— Он?
— Он, или она, или они.
Джесси слегка приподнялся на локтях.
— Если убийца хотел уничтожить улики, почему не вывез тело в пустыню? Так поступает мафия.
— Наверное, опасался, что увидят соседи. Не знаю. Может быть, пришел в дом пешком и просто не мог вывезти тело.
— Полагаю, здесь что-то еще. В том, как тело располагалось в мусорном баке, я вижу или ритуальный подтекст, или дикую злобу.
С минуту мы оба прислушивались к шуму разбивавшихся о берег волн. Затем Джесси вытянул вперед руки, и я помогла ему приподняться. Подобрав ступни руками, он сел, скрестив ноги и привалившись спиной к дивану.
— Как ты помнишь, у «Оставшихся» были масштабные планы, — сказал он.
— Да.
Я потерла ладонями виски.
— Как полагаешь, смерть пастора Пита нарушает их схему?
— Нет. Шенил сказала прямо противоположное: они нацелены на схватку с антихристом более чем когда-либо. — Помолчав секунду, я добавила: — Помню, что сказала Ники. Нужно внимательно следить и не пропустить событие, которое возвестит «Оставшимся» о начале конца.
— А их вождь станет фейерверком, римской свечой, которая объявит о его наступлении.
— Что беспокоит меня более всего остального.
Взяв меня за руку, Джесси провел пальцами по внутренней стороне предплечья. Странно, но после всего, что случилось, его прикосновение осталось таким же электрическим.
— И я не в состоянии понять, каким образом в их планы вписывается Брайан. Если вообще вписывается.
— Знаешь, ты чертовски привязана к Брайану. — В его ясных зеленовато-синих глазах появилось нечто, сделавшее эти слова не совсем комплиментом. Джесси медленно произнес: — Скажи, Эв, что ты думаешь о том очевидном факте, что у него нет алиби?
Я не рассказала Джесси об отказе Марка Дюпри подтвердить алиби.
— Я думаю, алиби может обеспечить один его друг.
— Офицер ВМС?
— Да. Такой же пилот.
— Черт возьми! И он тут же выйдет на свободу!
— Что ты имеешь в виду?
Джесси бросил короткий взгляд в сторону телевизора. Скалли и Малдер сидели совсем рядом, но не касались друг друга.
— Давно хотел сказать… Ты освящаешь все связанное с флотом США. Считаешь здешних копов недотепами из глубинки, а морских офицеров, напротив, воплощением совершенства. Мне неприятно это говорить, но силы охраны правопорядка не захотят преклонить перед ними колена.
— Слишком грубое сравнение.
— Оно точное. Полиции Чайна-Лейк нет никакого дела до того, что Брайан летает на истребителе. Ты почитаешь своего брата, поэтому не видишь дальше своего носа.
— Не слишком честно с твоей стороны.
— Посмотри внимательно — и поймешь. Преклонив колена, ты не поднимаешь глаз на истину и не видишь, что вокруг творится. Отвергаешь саму возможность того, что Брайан может вести себя нечестно, или что у него была стычка с Вайомингом, или…
Я встала:
— Нет. Не говори. Даже не думай.
Его глаза загорелись.
— Это называется полным отрицанием.
— Нет.
Последовала холодная улыбка.
— Я отзываю свой иск.
— Джесси, замолчи, пожалуйста.
— Если у тебя не хватает воли рассматривать саму возможность, ты плохой адвокат.
— В данной ситуации я вообще не адвокат. Я сестра Брайана, и я отказываюсь рассуждать подобным образом. Не стоило и предполагать.
— Эв, ты должна отступить на один шаг и взглянуть на ситуацию объективно.
— Чушь! Хочешь сказать, это совершил Брайан?
— Я хочу сказать, что, арестовав Брайана, полицейские вовсе не выставили себя идиотами. У него был мотив преступления. Было средство для его совершения, и была благоприятная ситуация. К тому же, попытавшись отобрать Люка, Питер Вайоминг нанес ему удар в наиболее чувствительное место. Возможно, Брайан сорвался и взял события в свои руки?
— Нет.
— Ни тебя, ни меня там не было, и как мы можем судить с уверенностью?
Я никогда не злилась на Джесси так, как в тот момент.
— Ты забил самый последний гвоздь. Но тебя там не было. И не распускай язык! Ты считаешь Брайана убийцей только потому, что он вечно действовал тебе на нервы? Какое же ты дерьмо, Блэкберн!
Я услышала неясный звук, тут же со стороны двери послышался какой-то шум. Обернувшись, я успела заметить голову Люка, спрятавшегося за угол.
— О Господи…
Люк, стуча пятками, побежал к себе в спальню.
Я крутнулась на месте, обращаясь к Джесси:
— Черт! Он все слышал.
