Вера побледнела и произнесла, затаив дыхание:
— А, предположим, он доберется… до нас?
Ломбард мягко ответил, похлопав себя по карману, где лежал револьвер:
— Я позабочусь, чтобы не добрался. — Потом он с любопытством взглянул на нее. — Как трогательно вы в меня верите, а, Вера? Уверены, что я вас не пристрелю?
Вера ответила:
— Надо же кому-то доверять… По правде говоря, я думаю, вы ошибаетесь насчет Блора. Я по-прежнему считаю, что это Армстронг.
Неожиданно она повернулась к нему:
— Вы не чувствуете… все время… что здесь кто-то есть? Кто-то, кто за нами наблюдает и ждет?
Ломбард медленно ответил:
— Это просто нервы.
Вера пылко спросила:
— Значит, вы тоже почувствовали?
Она поежилась и чуть ближе наклонилась к нему.
— Скажите мне, вы не думаете, — она прервалась и продолжила: — Однажды я читала рассказ о двух судьях, которые пришли в маленький американский городок из Высшего Суда. Они вершили правосудие — Абсолютное Правосудие. Потому что они вообще были не из этого мира…
Ломбард поднял брови и сказал:
— Небесные гости, а? Нет, я не верю в сверхъестественное. Это дело — работа человека.
Низким голосом Вера произнесла:
— Иногда… я не уверена…
Ломбард посмотрел на нее:
— Это совесть… — После краткого молчания он очень спокойно спросил: — Так вы в конце концов утопили этого ребенка, а?
Вера неистово ответила:
— Нет! Нет! Вы не имеете права так говорить!
Он весело рассмеялся.
— О, да, утопила, моя хорошая девочка! Не знаю, почему. Представить себе не могу. Наверное, был замешан мужчина. Так ведь?
Неожиданно Веру охватила апатия, огромная усталость. Она ответила тусклым голосом:
— Да… был мужчина…
Ломбард тихо отозвался:
— Спасибо. Это то, что я хотел знать…
Неожиданно Вера выпрямилась и воскликнула:
— Что это было? Не землетрясение же?
Ломбард ответил:
— Нет, нет. Однако какой-то удар потряс почву. И я подумал… вы не слышали вскрик? Я слышал.
Они уставились на дом.
Ломбард сказал:
— Это там. Нам лучше посмотреть.
— Нет, нет, я не пойду.
— Как хотите, пойду один.
Вера отчаянно сказала:
— Хорошо. Я с вами.
Они поднялись по склону к дому. Терраса, залитая солнечным светом, была мирной и безобидной. Они немного поколебались, потом вместо того, чтобы войти в переднюю дверь, осторожно обошли дом.
Они нашли Блора. Он распростерся на каменной террасе на восточной стороне, его голова была размозжена огромной глыбой белого мрамора.
Филип поднял голову и спросил:
— Чье это окно наверху?
Вера ответила низким прерывистым голосом:
— Мое, и это часы с моего камина… Я их помню. Они были в форме медведя.
Она повторила, и ее голос дрожал:
— Они были в форме медведя.
III
Филип схватил ее за плечо. Он сказал настойчивым мрачным голосом:
— Все понятно. Армстронг прячется где-то в доме. Я пойду и найду его.
Но Вера вцепилась в него и воскликнула:
— Не будьте дураком! Теперь наша очередь! Мы будем следующими! Он хочет, чтобы мы бросились его искать! Он на это рассчитывает!
Филип остановился и задумчиво произнес:
— В этом что-то есть.
Вера воскликнула:
— Во всяком случае, вы должны теперь признать, что я была права.
Он кивнул.
— Да, вы выиграли! Убийца — Армстронг. Но где же, черт подери, он прячется? Мы же так тщательно прочесали весь остров, словно частой расческой.
Вера настойчиво сказала:
— Если вы не нашли его вчера ночью, то не найдете и сейчас… Таков здравый смысл.
Ломбард неохотно согласился:
— Да, но…
— Он, должно быть, заранее приготовил тайник, естественно. Ну, знаете, что-то вроде «норы священника»[31] в старинных особняках.
— Но это совсем не старый дом.
— Он все равно мог сделать здесь тайник.
Филип Ломбард покачал головой и сказал:
— Мы измерили в то первое утро. Готов поклясться, что там нет места для тайника.
Вера сказала:
— Но, должно быть…
Ломбард заметил:
— Хотел бы я посмотреть…
Вера воскликнула:
— Да, вы хотели бы посмотреть! И он это знает! Он там — ждет вас.
