Магда и Лукас выпили кофе, и Магда опрокинула свой стакан с соком, который разлился по скатерти. Она сделала это так ловко, что все выглядело так, будто произошло случайно.
Над Римом висели густые облака, и это ухудшило и без того мрачное настроение Магды. Они увидели длинную очередь еще издали. Сотни людей стояли за входными билетами в Сикстинскую Капеллу.
— Так, обойдемся без этого, — сказала Магда, — мне очень не хочется ждать три часа.
Они пошли прямо в собор Святого Петра.
Уже при входе Магду потрясло величие собора, перед которым они стояли. Она почувствовала себя маленькой и незаметной, и одновременно все ее проблемы сузились до небольших, вполне терпимых пределов.
— Извини, Лукас, — сказала она, когда они дошли до середины собора и остановились под огромным куполом, — но мне нужно побыть одной. Я останусь здесь. На час или на два, не знаю. Я выбита из колеи и, возможно, смогу хоть немного привести мысли в порядок. Может быть, я найду здесь покой, который утратила.
— Оʼкей, — сказал Лукас, пытаясь не показать, как он расстроен тем, что Магда его прогоняет. — Я еще немного посмотрю, а потом вернусь в гостиницу.
— Хорошо, там мы и встретимся чуть позже. Или уже вечером. Посмотрим.
Она не стала ждать ответа, повернулась и ушла.
Лукас смотрел ей вслед. У Магды была легкая походка, и сзади она выглядела совсем юной. Вдруг ему стало страшно, что она может исчезнуть в Риме, как Йоганнес исчез в этом городе. Может быть, она только поэтому и отослала его.
Он решил не возвращаться в гостиницу и тайком понаблюдать за Магдой. Не теряя ее из виду, но так, чтобы она не заметила. Пусть даже это продлится несколько часов.
Магда свернула в боковой неф и исчезла за колонной толщиной в несколько метров. Лукас отправился за ней, обошел колонну и очутился перед группой японских туристов, которые, листая проспекты, осматривали один из сорока четырех алтарей. Экскурсовод в качестве отличительного знака держала в руке сложенный красный зонтик, на который была надета бейсбольная кепка, и что-то громко рассказывала таким невыносимо высоким голосом, что Лукасу хотелось заткнуть уши.
Он осмотрелся, и мороз пробежал у него по коже.
Магды нигде не было.
Он искал ее полтора часа. Его больше не интересовал блеск алтарей, огромные скульптуры и невообразимые размеры этой гигантской церкви. Он метался из стороны в сторону, купил biglietto и поднялся на купол, посмотрел с внутренней смотровой площадки в глубину собора и попытался найти Магду среди фигурок внизу. Он бегал по лестницам вверх и вниз, поднимался и опускался на лифте, заглянул в каждый уголок, искал ее на внешних зонах купола, даже посмотрел вниз, не собралась ли нигде группа людей, что означало бы, что кто-то бросился вниз. Он слышал на улице звук сирен пожарных машин и удивлялся, сколько здесь, на крыше собора Святого Петра, возможностей спрятаться. В обычной обстановке он не обратил бы на это никакого внимания, но сейчас буквально сходил с ума.
Он спросил монахинь в сувенирном магазине, где продавали четки и фотографии Папы Римского, не видели ли они женщину, похожую на Магду, и с трудом описал ее теми немногими итальянскими словами, которые знал. Но тут же понял, насколько это бессмысленно. Тысячи женщин соответствовали этому приблизительному описанию. Фотографии Магды у него не было, и монахини только сочувственно улыбались ему.
У него не было никаких шансов. Пока он бегал по куполу, она, наверное, была внизу, а в то время, пока она ехала на лифте вверх, он, возможно, как раз бежал по лестнице вниз. Ему требовалось хоть чуть-чуть везения, но его-то как раз и не было.
Он даже зашел в музей, и ему понадобилось всего лишь несколько минут, чтобы бегом проскочить все помещения. Он не обращал внимания на экспонаты и скрепя сердце даже спросил один раз о Магде. Но все было безуспешно…
У него урчало в животе и не было никакого желания возвращаться в свой ужасный номер. Поэтому он съел в остерии minestrone[42] и пиццу, купил план города и решил осмотреть Рим самостоятельно.
В глубине души он злился на Магду, которая бросила его в соборе, как надоедливого мальчишку, и сбежала. В конце концов, она была виновата в том, что еще один день прошел напрасно.
