– Может, вы до сих пор находитесь в том сарае рядом с Луной и из ваших вен течет кровь?
– А разве нет? – Глупо спросил Рейн.
Раздался скрип двери. В комнату вошел мужчина в черной одежде. Он узнал Диаболуса.
– Ну, здравствуй, Адам. – С улыбкой произнес он.
– Что происходит? – Медленно проговорил Рэйн, поднявшись с места.
– Я же говорил тебе, не стоит будить мертвых.
– Это говорите не вы, – запинаясь, пролепетал Рэйн. – Не вы.
Рэйн с трудом сглотнул – ему казалось, будто его рот полон песка. Хотелось кашлять.
– А кто же?
Рэйн обернулся к докторам. Они застыли.
– Это сказал надзиратель, – волнуясь, ответил Рэйн.
– Ты уверен? Может, тебе это только показалось? Может, ты еще скажешь, что сюда тебя привез детектив Ларсен?
– Кто ты такой? – Рэйн напряженно выдохнул.
– Разве ты не помнишь? – Притворно удивился Диаболус. – Я буду с тобой. Неважно, где. Неважно когда. Но я буду повсюду. Где бы ты ни был, на что бы ты ни посмотрел, к кому бы ни прикоснулся.
– Ты не доктор.
– Да. И не адвокат, – криво улыбнулся Диалобус. – Как и они.
Рэйн отшатнулся назад, вжавшись спиной в прутья тесной клетки. Застывшие статуи зашевелились. Они сдавленно мычали, срывая с себя одежды. Лорен медленно залезла на стол и так же медленно сползла на пол. Она вцепилась в свое лицо, с треском отрывая куски кожи. Рэйн закричал, когда в клетку впечатался Гаррен. Его лицо лоскутами опадало на пол. Кровь пропитывала его тело, превращаясь в нечто отдаленно похожее на человека. Рэйн зажмурился, чтобы не видеть их перекошенные лица. Не слышать скрежета ногтей, когда они пытались протиснуться к нему сквозь прутья.
– Постой! Постой, Диаболус! – Крикнул Рэйн. Диаболус поднял руку, и нечто замерли.
– Не думай, что сможешь убедить меня прекратить всё это.
– Нет. Я хочу знать, – Рэйн тянул время. Он понимал, что исход близок. И то, что случится потом, уже никогда не исправит прошлого. Но маленькая надежда все же была. – Почему здесь? Скажи? Почему в Лос-Анджелесе? И моя мать – я ее тоже убил?
Диаболус ухмыльнулся:
– Твоя мать так же, как и ты, покончила с собой. Она приняла «Скиннер». Как же долго твоя мамаша корчилась от боли, – оскалился Диаболус. – Боль была так невыносима. Она хотела выпрыгнуть из окна, чтобы облегчить себе страдания, но, к сожалению, не успела.
«Так вот откуда следы», – подумал Рэйн.
– А Лос-Анджелес… Это всего лишь очередной город, в который ты попал, – Диаболус улыбнулся, и нечто как по команде накинулось на клетку. Они шипели, кожа на их руках плавилась, подобно воску.
Рэйн сложился пополам, закрывая голову. Руки и тела липли к нему, обдавая холодом. У него кружилась голова. Он дрожал, трепыхаясь под их весом. Диаболус сотрясался от смеха, с удовлетворением наблюдая, как Рэйна припечатали к полу – он лежал, не двигаясь. Сознание оставило его, он сделал короткий вдох и затих.
Рэйн подпрыгнул на кровати. Жуткий кошмар снова преследовал его. На этот раз ощущения были столь явными, что у него на языке всё ещё оставался привкус крови. Рейн стряхнул пот со лба и зажег лампу, привыкая к обстановке, что окружала его. Это была вовсе не его привычная спальня. Скорее, это было что-то, похожее на апартаменты президента: широкая кровать из темного дерева с резными ручками и зеркальными спинками, зеркальный шкаф во всю стену, зеркальная люстра. Даже лампы на прикроватных столиках и те были зеркальными. Тот, кто здесь жил, явно очень любил любоваться на себя.
Рэйн долго смотрел на свое отражение и никак не мог понять, что это за холм скрыт под одеялом. Он потянулся к одеялу, но одернул руку. Одеяло откинулось само, и его глазам предстало сонное лицо девушки с всклокоченными волосами. Рэйн вскрикнул, свалившись на пол.
– Тише-тише. Ты чего? – Испуганно проговорил женский голос.
– Ты что тут делаешь? – Спросил Рейн, сидя на полу и глупо тараща глаза.
– Я? Сплю. А что? – она улыбнулась.
– Я же был в камере. Как я оказался тут?
– Дурачок, – ласково промурлыкала она. – Ты перетрудился.
– Я что, по-твоему, шучу? Сэнди, какого черта здесь происходит?
– Ну, во-первых, не Сэнди, а Мэри.
Рэйн нахмурился.