Вытащив наполовину свой револьвер из кармана, Ломбард сказал:
— Знаете ли, у меня имеется эта штука.
— Вы говорили, что с Блором ничего не случится, что он сильней Армстронга и к тому же начеку. Но вы, похоже, не понимаете, что Армстронг — сумасшедший! А на стороне сумасшедшего все преимущества. Он в два раза хитрей любого нормального.
Ломбард вернул револьвер в карман и сказал:
— В таком случае идемте.
III
Наконец Ломбард спросил:
— Что же вы собираетесь делать, когда наступит ночь?
Вера не ответила. Он тоном обвинителя продолжил:
— Об этом вы не думали?
Она беспомощно ответила:
— А что мы можем сделать? О Боже мой, я боюсь…
Филип Ломбард задумчиво произнес:
— Погода прекрасная. Ночью будет луна. Мы должны найти место… может быть, на верхушке острова. Будем там сидеть и ждать утра. Мы не должны засыпать. Мы все время должны быть начеку. И если к нам кто-нибудь подойдет, я его застрелю!
Он помолчал и спросил:
— Наверное, в этом легком тонком платье вам будет холодно?
Вера ответила с хриплым смешком:
— Холодно? Мне будет гораздо холоднее, если я стану трупом!
Филип Ломбард спокойно сказал:
— Да, вы правы…
Вера обеспокоенно зашевелилась и сказала:
— Я сойду с ума, если буду здесь сидеть. Давайте походим.
— Отлично.
Они медленно расхаживали взад и вперед вдоль линии скал, нависающих над морем. Солнце клонилось к западу. Его свет стал золотым и сочным. Он окутал их золотистым огнем.
Неожиданно, нервозно хихикнув, Вера сказала:
— Жаль, что мы не можем искупаться…
Филип смотрел на море. Неожиданно он сказал:
— Что это там? Вот видите, возле большого камня? Нет, чуть дальше, направо.
Вера вытаращила глаза и сказала:
— Похоже на чью-то одежду!
— Купальщик, а? — Ломбард засмеялся. — Странно. Наверно, это всего лишь водоросли.
Вера предложила:
— Давайте сходим и посмотрим.
— Это одежда, точно, — сказал Ломбард, когда они подошли поближе. — Целый узел. Вон ботинок. Идемте, давайте проберемся туда.
Они стали пробираться через камни.
Неожиданно Вера остановилась и сказала:
— Это не одежда — это человек…
Человек вклинился между двумя камнями, куда его забросил прилив.
Ломбард и Вера сделали последнее усилие и добрались до него.
Они склонились над ним.
Пурпурное обесцвеченное лицо — ужасное лицо утопленника…
Ломбард сказал:
— Бог ты мой! Это — Армстронг…
I
Вечности подходили к концу… миры кружились, во Вселенной… Время застыло неподвижно… Оно остановилось, оно проходило сквозь тысячи столетий…
Нет, минула всего минута или чуть больше.
Два человека стояли, глядя на покойника…
Медленно, очень медленно Вера Клэйторн и Филип Ломбард подняли головы и посмотрели друг другу в глаза…
II
Ломбард засмеялся и сказал:
— Так вот, значит, как, Вера?
Вера проговорила:
— На острове никого нет, совсем никого, кроме нас…
Она произнесла эти слова шепотом, еле слышным шепотом.
Ломбард сказал:
— Точно. Так, значит, теперь нам известно все, а?
Вера спросила:
— Как это сработано… тот трюк с мраморным медведем?
Он пожал плечами:
— Простой фокус, моя дорогая, отличный фокус…
Их глаза снова встретились. Вера подумала: «Почему я никогда раньше не видела как следует этого лица? Он волк — вот кто он такой, это волчья морда… Эти ужасные зубы…»
Ломбард сказал, и его голос превратился в рык — опасный, угрожающий рык:
— Как видите, это конец. Теперь мы узнали правду. И ЭТО конец…
Вера спокойно ответила:
— Вижу…
Она уставилась на море. Генерал Макартур смотрел на море. Когда же? Неужели только вчера? Или позавчера? Он тоже сказал: «Это конец…»
Он сказал так, ничуть не возражая, почти радуясь.
Но у Веры эти слова… сама мысль… вызывали желание бунтовать. Нет, не конец.
Она посмотрела на покойника и сказала:
— Бедный доктор Армстронг…
Ломбард глумливо ухмыльнулся и заметил:
— Ба, что я слышу? Женская жалость?
Вера ответила:
— А почему бы и нет? Разве в вас нет ни капли жалости?