Тонкие пронзительные голоса японцев ужасно действовали на нервы Магде. Она не могла спокойно осмотреть величественные, выше человеческого роста, скульптуры без того, чтобы не быть окруженной частоколом зонтиков, вспышками фотоаппаратов и жужжанием видеокамер. Японки верещали от восхищения и, казалось, говорили все одновременно.
Неожиданно Магда очутилась перед исповедальней, сделанной из старого тяжелого темного дерева с двумя крепко закрывающимися дверьми, что нетипично для исповедальни и не является обязательным. Не медля и не раздумывая, она проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь.
Внутри было тесно и темно, но она почти целый час провела в этой маленькой комнатушке размером не больше сундука. И чем дольше она стояла на коленях на жесткой скамейке, тем спокойнее становилось у нее на душе. Вокруг слышались приглушенные голоса посетителей собора Святого Петра, и она была частью этой бормочущей массы, но, тем не менее, совсем одна, невидимая для остального мира. Она могла спокойно погрузиться в свои мысли.
Ее уверенность крепла. Она снова увидит его.
Воздух в исповедальне был душным и сухим, пахло старым пергаментом и ладаном. Казалось, что за десятилетия здесь накопилось множество тайн, лжи во спасение и прощенных грехов.
Через какое-то время Магде показалось, что она не одна. Ей почудилось, что за деревянной решеткой промелькнул кто-то. Невидимый, молчаливый, с теплым дыханием, пахнущим сладким церковным вином.
— Верни его мне, — шепотом умоляла она, — пожалуйста, верни мне его.
Она снова и снова повторяла эти слова. Ответа не было, но Магда покинула исповедальню в твердом убеждении, что ее молитва будет услышана.
В состоянии эйфории она около получаса блуждала по собору. Еще девочкой она хотела стать монахиней. Прежде всего, чтобы иметь возможность каждый день и в любое время находиться в таком великолепном соборе. Здесь она чувствовала себя счастливой.
Перед собором Святого Петра она села в такси. У нее не было никакого желания ехать в автобусе и еще меньше хотелось идти пешком.
— К Испанской лестнице, — сказала она водителю. — Пожалуйста, поезжайте помедленнее. Я разыскиваю одного человека и хотела бы видеть лица прохожих.
Ее просьба осталась без ответа. Таксист рванул с места и со страшной скоростью помчался по городу, выполняя рискованные обгоны и выскакивая на встречную полосу.
Магда разозлилась и не дала ему чаевых.
Вообще-то она собиралась посидеть на лестнице, съесть мороженое или сrре[43] и понаблюдать за прохожими, но почувствовала голод и подумала, что если ограничится только этим, то ей станет плохо.
Поэтому она нашла маленькую тратторию, в которой заказала лапшу в виде бабочки с грибами и трюфелями и все это в сметанном соусе.
Она ела и пристально вглядывалась в лица проходящих мимо людей. Через четверть часа ей стало казаться, что она знает каждого второго и уже хотя бы раз их видела. В конце концов она прекратила это занятие. Она откинулась назад, подставила лицо теплому июльскому солнцу и поблагодарила небо за то, что находится в этом городе и не теряет надежды на счастливое будущее.
Откуда-то издалека она услышала вой сирен «скорой помощи», который становился все громче. Магда вздрогнула. Этот пронзительный звук напугал ее.
«Папа… — подумала она. — Проклятье! Папа…»
Через два месяца после неприятной встречи в коридоре Анита сказала Магде:
— Теперь мы целых три недели не будем ночевать у тети Хельги. И тебе не нужно будет завтра собирать вещи. Ты рада?
— Да, конечно. Но почему?
— Папа уезжает.
— Куда?
— Не знаю. Куда-то на море.
— И «кое-кто» с ним?
— Да.
Магда почувствовала, что и для матери тоже наступило что-то вроде отпуска, когда она может наконец-то остаться дома.
На следующее утро отец проснулся очень рано. Было еще темно, когда он оделся, выпил кофе и взял сумку, которую сложила ему Анита.
— Ну, пока, — сказал он, — до свидания.
Он легонько поцеловал жену в щеку и дружески похлопал Магду по плечу.
— Береги себя, воробышек. И смотри, чтобы на тебя не было жалоб.
Он улыбнулся, и Магда улыбнулась ему в ответ.
— И тебе того же, — ответила она.
Отец поцеловал ее в лоб и ушел.
Мать закрыла за ним дверь и глубоко вздохнула. Потом посмотрела на Магду и улыбнулась.
Через три часа им позвонили из дорожной полиции. Они как раз позавтракали, и Магда собиралась идти в школу, поскольку в этот день занятия начинались с третьего урока.
