накрепко.
В таком положении находиться невозможно, но обратно не перевернуться, если только попробовать перекатиться на живот, но тогда кровать окажется лежащей на мне.
Где-то сверху звук. Скрип… Кашель… что? Кто это?
Поднимаю глаза и вижу, как нависающая Машина кровать дёргается. Это она? Жива?! Звук рвоты, кашель, всхлип… Её тошнит, но она не просыпается? Кажется, она захлёбывается. Ч-чёрт!
– Во-ло-дя! – кричу изо всех сил. – По-о-моги… Помоги!
Я подползаю ближе к Машиной кровати, чтобы ухватиться за неё. Ну, давай же, давай!
Время становится невероятно плотным и ломким, как грифель. Я подтягиваюсь и хватаюсь за ножку кровати. Маша хрипит. Если я приподнимусь ещё, то смогу взяться за борт и опрокинуть кровать.
– Держись! – ору я ей. – Держись ты!
В глазах темнеет, голова полнится больным звоном. Выдох… Я извиваюсь, пытаясь согнуться, хватаю её за пальцы вместе с бортом и дёргаю так сильно, как могу.
Кровать падает на меня, я пытаюсь увернуться, закрыться… Инстинктивно зажмуриваюсь. Чувствую удар по голове, край её наручника попадает в бровь, рассекая её. Скрежет колёсиков по полу, брызги её рвоты – вонь новой волной ударяет в меня, и я сдерживаю позывы тошноты.
Теперь Маша висит в наручниках и кандалах на боку, как я, наши лица близко друг к другу, она разлепляет ресницы и болтает головой, её взгляд больной и мутный.
Зачем я её спасла?
Её слипшиеся волосы свисают серыми нитками, в ней не узнать ту девушку, которая стояла недавно на залитой солнцем лужайке, обнимая своего жениха.
Она стонет, кашляет, отплёвывается. Смотрит на меня, морщится.
– К-как? Ч-что?
Её трясёт, она сухо шевелит потрескавшимися губами, что-то спрашивая. Но я не отвечаю – я устала, очень устала. Чувствую, как кровь из рассечённой брови густыми каплями стекает по лбу, на нос, капает на пол. Меня мутит от боли, жажды и усталости. Я вот-вот потеряю сознание. А она всё что-то шепчет, шепчет…
– Заткнись, – говорю я, – заткнись.
Она не умолкает.
Голова кружится, перед глазами чернеет, уже не различаю её шёпот, всё скручивается жгутом в один долгий звук, мир сужается, становится плоским и… исчезает.
Исчезнуть из кабинета, телепортироваться на берег моря – это единственное, чего ей хотелось сейчас.
– Вера, узнайте, пожалуйста, придёт ли наконец кто-нибудь чинить этот проклятый кондиционер.
– Хорошо, Елена Васильевна. – Медсестра встала и вышла за дверь.
Июнь плавил асфальт небывалой жарой. Елена сняла с себя всё, что только можно было снять, не роняя приличий. Врачебный халат всё-таки имеет свои плюсы. Но всё равно было жарко.
Через открытое окно она посмотрела в знойный недвижимый воздух – увидела скучный больничный двор и взяла в руки смартфон:
– Ну что, ребёнок, ты как там?
Кира дохаживала последние недели беременности и невероятно страдала от отёчности.
– Похожа на глобус, – вяло ответила она.
– Глеб сегодня вентилятор привезёт.
– Мам, можно я на Ваську поеду и останусь ночевать? Там не так жарко.
Это правда – старый каменный дом хранил прохладу, и в его стенах дышалось легче.
– Хорошо, только возьми с собой родильную сумку на всякий случай и звони, пожалуйста, регулярно. У тебя ключи есть?
– Я позвоню Глебу, он заскочит из мастерской и мне откроет, – кажется, она уже всё продумала, – может быть, ты тоже приедешь после работы? Не понимаю, почему ты так не любишь эту квартиру? По-моему, там гораздо прикольнее, чем у нас. И печка есть.
