– Дело в том, что Оливия приютила шкодного уличного пса, которого некому было кастрировать, привела в дом и кормит с хозяйского стола. Хорошо, что ее сейчас здесь нет и мы можем поговорить без свидетелей, по-мужски, мистер Бойл, – Стоун сделал шаг в сторону, давай своему Церберу команду «взять».
Огромный шкаф в два шага сократил дистанцию и схватил Грегори за грудки, оторвав его от пола, – ноги безвольно болтались в воздухе. У того не было сил сопротивляться.
– Николас, прошу вас… – прохрипел Грег, Цербер тряхнул его и уложил спиной на островок, опрокинув стакан с виски, который разбился вдребезги.
– Мистер Бойл, – вкрадчиво продолжил Стоун, обходя Грега, – из какой вонючей дыры вы приползли в мой дом? Смотрите: Майкл запачкал о вас руки. Вы такой неуклюжий неряха, мистер Бойл. Обожрались наркотиков и пошли плясать под дождем, не так ли? И по утру вернулись, чтобы пить мой виски, есть мою еду, спать в моей кровати. Если моя дочь не подобрала бы вас, вы бы давно сгнили в подворотне среди себе подобных. Вы, мистер Бойл, паразит на теле нашего общества. Вы пьете нашу кровь, едите нашу плоть и все, что вы можете дать взамен – это яд. Вы отравляете нашу семью, мистер Бойл, своими зловонными полипами, прорастая глубоко в нервную систему.
Под дорогой туфлей сэра Стоуна хрустнул осколок хрусталя. Старик отвлекся от едва живого от ужаса Грега и посмотрел вниз: он стоял в лужице коллекционного односолодового шотландского виски 30-летней выдержки. Его губы мгновенно растянулись в хищном оскале.
– Мистер Бойл, вы оказались в весьма щекотливом положении. Видите ли, ваши отношения с моей дочерью, к огромному счастью, официально не оформлены. Вы здесь никто. Бродяжка в грязной одежде, вторгшийся в богатый дом, пока хозяева отсутствовали. Я даже не удивлюсь, если не досчитаюсь имущества после вашего визита, – Стоун выдержал паузу, давая словам просочиться в мозг Грега.
Но тот мечтал лишь об одном: чтобы огромная толпа фанатов «Миллуолла» прямо сейчас вломилась в дом Стоунов. И забила бы всех троих до смерти. Главное, чтоб он видел, как этот богатый властный садист получает по заслугам. Как он харкает кровью и ссыт в штаны, пока мордовороты в тяжелых ботинках выбивают из него все дерьмо. Как трещит основание его черепа, как взрывается сама черепная коробка. О, да! Он готов был расстаться с жизнью, чтобы увидеть это напоследок.
– Майк, отпусти его, – внезапно скомандовал Стоун, и Грегори полетел на пол, оказавшись на четвереньках перед его ногами, стоявшими в луже спиртного.
– Сэр Николас, позвольте мне уйти… – прохрипел Грег.
– Мистер Бойл, разве вас кто-то держит? Нет-нет-нет. Вы свободный человек, и вольны проживать свою жизнь, как вам заблагорассудится. Но! У меня одно значимое условие. Даже два, но уверяю вас, оба они вполне выполнимы. Во-первых, вы покинете жизнь Оливии так же, как и этот дом – безмолвно и безвозвратно. Во-вторых, – Стоун шагнул назад, выйдя из лужи виски, – Вы допьете коллекционный шотландский виски, который так неуклюже уронили. Это благородный дорогой напиток, и ни одна его капля не должна пропасть даром.
В комнате повисла гнетущая тишина. Старина Николас явно наслаждался моментом, смаковал слабость и беспомощность Грегори: наверняка, у него впервые за десять лет деревянный стояк без виагры.
– Майкл, – произнес сэр Стоун, и Цербер тут же схватил Грега за голову, намереваясь окунуть в лужу с осколками. – Нет! Нет, остолоп! Разве я просил хвататься за него?
– Виноват, сэр Николас, – пробубнил Цербер.
– Я хотел попросить тебя сделать мне чай, пока мистер Бойл обдумывает мое предложение. Руки для начала помой! – распорядился Стоун и снова обратился к Грегу, – Мистер Бойл, чтобы вам лучше думалось, я упомяну еще один фактор, раз вы до него сами не додумались. У вас есть минута, чтобы начисто выпить все, что здесь разлито. Если вы будете думать слишком долго, я позвоню в полицию и сообщу, что в моем доме мерзкий грязный воришка и, не сомневайтесь, я выдвину против вас обвинения. Ваша минута началась прямо сейчас. Не упустите ни одной капли этого божественного напитка.
Этот богатенький старпер упивается своей властью и твоей ничтожностью. Ты и правда столь ничтожен? А, Грегори? Ты в одиночку отстоял его дом от двух вооруженных грабителей, укокошил одного из них и, в конце концов, создал шедевр! И вот она благодарность?! Этот нацист делает это лишь потому, что ты ему позволяешь так с тобой обращаться, Грегори! Покажи зубы! Докажи, что у тебя есть достоинство! Вон крупный осколок от дна стакана – схвати его и воткни в паховую артерию! Он истечет кровью раньше, чем этот огромный мудак-охранник успеет вызвать скорую. Твое достоинство выше всяких последствий. Просто сделай это! Сделай это!
– Оливия вас возненавидит, – подал голос Грегори.
Охранник молча возился на кухне, хлопая ящиками в поисках чая. Вода в чайнике начинала закипать. Грегори молча смотрел в месиво из виски и осколков, но перед глазами была костная розовая масса посреди черного полиэтилена. Тело не повиновалось внутреннему голосу. Откровенно говоря, он никогда не чувствовал себя настолько беспомощным и опустошенным. Сэр Стоун держал паузу, кажется, он действительно смотрел на часы, завороженный ходом секундной стрелки. Чайник пронзительно засвистел, Цербер залил кипяток в заварник с чаем и приготовил фарфоровую кружку для сэра Стоуна.
– Полагаю, вы сделали свой выбор, мистер Бойл. Я бы сказал, что уважаю вашу стойкость, но это, откровенно говоря, неправда. Вы правы насчет Оливии. Но ее ненависть пройдет и сменится благодарностью за то, что я не позволил ей совершить самую большую ошибку в ее жизни. Если бы у вас были дети, мистер Бойл, а в особенности дочь, – вы бы хотя бы имели возможность меня понять. Но здесь и сейчас мы с вами находимся на разных
