останавливаясь.
— Да порезался обо что-то, — сипло проговорил Серж и зашипел от боли. — Посвети-ка сюда.
Тощий диггер направил луч фонаря на ноги бородатому другу. Из правого ботинка Сержа торчал штырь арматуры.
— О черт, — снова произнес Серж и тихо застонал.
— Стой, не дергайся, — приказал ему Андрей.
Он присел на корточки и внимательно осмотрел ботинок друга.
— Ну что там? — спросил, тихо подвывая от боли и страха, Серж. — Кровь есть?
— Есть, — ответил Андрей. — Судя по всему, штырь вошел глубоко. И как ты умудрился на него нарваться?
— Я что, специально его себе в ногу воткнул! — раздраженно произнес Серж.
— Ты бы не дрыгал ногой. А то я и так ни черта не вижу. Да постой ты спокойно хоть минуту, я должен осмотреть рану! Привались к стене!
— Я и так привалился, — огрызнулся Серж. И тихо добавил: — Айболит хренов!
Андрей расшнуровал ботинок друга и попытался понять, в какое место и насколько глубоко вошел штырь.
— Ну! — торопил его Серж. — Что там? Можешь что-нибудь сделать?
— В принципе, крови немного, — задумчиво произнес тощий. — Давай я попробую вырвать штырь, а потом обработаем тебе рану. У меня в аптечке есть перекись водорода и бинт.
— А если какая-нибудь артерия задета? — недовольно спросил Серж. — Тогда штырь нельзя доставать.
Андрей поморщился. Его стало доставать нытье друга. Не может, что ли, потерпеть? Рана, судя по всему, пустяковая, а он расхныкался, как девчонка.
— Нет там никаких артерий, — сухо сказал Андрей. — И кость, судя по всему, не задета. Сейчас достану аптечку и выну штырь. Ногой не дергай.
— Да не дергаю я!
Андрей повернулся к брошенному рюкзаку, ослабил стяжку и принялся искать аптечку. Пошарил в одном отделении, потом в другом. На всякий случай заглянул в карманы. Аптечки нигде не было.
— Черт, кажется, я ее не взял, — досадливо проговорил он. — У тебя нет?
— Нет, конечно. Мы же договаривались, что аптечку возьмешь ты. Поищи еще раз — может, просто не нащупал?
— Я тебе человеческим языком говорю: ее там нет, — разозлился Андрей. — Дома забыл.
— Черт… — Серж поморщился. — Что же теперь делать? Мне что, так с этим штырем в ноге и ходить?
Он попробовал наступить на поврежденную ногу и взвыл от боли.
— Да я вообще ходить не могу! — плаксиво вскрикнул Серж. — Ногу как будто током дергает! Черт, черт, черт! Как ты мог забыть аптечку дома? Ведь мы без нее никогда не выходим!
— Ну а сейчас вышли, — пожал плечами Андрей. — И вообще, чего ты на меня орешь? Не я ведь тебе этот штырь в ногу воткнул. Ты сам его где-то подцепил.
Серж вытаращил на друга глаза.
— Так, выходит, это я виноват? — задыхаясь от возмущения, проговорил он. — Между прочим, это ты потащил меня в туннель! Если бы не ты, я бы уже давно сидел дома и пил пиво!
Андрей скривился. Ему до смерти надоел этот чертов нытик. Всю жизнь этот бородатый слабак ноет и ноет. Так же вот ныл и в самолете перед первым прыжком. И потом, когда Андрей потащил его под землю. Он и тогда подвывал, хотя и пытался казаться крепышом и молодцом. Андрей вспомнил пару случаев, когда из-за нытья Сержа они потеряли классную работу, и разозлился еще больше.
