— Девушкам нравился Венис, но там возникла проблема? — спросила она.
— Марселла повстречала мужчину. Пауза.
— И забеременела.
— И сделала аборт, — продолжила Петра.
— Вы и об этом узнали?
— Это показало вскрытие.
— Я и не знал, что на вскрытии это можно обнаружить… ну да ладно. Теперь вы видите, что я говорю правду.
— Насчет беременности Марселлы? Да, разумеется.
— Аборт… вот из-за чего начались проблемы, — сказал Леон. — Похоже, что из-за него. Сначала он говорил совсем по-другому: возмущался тем, что она не предохранялась. Пришлось ему заплатить. Он, кажется, успокоился. Летом он снова объявился, спрашивал, где ребенок. Я сказал, что ребенка не было, и он слетел с катушек.
— О ком мы говорим?
— Это Омар Селден. Вот кто настоящий негодяй. Участник группового изнасилования, хотя по виду и не скажешь. Наполовину белый, наполовину мексиканец, что-то вроде этого. Он числится в вашей базе данных. Сидел некоторое время за воровство, но никогда за то, что делал на самом деле.
— И что же именно?
— Убивал людей, — сказал Леон. — Он совершил много убийств. Об этом он говорил Марселле. Даже если половина его рассказов правда, то он монстр.
— Он хвастался Марселле убийствами?
— На нее это произвело впечатление, — сказал Леон. — Глупая девчонка.
— Кого убил Селден?
— Он утверждал, что является главой банды ВВО. Говорил, что и в тюрьме продолжал заниматься своим делом. За сотню баксов убил кого-то. Я сказал тогда Марселле, что это брехня. Так я в то время думал, и оказалось, что был неправ.
Аббревиатура ВВО расшифровывалась как «Венис Ватос Оуквуд». Банда психопатов-выродков, которых считали неактивными до прошлого года: с этого времени они начали расстреливать людей при свете дня.
Петра вспомнила дело, над которым работал Майло Стеджис. Семейного человека, продавца из магазина «Гуд гайз», убили, когда он гулял возле аквапарка с двухлетним сынишкой. Ребенка забрызгало кровью. Он онемел и смотрел на отца широко открытыми глазами. Убийца, четырнадцатилетний подросток, был признан недееспособным. На него, близорукого, никто до сих пор не обращал внимания.
— Однажды я ему заплатил, — сказал Лайл Леон. — Подумал, что теперь мы от него избавились. Целый год я о нем не слышал и подумал, что можно вернуться в Венис: уж очень там нравилось девчонкам. И тут эта дурочка Марселла встречает на улице Селдена. Стоило мне на миг отвернуться, а она ему уже подмигивает. Он ей тоже мигает, вскоре они разговорились.
Леон покачал головой.
— Вы видели Марселлу. Толстая, маленькая, да еще эти глупые розовые туфли, которые она постоянно носила. Сандра — красотка, надень на нее мини-бикини, модные очки от солнца, и на нее будут оглядываться. А кого выбрал Селден? Марселлу. А Марселла и рада стараться.
Тинэйджеры, подумала Петра. Даже шулеры не могут их проконтролировать.
Затем призадумалась над восхищенным описанием достоинств Сандры и удивилась: о чем он думает? Гепатит А. Нездоровая половая жизнь.
В автомобиле повисло напряжение. Мак и другие полицейские тоже недоумевали.
— Сандра — красотка, — повторила она.
— И что же? — сказал Леон. — Я говорю объективно. Сандра, если захочет, может привлечь к себе внимание.
Если этого хотел он. Использовал девушку в качестве приманки, а сам с Марселлой пользовался моментом. Но Марселла подцепила нежелательного воздыхателя.
— У Сандры гепатит, — сказала Петра. Леон промолчал.
— Вы же знали, мистер Леон. Ходили с ней в клинику. Вы когда-нибудь оказывали ей серьезную медицинскую помощь?
— Это проходит без лечения. Так и врачи говорят…
— Вы тоже врач, — сказала Петра.
— Послушайте, — вспылил Леон. — Я заботился о девушках. Десять лет они жили вместе со мной, хорошо питались, выучились читать, и я их не трогал. Ни разу.
Петра вспомнила неприглядный дом на Брукс-авеню. Взрослый мужчина и две девушки в самом соку, с кипящими в крови гормонами.
— Итак, Омар Селден и Марселла возобновили свой роман, — сказала она.