– Ну да, печка сейчас – это актуально, – Елена ушла от прямого ответа, – хорошо, сегодня приеду.
– Здорово! – Дочерний голос повеселел.
– Ладно. И не забывай звонить!
– Слушаюсь и повинуюсь. – Кира отключилась.
Елена встала и налила себе воды – работать не хотелось совершенно. Две операции были назначены на завтра, сегодня она осмотрела всех вновь прибывших пациенток, распределила врачей, поругалась со старшей медсестрой, конструктивно пообщалась с анестезиологами и теперь просто ожидала, когда рабочий день закончится, лениво перебирая операционные отчёты врачей своего отделения. Верочка как ушла за недосягаемым ремонтником, так и пропала.
Пиликнул телефон, оповещая об СМС, – Елена улыбнулась, Кира, наверное, позвонила Глебу, и тот написал ей. «Елена Васильевна, умоляю, помогите!»
Вадим Лотов.
Она села, выпрямилась. Чёрт! Что там случилось? Как и обещал, он не тревожил её назойливыми сообщениями, просто время от времени коротко напоминал о себе.
«Здравствуйте, Вадим Григорьевич, что случилось?»
«Мама, – коротко ответил он. И следом: – Можно позвонить?»
«Минут через пятнадцать», – ответила она. Ей эти пятнадцать минут нужны были для того, чтобы выдохнуть, собраться и подготовиться к разговору. Она пыталась вспомнить, сколько времени назад выписалась его мать. Выходило, что месяцев восемь, как раз когда Кира сообщила о беременности. Что там могло случиться? Метастазы? С чего бы? Новый рак? Так она должна была наблюдаться по месту жительства – отловили бы уже давно. Так, может, сейчас и отловили? Догадка догоняла догадку…
Ровно через пятнадцать минут раздался звонок:
– Спасибо, что согласились со мной поговорить. У мамы снова онкология. Елена Васильевна, как же так? Как так могло получиться? Я же, мы же…
Было слышно, как он расстроен и волнуется, и Елене стало ужасно жаль его.
– Погодите, давайте по порядку. – Елена налила себе ещё воды.
– Мы пошли в поликлинику, сказали, прогноз неблагоприятный, взяли все анализы. – Он запнулся…
– Когда будут результаты? – задала она резонный вопрос.
– На следующей неделе. Елена Васильевна, пожалуйста, возьмите маму к себе. – Он стушевался. Видно было, что этот человек не привык просить и чувствует себя крайне неловко. – Любые деньги… я… я готов.
– Ну, что вы, какие деньги, конечно, я вас возьму, но сначала нужны результаты. Как она себя чувствует?
В кабинет вошла Верочка, увидела, что врач говорит по телефону, и молча поставила вентиляторы. Один ей на стол, второй – себе.
– Старается бодриться, как всегда, но что уж тут… – Голос у него был хрипловатый, невнятный.
– Не волнуйтесь вы так, может быть, там ничего совсем уж страшного. Вам нужно успокоиться. Вы нужны своей маме. Да и она у вас боец. – Елена сочувствовала. – Я вам сейчас отправлю электронку, как будет всё готово, пришлите мне.
– Хорошо, – легко согласился он, – спасибо вам!
– Пока не за что, – отозвалась она.
– За то, что вы удивительно отзывчивый человек.
– Передавайте привет маме.
– Обязательно. – Он положил трубку.
– Елена Васильевна, можно спросить? – подала голос Верочка. – А это случайно…
– Вадим Лотов, всеобщий любимец, – доктор отошла от окна, – драма у них, у матери опять рак обнаружили.
– Ого! – присвистнула медсестра. – Бедный парень, за что ему? А так бывает?
– Чего только не бывает, – доктор воткнула вилку от вентилятора в розетку, – у меня однажды была пациентка, которую я