– Мэри? В смысле? – Он поднялся с пола. – Совсем недавно тебя звали Сэнди. Меня чуть не упекли в психушку.
– А, ты об этом, – отмахнулась Мэри. – Ну, это же просто фильм.
– Что?
– Ну да. Фильм. Ты забыл? Мы недавно закончили съемки.
– Съемки? – Рэйн стряхнул пот со лба. – Какие съемки? Ты что, шутишь надо мной? Сэнди…
– Мэри… – перебила она. – Успокойся, Рэй. Не спорю, это были тяжелые съемки. Все, мягко говоря, задолбались с этой порнографией. Но ты превзошел все ожидания режиссера. Он уже думал, что ничего не получится, но ты внес в процесс съёмок какую-то изюминку, что ли. Я, честно говоря, сама была в шоке от твоей игры.
– Постой. Ты назвала меня Рэй? Не Рэйн?
– Рэй. Тебя зовут Рэй Гринн. А Рэйн – это вымышленный персонаж, которого ты играл. Теперь вспомнил?
Рэй нахмурился. Он сел на кровать, потирая переносицу.
– То есть, я актер. А все, что происходило – это был всего лишь фильм?
– Да. И отличный фильм, – Мэри хохотнула.
– Значит, те убийства, галлюцинации, психушка… Это все кино?
– Да-да. Ну, если ты не веришь мне, тогда поехали на фуршет. Там будут все, – Она прищурилась.
– Все? – Он вскочил с кровати.
– Да. У тебя есть ещё полчаса, чтобы принять душ и побриться.
Мэри вышла из спальни. Он даже не успел спросить, что у них за отношения. Видимо, достаточно близкие, раз она спит в его кровати. Рэй отправился в ванную. Полукруглая душевая кабинка с матовым стеклом показалась ему очень знакомой. Он вошел в душ и включил воду.
«Может, я и вправду актер, а это только фильм? У режиссера со сценаристом на двоих явно больное воображение. Хм, конечно, тоже можно сказать и о моем. И если это фильм, то я никого не убивал. Значит, Луна тоже жива! Она просто актриса! Невероятная актриса, раз таким способом решила свести меня с ума».
Рэй вылез из душа, повязал полотенце на бедра, протер зеркало ладонью, с придирчивостью изучая свое лицо. Отражение казалось чужим, каким-то отстраненным. Тусклый взгляд, тени под глазами. Да и цвет лица тоже не радовал – болезненно-желтый, с белыми пятнами.
– Раз так, то мне не терпится посмотреть на того, кто играл Аграмона Диаболуса. Мерзкий тип, наверное.
Рэй тщательно побрился, сбрызнул одеколоном лицо. Затем вышел из ванной, застав Мэри у телефона. Она весело щебетала в трубку, пытаясь застегнуть браслет на запястье.
– Ну, ладно. Увидимся, – Мэри отсоединилась. На ней было короткое коктейльное платье зеленого цвета и туфли того же оттенка.
– Вот. Теперь на человека похож, – похвалила она его внешний вид.
Рэй надел легкий джемпер и джинсы.
– А где мои сигареты? – Окрикнул он.
– С этой ролью ты и вправду начал курить? – Хохотнула она. – Посмотри в столике.
Рэй выдвинул ящик, осмотрев содержимое. Среди всякой мелочи его взгляд остановился на черном вытянутом предмете. Он взял его в руки, оглядывая со всех сторон. Потом подцепил и вытянул лезвие.
«Бритва? Что она тут делает? На кой черт это здесь лежит? Не думаю, что это сувенир от режиссера», – пронеслось в его голове. Рэй спрятал лезвие в карман джинсов. Взял сигареты и задвинул ящик.
Рэй следовал за Мэри, которая явно была здесь не впервые, потому как отлично ориентировалась в доме. Он шел по коридору, рассматривая картины и фотографии в позолоченных рамах. Веселые панно в крупный цветок мерцали. Казалось, они тоже сделаны из золота.
– Мэри, а чей это особняк?
– Эдварда Хоринса. Нашего режиссера, – шепнула она. – Он прекрасный человек и мастер своего дела. Ему очень повезло, что ты попался ему на глаза.
– На глаза? Это как?
– Он увидел тебя в супермаркете. Ты, кажется, что-то там покупал. Ему понравилась твоя внешность.
– Так значит, это моя первая роль? – Почему-то расстроился Рэй.
– Да. Зато какая! Роковая роль!
– В смысле, роковая? – Медленно протянул он.
– Ну, в смысле роскошная! Ну, ты меня понял, – хохотнула она.
– А фильм-то как называется? То, что я актер, я уже понял.
– «Иногда это сводит с ума».
– Надо же. Прямо в точку, – озадаченно пробормотал он. – Слушай, Мэри, актер, игравший Аграмона Диаболуса, тоже будет здесь?
– Кто? – Сморщилась Мэри. – Не припомню такого.