— Да какой это роман, — вздохнул Леон. — В первое лето она улизнула к нему, а он обошелся с ней, как с дурочкой. Этот идиот не пользуется презервативом. Насколько я знаю, он подкладывал ее своим друзьям. Скорее всего, и забеременела она не от него. Он ясно дал понять, что становиться отцом не желает. Припугнул меня, пока я не заплатил ему и не пообещал оплатить аборт. Тысяча баксов из моего кармана. И вот проходит год, Марселла мигает ему, а он подмигивает в ответ. Произошло это за неделю до убийства. Я остался дома, а девочкам позволил пойти на концерт новой группы. Отпустил их в десять часов и собирался забрать их в два часа ночи. К одиннадцати часам я был в Венисе. В половине двенадцатого дверь с грохотом распахивается, и надо мной стоит Селден. Он выбил дверь ударом ноги. И вот он стоит и спрашивает: «Где мой сын?» Идиот почему-то предположил, что там был сын. Ну кто же может родиться от такого мачо? Я сказал ему, что ребенка не было, потому что я сделал все, чего он хотел. А он мне: — «Ну уж нет, приятель. Я этого никогда не говорил». Я пытался его урезонить.
Леон сделал глубокий вдох. У него подергивалась щека.
— Сначала я думал, что он меня слушает, но он вдруг раздулся. Клянусь, это произошло буквально, его словно накачали велосипедным насосом. Лицо покраснело, вены вышли наружу. Он орал, что я убийца.
По лицу Леона пробежала дрожь — со лба к подбородку. Губы тоже дрожали.
— Тогда я и понял, что он сумасшедший. Прошлым летом он лез на стенку из-за ее беременности. Не мог дождаться, когда она сделает аборт. Теперь он требует ребенка. Я старался его успокоить, но он схватил меня за волосы и закинул назад голову. Затем выхватил пистолет, ткнул дуло мне в шею и заскрежетал зубами. Мне казалось, что я в аду. И тут он начал шепотом нести какую-то чушь — о том, что он вырвет мне язык за мою ложь. Мне все-таки удалось его уговорить.
— На что же он клюнул? — спросила Петра. Леон не ответил.
— Я знаю, что вы обладаете даром убеждения, Лайл, но одним очарованием такого человека, как Селден, не проймешь.
Леон смотрел прямо перед собой.
— Вы предложили ему сделку, и сейчас вам стыдно. Мы переживем это, если ваша печальная история куда-нибудь нас выведет.
Леон снова напрягся.
— Сделка состояла в том, — сказал он, — что я позволил ему снова крутить шашни с Марселлой. Чтобы он снова сделал ее беременной и получил чертова ребенка.
Все молчали. В «кадиллаке» было жарко и душно. Одеколон Леона, смешавшись с запахом пота, приобрел кислый оттенок.
— Я не собирался выполнять условия сделки, — сказал он. — Мы назначили встречу на следующий вечер, и идиот, похоже, был счастлив. Когда я подумал, что он ушел, собрал все наши вещи, забрал девушек, и мы уехали.
— Куда уехали? — спросила Петра.
— В другое место.
— Куда именно?
— У нас есть разные места.
— Какого рода эти места?
— Дома, квартиры, комнаты с краткосрочной арендой.
— Дайте нам адрес, мистер Леон, или мы арестуем вас за препятствие ходу следствия.
Леон развернулся к ней.
— Я вам позвонил и я же препятствую?
— Вы позвонили, чтобы себя обелить.
— Я рассказал о том, в каком в жалком положении оказался. Какое же тут обеление?
— Не отвечайте вопросом на вопрос.
— Так поступают психиатры, и это срабатывает, — сказал Леон.
Петра взглянула ему в лицо.
— Вы не психиатр! Немедленно сообщите адрес!
— Хорошо, хорошо… Я отвез их в Голливуд. Он дал адрес на Норд-Маккадден.
— Там сейчас никого нет. Я запуган до смерти, живу в машине.
Давит на сочувствие.
— В этом случае, я полагаю, далеко вы не уедете, — сказала Петра.
— Послушайте меня.
Он дотронулся до ее запястья. Она сердито на него взглянула, и он убрал руку.
— Селден так этого не оставит. Вы видели, что он сделал с Марселлой. И с другими подростками. К тому же я не знаю, где сейчас Сандра. В тот день, когда убили Марселлу, она исчезла. Все, что ей надо было сделать, это остаться на день в квартире, но, когда я вернулся, она исчезла.
— Откуда вернулись?
— У меня были дела.
— Что за дела?
— Нужно было добыть наличные. Ну какая вам разница? Сандра должна была меня дождаться, и мы бы с ней уехали из Лос-Анджелеса. А она, видно, решила действовать самостоятельно.
Леон закрыл глаза.
— Я боюсь, что Селден или его сообщники где-то ее отловили.
— Что, Селден такой вездесущий?
— Он словно собака — идет на запах. Кто знает, что ему рассказала Марселла. Может, он теперь знает, где мы останавливаемся и что делаем.
— Может, Сандра решила, что умнее было бы не появляться в одной компании с вами.
— Нет, — сказал Леон. — Этого не может быть. Она ничего с собой не взяла. Ни одежду, ни лягушку. Это мягкая игрушка, она спит с ней каждую ночь. Я подарил ей лягушку, когда она была маленькая, сказал, что это — от матери. Она с ней никогда не расстается.
