— Дорогой, давай обратимся в полицию, чтобы они установили наблюдение за этим местом. Нечего и думать давать этому негодяю деньги, — серьезно сказала Грета.
— Разве возвращение Лизы не стоит тысячи долларов?
— Конечно, стоит! Не в этом дело! Мне не жалко денег!
— Все это надо обдумать. Поеду-ка я пока на работу.
Чтобы получить наличные, необходимо попасть в банк до трех часов. Эд знал, что должен пойти в банк. О полиции он поразмыслит после того, как получит деньги. Эд в очередной раз позавидовал людям, которые легко впадают в гнев и быстро принимают решения, уверенные в своей правоте. Если такой человек ошибается, он, по крайней мере, может утешиться тем, что не сидел сложа руки, а действовал так, как считал нужным. «Я же вечно колеблюсь, хоть и не столь красноречив, как Гамлет», — подумал Эд с иронией, но не улыбнулся.
— Ты позвонишь мне? — спросила Грета, провожая мужа до двери.
Эд понял, что она боится оставаться одна в квартире. И не без оснований, ведь Аноним мог знать Грету в лицо. Эду очень захотелось остаться дома. С трудом разжав губы, он произнес:
— Не выходи, дорогая. И не открывай никому двери. Я поговорю внизу с Марком. Скажу ему, чтобы он не впускал никого к тебе наверх. Хороню? Тебе надо сегодня выходить?
— Нет. Мы договорились с Лили поболтать за ленчем, но я могу отменить встречу.
— Отмени. Я позвоню тебе. До встречи, дорогая.
В то утро, сидя на заседании издательского совета, которое грозило затянуться на весь день, Эд обдумывал ситуацию с Лизой. К половине двенадцатого он решил, что, если в условленном месте будет присутствовать полицейский в штатском, который, вероятно, попытается задержать Анонима, после того как тот получит деньги, это подвергнет риску жизнь Лизы: Аноним, скорее всего, поймет, что за ним следили, и побоится возвратиться через час с собакой или послать кого-то это сделать. Так что, позвонив Грете перед ленчем, Эд сказал ей, что решил взять в банке деньги и не привлекать полицию.
— Так мы потеряем только тысячу баксов, дорогая. Я хочу сказать, в том случае, если мы не сумеем потом прижать к ногтю этого вымогателя. А иначе нам грозит большая беда — потерять Лизу.
Грета вздохнула:
— Сможешь позвонить мне еще раз сегодня, Эд? Я волнуюсь.
— Даже два, если удастся.
Они с Гретой получили четыре письма от Анонима. Если принести их в полицию, что Эд намеревался в конце концов сделать, то в полицейском досье, возможно, найдутся письма того же негодяя другим людям. Опознать почерк нетрудно, даже когда пишут печатными буквами. Убьют Лизу или вернут, Анонима можно будет найти. Его же письма дадут ключ к разгадке. И однако: прав ли он, рассуждая подобным образом?
Наскоро перекусив в одиночестве в «Брасс Рейл» на Пятой авеню, Эд направился в банк и снял со счета тысячу долларов десятидолларовыми купюрами. Он знал, что это будет большая пачка, и прихватил с собой черный кейс. Выходя из банка, Эд подумал о том, не следит ли за ним сейчас Аноним, однако не стал осматриваться, а не спеша направился в издательство. День выдался ясный, пригревало солнце. Интересно, подумал Эд, держат Лизу на улице или в доме? Конечно, она будет скулить и тосковать. Как этот подонок схватил ее? Как? Вполне возможно, что ее убили, понял Эд.
Когда Эд вернулся домой, Грета сказала, что никто не звонил, кроме него и Эрика, который хотел узнать, нет ли новостей о Лизе. Они пообедали. Грета переживала из-за денег и старалась не смотреть на кейс, а потом заявила, что пойдет с Эдом. Эд попытался отговорить ее. Где она будет его ждать?
— На Йорк-авеню есть бары. Или на Третьей. Я закажу выпивку. Попрошу Эрика прийти. И не спорь! — Она решительно отмела его возражения. — Почему бы нет? Что здесь такого? Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя один на один с этим подонком?
Эд рассмеялся впервые с тех пор, как пропала Лиза.
Грета позвонила Эрику, который почти все время проводил дома. Эду не удалось убедить ее не рассказывать Эрику о том, что они собираются делать, но, возможно, будет совсем неплохо, прикинул Эд, если Эрик придет.
Без десяти одиннадцать Эд вышел из дверей бара на углу Третьей авеню и Шестидесятой улицы, оставив Грету с Эриком допивать виски с содовой. В левой руке он пес пакет, завернутый в газетную бумагу и стянутый двумя резинками. Он собирался присоединиться к Грете и Эрику через пятнадцать минут, и ему было приятно думать об этом. Он шел не спеша, но и не слишком медленно в восточном направлении и, добравшись до Йорк-авеню, двинулся на север. Эд не боялся, что на него нападут, хотя неизвестно, чего можно ожидать от психопата. Однако он представлял себе Анонима человеком невысоким, лет этак сорока, может, даже пятидесяти, слабым и трусливым. Эд, по крайней мере, был пяти футов десяти дюймов роста, достаточно крепкого телосложения (ему приходилось следить за своим весом), и в университете он с год занимался боксом и играл в футбол, хотя и без особого энтузиазма. Эд глубоко вздохнул и зашагал увереннее. Вот и железная решетка напротив Шестьдесят первой улицы.
