— Это станет серьезной проблемой, если он зарегистрирует жалобу в государственной Комиссии по правам человека.
— Вы хотите сказать, что он вынесет дело на обсуждение вне стен компании? — спросила Мередит.
— Да, именно это я и хочу сказать.
Мередит уставилась в пространство: похоже было, что ей впервые изменило самообладание. Она прикусила губу.
— Может получиться очень ловко.
— Еще бы. Я послал Фила узнать, согласится ли Сандерс на третейский суд. С опытным незаинтересованным человеком со стороны в качестве посредника. Кем-нибудь вроде судьи Мерфи. Я попробую организовать это уже завтра.
— Отлично, — сказала Мередит. — Я могу раздвинуть свое завтрашнее расписание так, чтобы выкроить пару свободных часов. Но я не представляю, что из этого получится. Он ни в чем не признается, я уверена, а свидетелей нет.
— Я хочу, чтобы ты во всех подробностях посвятила меня в события прошлого вечера, — сказал Гарвин.
— О, Боб, — вздохнула Мередит, — каждый раз, когда я об этом вспоминаю, виню только себя.
— Не нужно, Мередит.
— Я знаю, но не могу иначе. Если бы моя секретарша не пошла решать свои квартирные вопросы, я могла бы вызвать ее в кабинет и ничего бы не случилось.
— Я думаю, будет лучше, если ты расскажешь мне все, Мередит.
— Конечно, Боб…
Мередит наклонилась и несколько минут негромко что-то говорила спокойным, ровным голосом. Гарвин стоял рядом с ней и слушал, свирепо мотая головой.
* * *
Дон Черри взгромоздил ноги в кроссовках «Найк» на стол Ливайна.
— Ага, значит, Гарвин вошел к вам, и что дальше?
— А дальше он встал вон там, в уголочке, тихонечко переминаясь с ноги на ногу — ну, знаешь, как он обычно переминается. Ждал, когда его заметят. Ничего не говорил — просто стоял и ждал, когда на него обратят внимание. А Мередит в это время разговаривала со мной насчет «мерцалок», которые я разложил для нее на столе — я как раз показывал ей, какую неисправность мы нашли в лазерных головках…
— Она врубилась?
— Ага, вроде бы. Она, конечно, не Сандерс, но тоже ничего. Быстро учится.
— И пахнет от нее приятнее, чем от Сандерса, — вставил Черри.
— Да, мне ее духи нравятся, — сказал Ливайн. — Taк или иначе…
— Одеколон Сандерса оставляет желать много лучшего.
— Ага. Так или иначе Гарвину скоро надоело скакать в уголке, и он деликатненько так кашлянул. Мередит его заметила и сказала: «О!» Даже не сказала, а вроде как выдохнула с такой дрожью, ну будто у нее дыхание перехватило, знаешь?
— Угу, — сказал Черри. — Мы здесь будем разводить турусы на колесах или как?
— Ты давай слушай, — огрызнулся Ливайн. — Она рванулась к нему, а он протянул к ней руки. Должен тебе сказать, что это выглядело, как встреча двух любовников прокрученная в замедленном темпе.
— Ничего себе, — присвистнул Черри. — Жена Гарвина, должно быть, кипятком брызжет.
— Так вот, — продолжал Ливайн, — они встали рядом и стали разговаривать, и она вроде как мурлыкала и строила ему глазки, а он, хоть и такой весь из себя крутой, на это клевал.
— Она в этом отношении свое дело знает, — сказал Черри. — Начальство лежит перед ней на блюдечке.
— Но на любовников, в конце концов, они не похожи.
Я смотрел на них, стараясь не смотреть, и говорю тебе — они не любовники. Тут что-то другое, Дон, — вроде папаши и дочурки.
— Ну и что? Почему бы не трахнуть свою дочь? Куча народа так и поступает.
— Нет, знаешь, что я думаю? Он видит в ней самого себя. Что-то в ней напоминает ему его же в молодости. Ну, там, энергичность или еще что. И, знаешь, она этом здорово играет: он скрестит руки, и она скрести руки, он прислонится к стене, и она прислонится к стене. Во всем его повторяет. И, видя их издали, я могу тебе точно сказать, Дон: она на него похожа! Подумай этим.
— Ну, значит, ты их видел совсем уж издали, — сказал Черри и, сняв ноги со стола, встал. — Так что, по-твоему, мы имеем? Замаскированный непотизм?
— Не знаю. Но у Мередит с Гарвином какой-то контакт, не только деловой.
— Э! — воскликнул Черри. — Да где ты видел отношения, основанные только на бизнесе? Я сто лет назад понял, что таких нет в природе.
* * *
Луиза Фернандес вошла в свой кабинет и бросила чемоданчик на пол. Пробежав глазами стопку телефонограмм, она повернулась к Сандерсу:
— Что происходит? За сегодня уже три звонка от Фила Блэкберна.
