Джерарду наконец удалось высвободить оружие после нескольких сильных ударов, доставшихся священнику.
Остальное произошло быстро. Джерард крепко сжал пистолет и навис над священником.
– Хочешь умереть первым, жертвенный кусок дерьма? Ну, так знаешь что? Я позволю тебе умереть первым!
И он выстрелил.
Выстрелил в него десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать раз.
Губернатор Стэндиш посмотрел на телефон и подумал о Рассе Эткинсоне. Он знал, что сегодня заканчивает свою политическую карьеру. Более того, его будут считать слабаком. Стэндишу было все равно. На его руках больше не будет ничьей крови.
– Мне пойти с вами, сэр? – спросил охранник у Эткинсона.
– Нет, спасибо, я справлюсь.
– Вы не знаете, что вам предстоит, сэр.
Эткинсон только улыбнулся.
– Что бы там ни было, я смогу с этим справиться.
Он стоял перед электронными воротами, ведущими в тюремный двор. Днем в этом дворе заключенные делали физические упражнения или просто слонялись без дела.
Охранник кивнул, нажал на кнопку, и ворота с грохотом начали отъезжать в сторону. Эткинсон превратил свое учреждение в одну из самых надежных тюрем во всей государственной системе.
Дождь сменился туманом. Его кольца клубились вокруг вертолета, стоявшего в дальнем конце двора в свете прожекторов. Эткинсон отдал пилоту должное: наверное, достаточно неуютно сидеть одному в кабине вертолета, окруженного толпой вооруженных охранников.
Эткинсон коснулся своего «смит-вессона», лежавшего в кармане плаща. Конечно, для того, что задумал он, тоже требовалась выдержка. Он уже представлял, как пресса будет обыгрывать этот момент. Конечно, в их статьях выдержка превратится в отвагу и мужество.
«БЕССТРАШНЫЙ НАЧАЛЬНИК ТЮРЬМЫ СПАСАЕТ ЗАЛОЖНИКОВ».
Он уже хотел придумать следующий заголовок, когда зазвонил его радиотелефон. Первой реакцией Эткинсона было разочарование: Дэвид Джерард сдался, и конфликт был исчерпан, или же его убил полицейский снайпер, а бесстрашный начальник тюрьмы не сможет проявить свое бесстрашие.
Он поднес телефон к уху.
– Это губернатор Стэндиш.
– Да, сэр.
– Вы видели, что случилось?
– Я отошел от телевизора.
– Джерард только что убил священника! Никогда не видел ничего подобного.
Взволнованный голос губернатора красноречиво свидетельствовал, как сильно он был потрясен. В последние минуты все его убеждения пошатнулись.
– Знаете, что я вам скажу: теперь я поверил в необходимость смертной казни. Никогда не видел такого проявления бесчеловечности!
– Да, сэр, к сожалению, такое случается достаточно часто.
– Что-то со связью…
– Я разговариваю по радиотелефону довольно далеко от базы.
– О?
Похоже, губернатор ждал объяснений.
– Я в блоке К кое по каким тюремным делам. Возникла небольшая проблема с двумя заключенными.
– Надеюсь, ничего серьезного?
– Нет, обычная драка.
Губернатор ненадолго замолчал.
– Начальник, я хочу, чтобы вы отдали Роя Джерарда пилоту вертолета.
– Но, сэр…
– Я уже поднял в воздух три самолета. Они проследят за ними, куда бы те ни направились. Если они пересекут границы штата, мы можем запросить федеральную помощь.
– Но, пойдя на соглашение с ними, сэр…
– Джерард убьет всех заложников – теперь я в этом не сомневаюсь. Я не могу допустить, чтобы это случилось.
«Слабак, – подумал Эткинсон. – Критики были правы: слабак».
Но из этого решения губернатора можно было извлечь выгоду. Теперь ничто не помешает Эткинсону осуществить задуманное. Именно в такой момент должен появиться настоящий герой, способный схватиться со злодеями и переломить ситуацию.
«НАЧАЛЬНИК ТЮРЬМЫ РИСКУЕТ ЖИЗНЬЮ, ЧТОБЫ ПОЛОЖИТЬ КОНЕЦ ДРАМЕ С ЗАЛОЖНИКАМИ».
– Хорошо, сэр, я освобожу его.
– Понимаю, что вы не в восторге от этой идеи…
– И я подчиняюсь вашему решению, сэр.
– Я вам за это признателен.
– Перезвоню вам позже, сэр.
– Спасибо, начальник. Надеюсь, сегодня больше никто не погибнет. Из хороших парней.
– Да, сэр. Никто из хороших парней.
– Должен вам сказать, дорогие телезрители – и не подумайте, что я проявляю неуважение к усопшим, – от нашего старого друга священника начинает вонять.
С этими словами Дэвид Джерард подошел к телу убитого и несильно пнул его ногой под ребра.
В камеру:
– Начинаешь задумываться, что он съел сегодня на обед.
