Глава 23
После службы директор похоронной конторы отвез меня, Синтию и Грейс в своем «кадиллаке» к гавани Милфорда, где держал небольшой катер. Ролли Кэрратерз с женой Миллисент направились следом. Они предложили подвезти Памелу, так что втроем ехали в машине Ролли и присоединились к нам на катере. Когда мы вышли из-под прикрытия бухты и вошли в Лонг-Айленд-саунд, я увидел пляж и шеренгу домов с видом на море. Я всегда думал, особенно ребенком, как здорово было бы завести тут дом, но когда в 1985 году ураган «Глория» смел все с лица земли, я передумал. Трудно держать в памяти все ураганы, пронесшиеся над Флоридой, но те, которые удостаивали своим вниманием Коннектикут, запоминались навсегда.
К счастью, если учесть, зачем мы вышли в море, ветер был слабым. Директор похоронной конторы, чей шарм казался естественным, а не наигранным, привез с собой урну с прахом Тесс.
На катере мало кто разговаривал, хотя Миллисент и сделала попытку. Она обняла Синтию и сказала:
– Тесс бы порадовалась такому прекрасному дню, выдавшемуся для исполнения ее последней воли.
Возможно, если бы Тесс умерла от болезни, этим можно было бы хоть частично утешиться, но когда человек умирает насильственной смертью, трудно в чем-либо найти успокоение.
Но Синтия постаралась принять это замечание с тем же расположением, с каким оно было предложено. Миллисент и Ролли являлись ее друзьями задолго до того, как мы познакомились. Они считались неофициальными дядей и тетей и многие годы присматривали за ней. Когда-то Миллисент росла на той же улице, что и мать Синтии, и хотя Патриция была на несколько лет старше, они подружились. Потом Миллисент встретилась с Ролли и вышла за него замуж, а Патриция вышла замуж за Клейтона, пары часто встречались, так что Миллисент и Ролли имели возможность видеть, как растет Синтия, и интересовались ее жизнью после исчезновения семьи. Хотя помогал Синтии больше Ролли, чем Миллисент.
– Замечательный день, – подхватил он, поддерживая жену, и подошел к Синтии, глядя на палубу. Возможно, он боялся оступиться и упасть в пенящиеся волны. – Но я понимаю, что от этого тебе совсем не легче.
Пэм подошла к Синтии, слегка покачиваясь. Высокие каблуки – малоподходящая обувь для хождения по палубе.
– Кто мог это сделать? – спросила ее Синтия. – Тесс никогда никому не желала зла. – Она шмыгнула носом. – Последний человек из моей семьи…
Пэм прижала ее к себе.
– Я знаю, детка. Она была так добра к тебе, добра ко всем. Наверное, это какой-то сумасшедший.
Ролли с отвращением покачал головой, недоумевая «куда только катится мир», и пошел на корму, чтобы посмотреть на след, оставляемый катером.
– Спасибо, что пришел, – сказал я. – Для Синтии это важно.
Он удивленно посмотрел на меня.
– Шутишь? Ты же знаешь, мы всегда рядом с вами. – Он снова покачал головой. – Думаешь, так оно и было? Какой-нибудь псих?
– Нет, я так не думаю. Во всяком случае, не считаю, что это мог быть совершенно незнакомый человек. Мне кажется, Тесс убили по какой-то особой причине.
– Вот как? – удивился он. – А что думает полиция?
– Насколько мне известно, у них нет ни малейшей зацепки. Я начал было рассказывать об этих событиях много лет назад, но ты бы видел, как стекленели их глаза. Как будто это явный перебор.
– Ну а чего ты ждешь? – спросил Ролли. – Они и так заняты по горло, пытаясь поддерживать здесь мир и порядок.
Катер замедлил ход и остановился. Подошел директор похоронной конторы.
– Мистер Арчер? Полагаю, мы готовы.
Мы собрались в тесную кучку на палубе, урну передали в руки Синтии. Я помог ей открыть ее, причем мы вели себя так, будто в руках у нас динамит – боялись уронить Тесс в неподходящий момент. Плотно обхватив урну обеими руками, Синтия подошла к бортику и перевернула ее, а я, Ролли, Миллисент и Пэм наблюдали.
Грейс принесла розу – сама придумала, – которую бросила на воду.
– Прощай, тетя Тесс, – сказала она. – Спасибо тебе за книгу.
В то утро Синтия собиралась произнести несколько слов, но когда подошло время, сил у нее не оказалось. Я тоже не мог найти слов, более значимых или сердечных, чем простое прощание Грейс.