Впереди шел, засунув руки в карманы, стройный молодой человек, он направлялся на север. Деревья, росшие вдоль дороги, отбрасывали на тротуар густые тени. За забором располагалась какая-то клиника, насколько помнил Эд. Он осмотрелся и, не увидев ничего подозрительного, начал считать столбы. Между одиннадцатым и двенадцатым (как говорилось в письме) он пристроил сверток так, чтобы снаружи ничего не было видно, но при этом пакет не мог свалиться на землю по другую сторону ограды.
Эд выпрямился и, вдруг ощутив ясно, что оглядываться больше не стоит, торопливо зашагал к Шестидесятой улице. Над баром горела красная неоновая вывеска.
Грета радостно помахала ему из кабинки справа. Эрик приподнялся, встречая его лучезарной улыбкой.
— Все в порядке, — сказал Эд, присаживаясь рядом с Эриком. Внезапно у него заныли все мышцы.
Грета погладила его по руке:
— Ничего не видел? Никого?
— Никого, — ответил Эд и посмотрел на часы. Пять минут двенадцатого. — Хорошо бы еще порцию виски.
— Двойную! — радостно предложил Эрик. Одинарную, подумал Эд, но затем сообразил, что двойную можно растянуть надолго, если разбавить ее водой. Ему предстояло ждать около часа.
Эд почти не прислушивался к тому, о чем говорили Грета и Эрик. Грета рассказывала, что видела сегодня во сне Лизу: неизвестно, выпивка или волнение заставили ее так разоткровенничаться. Эрик был настроен оптимистически и в то же время старался рассуждать разумно:
— Когда имеешь дело с психом, ничего нельзя сказать заранее. Таким людям не стоит доверять. Wahnsinnig![1]
«Да, — подумал Эд, — Эрик словно телевизор смотрит, а не присутствует при реальных событиях». Он то и дело поглядывал на настенные часы, стрелка которых, казалось, застыла на 11.23. Поэтому перестал смотреть на них. Грета тоже долила в свое виски воды. Она верила, что скоро увидит Лизу. Эд читал это в ее взгляде. Она держалась стойко с вечера среды: ни слова жалобы. Эд втайне восхищался ею. Грета любила собачку не меньше, чем он. И возможно, Аноним окажется славным малым и привяжет Лизу к столбу за две минуты до полуночи. Эд собирался появиться на месте событий ровно в полночь и ни минутой раньше. Даже если бы Аноним лично вернул ему собаку, подумал Эд, он не стал бы запоминать его лицо, чтобы затем обратиться в полицию. Нет, он был бы слишком рад снова увидеть Лизу. Эд заметил, что улыбается анекдоту, который Эрик рассказал Грете, хотя вовсе не слышал его.
— Посмотрим, сколько там времени, — сказал Эрик, все так же улыбаясь.
Без шести двенадцать. Эд поднялся.
— Я скоро! — пообещал он.
Лицо Греты застыло, оно не светилось больше надеждой.
— Когда тебя ждать? — требовательно спросила она.
— Самое позднее в двенадцать двадцать, — повторил Эд уже в третий раз.
Они условились, что, если Лизы не окажется в обусловленном месте, он вернется и скажет жене, хотя сам Эд собирался потом пойти назад и постоять еще. Эрик и Грета хотели, конечно, идти с ним, но Эду это казалось неразумным: Аноним мог заметить их (как бы они ни старались выглядеть не подозрительно) и все переиграть.
Теперь Эд шел быстрее и только на Йорк-авеню замедлил шаги и стал всматриваться вперед, во мрак, пытаясь разглядеть около забора силуэт на четырех лапах, возможно мечущийся в одиночестве на поводке туда-сюда, в поисках того, кто придет забрать ее. Было темно, хоть глаз выколи, и, когда в свете уличного фонаря Эд посмотрел на часы, до полуночи оставалось еще три минуты. Он решил подождать и остановился, опершись рукой о дерево, в квартале между Шестьдесят первой и Шестьдесят второй улицами. Насколько легче было ждать сейчас. Аноним, наверное, возьмет такси, возможно, он уже на месте: проехал чуть дальше к северу и пошел с Лизой обратно пешком. «Только сдается мне, что все это не так», — подумал Эд и, быстро обернувшись, посмотрел вдоль улицы. На восточной стороне он ничего не увидел. Тогда он перевел взгляд на противоположный тротуар, и сердце у него так и подпрыгнуло при виде собаки на поводке, но это была белая собака неизвестно какой породы, и ее вела женщина. Было бы очень странно, если б Аноним оказался женщиной!