Джесси начал взбираться на кресло. Выглядел он неважно, но проявлять заботу было уже некогда. Я метнулась в спальню. Свет оказался выключен.
— Люк?
Он лежал под кроватью, сжавшись в комочек. Я попробовала погладить его по спине, но Люк тут же резко отодвинулся. Тогда я легла на пол лицом вниз, стараясь подлезть к нему под кровать.
— Люк, мой сладкий… Выходи.
— Нет… — со слезами в голосе ответил мальчик.
— Тигренок, я прошу тебя. Выходи, пожалуйста.
Люк лишь сжался еще сильнее и остался лежать, тихо скуля.
В дверях показался Джесси:
— Люк? Эй, маленький пижон, я…
Замахав рукой, я отослала его прочь.
Прошло около получаса, прежде чем я смогла извлечь мальчишку из-под кровати. Люк снова лежал в своей кровати, укутанный одеялом. Однако он ничуть не оттаял, несмотря на все мои уверения, что Джесси имел в виду совсем не то, что я сама жалею о нашем споре и… Могли ребенок понять? Мои слова звучали нелепо и лицемерно.
Джесси я нашла в гостиной. Он смотрел на прибой. Небо на востоке мерцало отсветом лесного пожара.
Джесси не обернулся.
— Как стыдно… Не могу выразить.
— Как думаешь, сколько должен перенести шестилетний мальчик, прежде чем сломается окончательно?
Опустив плечи, он закрыл руками глаза.
— Эван…
Я чувствовала в голосе Джесси раскаяние и одновременно сопротивление.
— Тебе просто не хочется влезать в мое дело. Видишь, я сказала это сама. — Пауза. — Мне нужно на воздух, — вздохнула я и вышла.
Я спустилась на пляж. Стояла теплая ночь, и лунное небо было ясным и звездным. Прибой рассыпался брызгами, выбегая к моим ногам пенными языками. Голова болела невыносимо. Пройдя всего ярдов пятьдесят, я вдруг сорвалась, с места и побежала.
Как же Джесси мог подумать, будто Брайан убил Питера Вайоминга?
Вокруг бились волны прибоя, но я продолжала бежать, чувствуя, как ноги увязают в песке. Желая одного — чтобы биение сердца заглушило и вытеснило из больной головы все звуки и все мысли. Я бежала и бежала вперед, пока не возникло ощущение, что отмахала несколько миль. Наконец поняв, что пора возвращаться, я медленно пошла назад, судорожно вдыхая задымленный воздух.
Через некоторое время я совсем остановилась и, запрокинув голову, положила руки на пояс. Лицо горело. Под мокрой рубашкой по телу бежали струйки пота. Укусы нестерпимо зудели.
Морские волны, сначала показавшиеся слишком холодными, стали желанным местом. Осмотревшись по сторонам и никого не увидев, я разделась и вошла в воду. Едва встречная волна прокатилась по бедрам, я нырнула.
Холодная вода сразу успокоила зуд. Отплыв от берега, я перевернулась на спину, вглядываясь в Млечный Путь. Звезды сияли красноватым светом, словно подсвеченные пламенем пожара. Меня качали волны, и все показалось изначально прекрасным.
Постепенно меня поднесло к берегу. Выйдя на пляж, я пошла к дому, как вдруг заметила свет в спальне Джесси. Приглашение? Правда, неизвестно к чему: то ли к выражению раскаяния, то ли к продолжению спора.
Кожу приятно обвевал теплый ветерок. Понемногу обсыхая, я положила одежду на доски. Потом, став на мостки, обмахнула с ног песок. Неожиданно, без всякого предупреждения, я оказалась с головы до ног в луче яркого света.
Раздался мужской голос:
— Не двигайтесь!
Я прижала к себе одежду, стараясь хоть как-то прикрыть наготу.
— Джесси!
На мостки ступил человек. За ним еще один, с таким же фонарем. Лиц я не видела.
— Джесси! Спускай собак! — крикнула я.
Первый помахал фонарем:
— Не надо! Стойте на месте и не шумите. Калифорнийский департамент охраны природы!
Фонари переместились, и по доскам гулко прозвучали шаги. Мужчины приближались. Тот, кто держал в руке первый фонарь, громко скомандовал:
— Назовите себя.
— Вам показать документы? Так нечего орать. Я раздета.
— Ладно…
Первый испуг уже прошел. Я раздраженно сказала:
— Валите отсюда! И уберите свет.
— Это государственное дело.
Наконец я смогла его разглядеть: совершенно лысый коротышка с козлиной бородкой. Его голова сверкала в лунном свете. Коротышка держал в руках ловушку для животных и нагло пялился на мою грудь.
— Выключите свет и отвернитесь, идиоты тупые!
Они медлили. Громко свистнув сквозь зубы, я сделала вид, что подзываю собак.