Когда мы вернулись в бухту, я заметил невысокую черную женщину в джинсах и бежевой кожаной куртке, стоявшую у края пирса. Она была почти поперек себя толще – что поставь, что положи, – но продемонстрировала ловкость и изящество, схватившись за приблизившийся катер и помогая привязать его. Мне она сказала:
– Терренс Арчер? – В ее голосе слышался бостонский акцент.
Я кивнул.
Женщина сверкнула бляхой, известившей нас, что она Рона Уидмор, полицейский детектив. И вовсе не из Бостона, а из Милфорда. Она протянула руку Синтии, чтобы помочь ей сойти на пирс, я же подхватил Грейс и поставил рядом.
– Я бы хотела поговорить с вами, – обратилась ко мне Рона.
Синтия, стоявшая рядом с Пэм, сказала, что присмотрит за Грейс. Ролли остался в сторонке вместе с Миллисент. Уидмор и я медленно пошли вдоль пирса по направлению к черной полицейской машине без опознавательных знаков.
– Вы хотите поговорить о Тесс? – спросил я. – Кого-нибудь арестовали?
– Нет, сэр, пока никого, – ответила она. – Уверена, что работа движется, но этим делом занимается другой детектив. Я знаю, что уже достигнут определенный прогресс. – Она говорила очень быстро, слова вылетали как пули. – Я приехала, чтобы расспросить вас о Дентоне Эбаньоле.
Я почувствовал резкий укол совести.
– Да?
– Он пропал. Прошло уже два дня.
– Я говорил с его женой после того, как он к нам приходил. И посоветовал ей обратиться в полицию.
– Вы его не видели с той поры?
– Нет.
– И он вам не звонил?
– Нет. Не могу отделаться от мысли, что его исчезновение может иметь какое-то отношение к смерти тети моей жены. Он навещал ее незадолго до этого. Оставил свою визитку. Она мне сказала, что прикрепила ее на доску рядом с телефоном. Но когда мы нашли ее мертвой, карточки там не было.
Уидмор что-то записала в блокноте.
– Он на вас работал?
– Да.
– В тот период, когда исчез. – Это не было вопросом, поэтому я просто кивнул. – Что вы об этом думаете?
– О чем?
– Что могло с ним случиться? – В ее голосе прозвучала некоторая досада: о чем, мол, еще я могу спрашивать?
Я помолчал и посмотрел в безоблачное, синее небо.
– Мне не хотелось бы об этом думать. Но полагаю, что он мертв. Возможно, убийца позвонил ему, когда он был в нашем доме, вводя нас в курс дела.
– Сколько было времени?
– Примерно пять часов дня, что-то в этом роде.
– Значит, было пять часов плюс-минус пять минут?
– Я бы сказал ровно в пять.
– Потому что мы связались с провайдером его мобильного, попросили проверить все входящие и исходящие звонки. Был звонок ровно в пять из платного автомата в Милфорде. Затем звонки от его жены, на которые он не ответил.
Я понятия не имел, какие выводы можно из этого сделать.
Синтия и Грейс садились на заднее сиденье «кадиллака» директора похоронной конторы.
Уидмор резко наклонилась ко мне и, хотя была на добрых пять дюймов ниже, буквально подавила меня своим присутствием.
– Кому понадобилось убивать вашу тетю и Эбаньола? – спросила она.
– Кто-то желает, чтобы прошлое осталось в прошлом, – ответил я.
Миллисент пригласила нас всех на ленч, но Синтия сказала, что предпочитает прямиком отправиться домой, так что туда я ее и повез. На Грейс явно произвели большое впечатление служба и все утро в целом – ее первые похороны, – но я порадовался, что аппетит у нее сохранился. Только мы вошли в дом, как она заявила, что умирает с голоду и если не получит что-нибудь немедленно, то погибнет. Но тут же спохватилась:
– Ой, простите.
Синтия улыбнулась дочке:
– Как насчет бутерброда с тунцом?
– С сельдереем?
– Если он есть, – сказала Синтия.
Грейс побежала на кухню и открыла холодильник.
– Сельдерей есть, но он подвял.
– Вытаскивай, – распорядилась Синтия, – посмотрим.
Я повесил пиджак от костюма на спинку кухонного стула и ослабил узел галстука. Мне не требовалось так хорошо одеваться, чтобы преподавать в средней школе, поэтому в официальной одежде я чувствовал себя скованно. Я сел, отодвинул все случившееся задень в дальний угол памяти и принялся наблюдать за своими девочками. Синтия разыскала открывалку, а Грейс положила сельдерей на разделочную доску.
Синтия вылила масло из банки с тунцом, положила рыбу в миску и попросила Грейс достать «Волшебную заправку». Дочка взяла банку из холодильника, сняла крышку и поставила на стол. Отломила стебель сельдерея и помахала им в воздухе. Он напоминал кусок резины.
Затем она игриво стукнула сельдереем по руке матери.
