Через три часа им позвонили из дорожной полиции. Они как раз позавтракали, и Магда собиралась идти в школу, поскольку в этот день занятия начинались с третьего урока.
Она еще не вышла из квартиры, когда увидела, что мать словно окаменела у телефона, прижав левую руку ко лбу. Магда ждала, что она что-нибудь скажет, чтобы понять, кто это звонит, но мать молчала. Только два раза пробормотала «да».
Положив трубку, она молча обняла Магду и прижала ее к себе. Сердце девочки стучало так, словно готово было выскочить из груди. Она чувствовала, что произошло что-то ужасное.
— Мы должны держаться друг друга, — сказала мать тихо, — теперь мы остались совсем одни.
— Что случилось? — прошептала Магда, и от страха у нее перехватило горло.
— Отец мертв. Он разбился на автобане. Не успел затормозить и врезался в грузовик, который стоял в пробке. Пока непонятно, почему это произошло. Или он его не заметил, или отказали тормоза. Да это, собственно, уже все равно.
Магда не проронила ни звука.
— А «кое-кто» в тяжелом состоянии. Неизвестно, выживет ли она.
Магда по-прежнему молчала. Она ожидала, что в ней проснется отчаяние, ужас или ощущение бесконечного несчастья. Но не чувствовала ничего, потому что не могла себе представить, что отец никогда больше не вернется домой.
— Ты можешь сегодня не ходить в школу, — сказала мать.
Потом она легла на диван, взяла шерстяное одеяло и укрылась с головой.
Похороны состоялись на следующей неделе. «Кое-кто» по-прежнему была в коме, и Анита радовалась, что не придется встречаться с ней еще раз.
Магда плакала. Мать стояла сзади, положив ей руки на плечи.
— Успокойся, дорогая, — шептала она, — успокойся, пожалуйста.
Сама она молча, с сухими глазами, стояла у могилы и неотрывно смотрела на гроб, который медленно опускался в яму. В нем лежал человек, который когда-то, много лет назад, поклялся ей в верности.
Потом она бросила три лопатки песка на гроб и отвернулась.
— Идем, — сказала она Магде, — идем отсюда.
Взявшись за руки, они медленно шли по ухоженной кладбищенской дорожке.
— Если один человек изменяет другому, жизнь заканчивается, — сказала мать.
Ее спина была прямой, взгляд устремлен вдаль, голос звучал уверенно.
Магда просидела почти два часа на Испанской лестнице, съела мороженое и пошла к фонтану Треви, который был совсем близко. И только тогда поняла, что совсем потерялась во времени.
Но ей было все равно. Ей не надо было спешить ни на самолет, ни на поезд, не нужно было забирать детей из школы, идти на премьеру в театр, и у нее не было назначено время приема у зубного врача. Ничто не мешало ей провести этот день так, как хотелось.
Фонтан всегда восхищал ее. Она видела его фотографии неоднократно, и каждый раз у нее перехватывало дыхание. Но таким потрясающе красивым она его не помнила. Возможно, причиной было то, что снимки не могли хотя бы приблизительно передать, каким в действительности величественным был этот фонтан, расположенный среди узких переулков.
Солнце село. Почти одновременно включились прожекторы, подсвечивающие фонтан. Это очень понравилось Магде. Сооружение казалось не таким плоским, как днем, и не таким бедным на игру света и тени, как ночью.
Она присела у фонтана и открыла кошелек, чтобы бросить монетку в воду. Она хотела снова и снова возвращаться сюда.
И вдруг она увидела его. Да, она была совершенно уверена, что это он.
С криком радости она вскочила на ноги и стала пробираться сквозь толпу.
— Отойдите в сторону, дайте пройти! — умоляла она, расталкивая людей вокруг себя. — Scusi! Permesso!
Она чувствовала себя человеком, потерпевшим кораблекрушение, который пытается консервной банкой вычерпать из лодки воду, в то время как каждая волна приносит ее в десять раз больше.
Хуже всего был страх, что он снова исчезнет. Сейчас, когда небо услышало ее и она наконец нашла его.
— Йоганнес! — закричала она изо всех сил. — Йоганнес!
Он оставался на месте, смотрел в противоположную сторону и не слышал ее. На последних метрах она легко пробралась сквозь толпу, которая здесь была не такой плотной.
Она бросилась к нему на шею и покрыла его лицо поцелуями.
— Вот ты где! Наконец-то я тебя нашла! Йоганнес, любимый мой, мое самое дорогое сокровище!