— Я сказал ему, что пригласил вас представлять мои интересы в качестве адвоката, поскольку готовлюсь судиться. И еще я… ну… в общем, я сказал, что завтра утром вы собираетесь зарегистрировать мое заявление в Комиссии по правам человека.
— Завтра я, по-видимому, не смогу, — ответила Фернандес. — И вообще, я бы не рекомендовала вам это делать, мистер Сандерс. Я отношусь к заявлениям, не соответствующим истине, очень серьезно. Никогда не предугадывайте мои действия впредь.
— Простите меня, — покаялся Сандерс, — но все произошло так быстро…
— И тем не менее давайте расставим точки над «i»: если это повторится, вам придется искать другого адвоката, — внезапный холод в голосе. Потом: — Итак, вы сказали это Блэкберну. Какова была его реакция?
— Он спросил, соглашусь ли я прибегнуть к услугам посредника.
— Это абсолютно невозможно, — категорически заявила Фернандес.
— Почему?
— Третейский суд однозначно выгоден только компании.
— Он мне сказал, что это ни к чему не обязывает.
— Если и так? Это значит сдаться на их милость. Не вижу причин так поступать.
— И он сказал, что вы сможете присутствовать, — сказал Сандерс.
— Конечно, я буду присутствовать, мистер Сандерс! Тут не может быть вариантов. Ваш адвокат должен присутствовать каждый раз, или же третейский суд будет признан недействительным.
— Они дали мне имена трех возможных посредников. — Сандерс протянул бумажку со списком.
Фернандес быстро пробежала список.
— Все те же лица. Правда, один из них получше остальных, но я по-прежнему…
— Он хочет провести третейский суд завтра.
— Завтра? — Фернандес посмотрела на Сандерса и откинулась на спинку стула. — Мистер Сандерс, я всегда была противником волокиты, но это просто смешно. Мы не успеем подготовиться. И, как я уже вам сказала, я не рекомендую соглашаться на третейский суд вообще. Или вы руководствуетесь какими-то соображениями, о которых я не знаю?
— Да, — признался Сандерс.
— Так посвятите меня. Сандерс засмеялся.
— Любая доверенная мне вами информация является конфиденциальной и разглашению не подлежит, — сказала Фернандес.
— Хорошо. Некая компания из Ньй-Йорка под названием «Конли-Уайт» хочет купить «ДиджиКом».
— Значит, слухи были верны…
— Да, — подтвердил Сандерс. — О слиянии этих фирм будет объявлено на пресс-конференции, назначенной пятницу. И тогда же Мередит Джонсон будет представлена как новый вице-президент.
— Вот оно что, — сказала Фернандес. — Теперь я понимаю, почему Фил так торопится.
— Ну да.
— И ваше заявление представляет серьезную угрозу для их планов.
— Да, можно сказать, оно появилось в самый пикантный момент, — согласился Сандерс.
Адвокат немного помолчала, глядя на Сандерса поверх очков для чтения.
— А я недооценила вас, мистер Сандерс. У меня поначалу сложилось впечатление, что вы довольно робкий человек.
— Они вынудили меня так поступить.
— Это так, — согласилась она и, оценивающе посмотрев на Сандерса, нажала кнопку интеркома. — Боб, принеси мое расписание — мне нужно кое-что изменить. И попроси Герба и Алана зайти ко мне. Пусть бросят все дела, здесь есть кое-что более важное. — Она отодвинула бумаги в сторону. — Все эти посредники налицо?
— Полагаю, да.
— Я думаю пригласить Барбару Мерфи. Судью Мерфи. Она вам не понравится, но свою работу она делает лучше других. Я попробую, если получится, завтра на послеобеденное время. Нам нужно время. Если не получится, будем ориентироваться на позднее утро. Вы отдаете себе отчет в степени риска? Надеюсь, что да. Игра, в которую вы решили сыграть, очень опасна. — Она снова заговорила в интерком. — Боб? Отмени Роджера Розенберга. Отмени Эллен на шесть. Напомни мне, чтобы я позвонила мужу, что не приеду к обеду.
Фернандес посмотрела на Сандерса.
— Вы тоже не успеете домой к обеду. Не хотите предупредить домашних?
— Моя жена и малыши сегодня вечером уезжают из города.
— Вы все рассказали жене? — подняла бровь Фернандес.
— Да.
— Вы настроены серьезно.
— Да, — подтвердил Сандерс, — серьезно.
— Это хорошо, — сказала адвокат. — Вам это необходимо. Позвольте мне быть с вами откровенной, мистер Сандерс: то, что вы собираетесь предпринять, нельзя назвать, строго говоря, законной процедурой. По сути, этой будет война нервов.
