письменного согласия, доступ к бумагам и документам. У отца был компьютер?
– Компьютеров в доме не было: принципиальная позиция отца. Планшет был только у матери. Отец пользовался старым смартфоном, но его забрали следователи.
– А планшет вашей матери они тоже забрали?
– Нет, я увезла его в день ее похорон.
– Зачем?
– Считайте, на память.
– Вы что-нибудь в нем искали? Удаляли?
– Нет, я даже его не открывала. Не было времени.
– Вы сейчас в городе?
– Да, но приеду в поселок сразу, как закончу дела на работе. Я отменила командировки на ближайшее время, так что, считайте, я в вашем распоряжении, конечно, в вечерние часы. Отпуск я взять не смогу, сдаю важный проект.
– Понимаю… – едва сдержалась, чтобы не выругаться, Самоварова. – Думаю, вам не сложно будет составить самый простой договор об оказании консультационных услуг, – не испытывая особого доверия к генеральской дочери, решила обезопасить себя Варвара Сергеевна. – Само собой, от меня расписка о полученных средствах.
– Как вам угодно. Ваши отношения с налоговой меня не касаются.
На мобильном высветился второй звонок – это пробивался доктор.
Договорившись с «генералкой» о встрече в семь вечера, Самоварова переключилась на долгожданный входящий.
– Как там ваши дела? – бодро и, как ей показалось, неискренне начал Валера. – Ты обдумала мое предложение насчет мальчика?
– Какое предложение? – делано удивилась Варвара Сергеевна.
– По поводу визита в наш центр, – искусственно спокойным тоном пояснил доктор, словно разговаривал не с ней, а с ребенком Жориного возраста.
– Нет.
– Не понимаю, разве так сложно позвонить его матери и объяснить, что ее ребенок интересен науке? Почему ты так уверена, что она будет против?
– Я еще вчера сказала: это исключено.
– Варя, ты что-то темнишь.
– Глупости! – перешла в наступление Самоварова. – Его мать оказалась в непростом положении, и мне бы не хотелось беспокоить ее неуместными вопросами. Для нее он просто ребенок, ее сын. Лично мне бы не понравилось, если бы кому-то взбрело в голову изучать нашу Лину под микроскопом.
– Когда он появился в нашей квартире, ты, помнится, сказала мне, что у его матери проблемы со здоровьем. А теперь, оказывается, она «в непростом положении». Все ясно. Очередная тайна века.
– Никаких особых тайн.
– Варя, я тебя знаю… Ты всегда за любую авантюру! А здесь ты сразу забор из колючей проволоки возводишь. Почему? Приехать в центр с ребенком с разрешения его матери – это о-о-чень сложно! Его матери нельзя позвонить? Для начала с ним просто побеседует детский психолог, и до появления его матери вместе с ним в центре никто ничего делать не станет. Завтра пятница, я готов с утра прислать за вами рабочую машину, а потом мы вместе могли бы вернуться на дачу.
– Это не сложно. Это просто невозможно.
– Но мне его мать – я ее вспомнил, на кой-то черт ты пригласила ее однажды к нам на Новый год – показалась хоть и закрытой, но очаровательной и любопытной женщиной, – не отступал Валера.
Самоварова, давя в себе гневливое изумление, молчала.
Вот так живешь с человеком, делишь с ним хлеб, постель, нехитрые радости, имеешь общие интересы, и тут хлоп – вторгшееся извне вмешательство в размеренную жизнь раскидывает вас по разным берегам.
Подвыпивший в ту ночь психиатр с огромным опытом работы не догадался, что за праздничным столом напротив него сидела самая настоящая психопатка.
– Валера… Жора просто ребенок. В наш век большинство детей удивительно развиты. Я с ним здесь уже два дня, и поверь, он немногим отличается от нашей Лины. Ничего сверхъестественного в этом мальчике нет! – не переставая удивляться эмоциональной скупости доктора (нет бы просто спросить: «Как настроение, любимая?!») чеканила слова Самоварова.
– Ладно, я понял, – разочарованно протянул он.
– Во сколько тебя ждать? У меня здесь, ты не поверишь, – натужно хохотнула она, – образовалась кое-какая работа, около семи нужно будет отойти и… Ты мог бы, уж коли мальчик тебе так интересен, провести с ним время.
– Не уверен, что приеду сегодня, – теперь уже сухо, в тон ей, отвечал доктор. – Работы много. Постараюсь быть завтра не позже обеда. Воспользуюсь служебной машиной, так что пиши, что купить на рынке.
– Договорились.
* * *
Идею с уроками рисования Лариса охотно поддержала, правда замялась насчет оплаты.
Самоварова, испытывая встречное смущение, принялась убеждать соседку, что занятия послужат хорошим стартом для потенциального заработка Наташи.
Предложив Ларисе обсудить стоимость услуг с самой Наташей, Варвара Сергеевна договорилась привести Жору в седьмом часу.
– Давай за кофейком и обсудим! – обрадовалась было Лариса, но, вспомнив главное событие прошедших дней, зашептала в трубку: – Ничего там не слышно про генерала? Тебе ваши больше не звонили?
Варвара Сергеевна решилась под большим секретом сообщить, что получила от дочери генерала заказ на частное расследование.
Это позволило бы энергичной соседке почувствовать себя сопричастной, а также (в отсутствие других вариантов) присматривать, по необходимости, за Жорой.
Что поделаешь, жизнь устроена так, что в любой человеческой коммуникации всегда присутствует если не прямая корысть, то стремление удовлетворить другие заложенные в человеке качества: желание потешить тщеславие (его часто выдают за желание помочь ближнему) или желание помочь ради того, чтобы быть нужным.
* * *
В местном магазинчике они купили шоколадных конфет, а выйдя из магазина, поругались из-за очередной Жориной выходки.
Лариса поливала цветы под звуки ревущей из окна электронной музыки.
Завидев Самоварову и Жору, отставила в сторону здоровенную лейку.
– Пришли? Вот молодцы! Щей горяченьких не хотите?
– Не-а, – мотнул головой Жора и поморщился так, что Самоваровой стало неловко.
– С удовольствием! – кивнула она Ларисе. – Жора любит только сосиски, пиццу и сладкое, а я… я бы съела полтарелки.
Войдя в дом, Жора, прижав к груди коробку с конфетами, сразу побежал в комнату Наташи, а Варвара Сергеевна обреченно поплелась на кухню есть чужие щи.
– Варь, ну не томи, – ловко орудуя половником, щебетала Лариса. – Какие новости о покойнике? Опять он мне снился, нехорошо так: стоял один посреди площади с торговыми рядами, как у нас в Шушинке, и был совершенно голый.
– Лариса, дорогая! – сев на табурет, вздохнула Варвара Сергеевна. – Дело такое, что со снами придется проститься. Сны – это работа подсознания, ты просто напугана… Ты впечатлительный и внимательный к деталям человек. А мне как раз нужен такой, как ты, помощник. Дочь Полякова хочет, чтобы я взялась за частное расследование – не убийства, но последнего периода жизни ее отца… Без тебя мне сложно будет справиться.
Глаза Ласкиной, округлившись, заблестели.
– Ой! Я почему-то так и подумала, что тебя привлекут к расследованию. Ты такая… такая крутая!
Самоварова смущенно улыбнулась:
– Не