Она запрокинула голову и закричала от радости, потом снова обняла его. Она смеялась, плакала и целовала его. Она просто не могла остановиться и успокоиться, ее сердце едва не разрывалось от счастья.
Люди вокруг улыбались, глядя на них.
Лукас, не понимая, что делает, крепко обнял ее, осушил ее слезы и почувствовал, как по телу побежали мурашки.
Ла Рочча выглядела вполне мирно, когда они на следующий день после обеда вернулись туда на машине Магды, которую оставляли у вокзала.
Первое, что сделала Магда, — это обошла вокруг дома и заглянула в огород. Все было в порядке. Все так, как она оставила. Потом она открыла дверь дома.
В нем царила приятная прохлада.
Визитную карточку она увидела сразу.
— О, — сказала она, — ты только посмотри. Этот Стефано Топо таки побывал здесь. Я от него такого не ожидала. Да ладно, может быть, я когда-нибудь ему и позвоню.
Магда поставила сумку, подошла к мойке, налила стакан воды и медленно выпила. «Вот оно, — подумала она, — это именно то, что я люблю и то, что мне нужно: вернуться домой, в этот дом».
Ближе к вечеру она поехала за покупками в Ареццо и вернулась, нагруженная грибами, свежим майораном и говяжьим филе, что было редкостью в Италии. Собственно, это были мелочи, но Магда испытывала состояние эйфории и радовалась своим покупкам, как ребенок радуется неожиданному подарку на Рождество.
Она очень старалась, готовя ужин, а потом накрыла стол во дворе — даже положила салфетки, чего обычно не делала, — поставила свечи и украсила все веточками розмарина и дубовыми листьями.
Лукас, приняв душ, вышел во двор и увидел, что она выставляет на окно колонки стереоустановки, чтобы музыка была хорошо слышна.
— Что случилось? — спросил он и поцеловал ее в лоб. — Что, у нас будут гости или у тебя день рождения?
— Нет. — Она улыбнулась. — Ничего такого. Просто я радуюсь жизни. Давай сегодня ночью устроим праздник. В честь того, что мы здоровы, что мы живем и можем наслаждаться этим вечером.
За ужином она поставила диск «Azzurro» Адриано Челентано.
— Для тебя, — сказала она. — Ты же так любишь эту песню.
Лукас заставил себя улыбнуться.
Еда была фантастическая. Рукола с маленькими, величиной с вишню, помидорами, дробленым миндалем и обжаренным тунцом в качестве закуски, потом филе с шампиньонами в сметанном соусе и к нему картофель с розмарином, а на десерт крем-брюле, который тоже удался на славу.
Лукас еще не поел, когда она взяла его за руку и потащила в спальню.
— Иди сюда, — сказала она, — время слишком дорого, жаль тратить его бессмысленно. Не хочется терять ни секунды. Я хочу быть с тобой.
Как и прошлой ночью, в Риме, Магда была очень страстной. В принципе, он достиг заветной цели, если бы только не слышать, как она шепчет: «Йоганнес, я люблю тебя».
— Время, что ты провел в Риме, изменило тебя, — сказала она той ночью. — Ты какой-то другой, не такой, как раньше, но меня это возбуждает.
И Лукас решил, что будет наслаждаться этой внезапно возникшей любовью и не думать о том, что Магда явно путает его с братом. Как-нибудь все устроится. Может быть, таким образом она пытается забыть об исчезновении мужа. В конце концов, не все ли равно, как она его называет?
Топо исходил из того, что Магда, как и большинство людей в Амбре, по вторникам ходит на рынок и к пекарю. Может быть, еще на почту или в аптеку. А тот, кто ходил на рынок, имел также обыкновение пить кофе в баре «Делла Пьяцца».
В баре имелся главный зал с длинным прилавком, за которым продавали бутерброды, пирожные «Сахарные улитки», сладости и сигареты и где бармен неутомимо варил кофе или разливал алкоголь. Там было несколько столов, за которыми можно было позавтракать и почитать утренние газеты, а телевизор, размещенный под потолком, работал целый день.
В помещении рядом стояли три игровых автомата, биллиардный стол и старенький компьютер, на котором за три евро в час можно было зайти в Интернет. Кроме того, там был еще туалет, но только ключ надо было брать у бармена.
Рядом с дверью в соседнее помещение висела большая черная доска, служившая своеобразной доской объявлений. На ней вывешивали объявления о приеме на работу уборщиц, сантехников, нянек, приглашали желающих поучаствовать в поездке или просили о пожертвовании для «Мизерикордии». Там же висели объявления с информацией, когда у пекаря выходной, когда состоится следующий футбольный матч или благотворительный обед.