Корнеллу:
– Не волнуйся, я о тебе не забыл. – Указал на часы в студии. – К твоей казни мы приступим через пару минут.
В камеру:
– Если, конечно, старина губернатор Стэндиш не образумится и не позвонит мне.
Он подошел к стулу и положил руку на телефонную трубку.
– А сколько жизней будет спасено. Позвоните мне, губернатор. Вы слышите, губернатор? Хотите увидеть, как кто-нибудь еще умрет? Ну, так звоните же скорее! Поболтаем.
Затем он посмотрел на Джессику и направился к ней:
– А ты ничего.
Она просто смотрела на него.
– Мистер оператор, дайте-ка нам крупный план. Давайте получше рассмотрим ее красивое личико.
Последствия перенапряжения, в котором Джессика пребывала последние несколько часов, начали сказываться на ее внешности. Косметика потускнела под жаркими лучами осветительных приборов, одежда измялась, под глазами залегли тени.
– Готов поспорить, ты пела в церковном хоре, да? – спросил ее Джерард.
Она продолжала смотреть на него, не проронив ни слова.
В камеру:
– Нет, эти люди просто невыносимы. Я стараюсь вести с ними светские беседы, быть вежливым, и что я получаю взамен? Она просто уставилась на меня. Может, я ей несимпатичен?
Он отвесил ей сильную пощечину и схватил за горло, так что она приподнялась на стуле.
– Ты будешь отвечать мне, когда я к тебе обращаюсь, или нет?
В камеру (все еще держа ее за горло):
– Мне, наверное, стоит быть осторожнее. Ну, ведь у нее же бомба и все такое.
Он медленно усадил ее обратно на стул и снова ударил по щеке, на этот раз еще сильнее.
– Так ты собираешься отвечать на мои вопросы?
Ей оставалось сделать только одно: утвердительно кивнуть. Слезы готовы были брызнуть из ее глаз, она была напугана, вымотана и не знала, что последует дальше. Придется отвечать на его вопросы, и без промедления.
Джерард продолжал представление:
– Может, я и ошибался насчет нее. Может, в глубине души она хороший человек. – Он чуть помедлил. – Но если она и вправду хороший человек, то позволит мне расстегнуть ее блузку, чтобы мы все могли по достоинству оценить ее великолепную грудь. Без силикона, уважаемые телезрители. Да, сразу видно, что они настоящие, правильной формы.
Он протянул руку и дотронулся до ее груди. Она содрогнулась от омерзения, но протестовать не стала – слишком хорошо знала, что за этим последует.
В камеру:
– Секс и насилие. Я же обещал вам, что сегодня мы повеселимся на славу. И вот видите, я сдержал свое слово. Насилие у нас сегодня уже было. Теперь можно перейти к сексу.
Он расстегнул первую пуговицу.
– Так, одна есть.
Ухмылка не сходила с его лица. В камеру:
– Вы волнуетесь так же, как и я?
Вторая пуговица.
Она замерла. Ей захотелось оказаться где угодно, только не в этой студии. Вдруг это просто кошмарный сон? Может, если она закроет глаза, а потом снова откроет их, то окажется дома, в своей постели?
Когда он расстегнул вторую пуговицу, стали видны очертания ее груди в белом кружевном лифчике.
В камеру:
– Хм… Очень мило. Ну, вот мы и добрались до сладкого, дорогие телезрители. Третья пуговица! Когда я расстегну ее…
Она изо всех сил старалась держать себя в руках. Еще одной пощечины она просто не вынесет. Последний удар на какое-то время ослепил ее и наполнил рот ржавым привкусом крови. Только не это! Она должна выбраться отсюда живой, ради ребенка…
Эх, если бы представилась возможность отстегнуть третью пряжку, подумала Джессика, бросив взгляд на бомбу.
– Ну что, мне рискнуть или нет, как вы думаете, дорогие телезрители?
– Позволишь? – Теперь он обращался к Джессике. – Не против?
Он взялся за ее третью пуговицу…
И она не смогла этого вынести. Попыталась, но не смогла. Джессика схватила его за запястье.
Джерард продолжал вести свой односторонний диалог с камерой:
– Видите? Я знал, что она так сделает. Одна пуговица – еще ничего, две – ладно, но три… это уже слишком.
И он тут же отбросил в сторону ее руку, а сам занес открытую ладонь.
На этот раз удар пришелся в нос, и она почувствовала, как проваливается в холодную темноту.
– Ах ты, свинья! – кричал он на нее.
Он уже хотел отвесить ей следующую оплеуху, когда это произошло.
За его спиной зазвонил телефон, стоявший на стойке с мониторами.
«Убийство священника отрезало нам путь к спасению, – думал Харриган. – Сначала полицейский, теперь священник. Да за нами будет охотиться полиция всей страны!» Он подумал о Линде. Наверное, она сейчас смотрит телевизор и видит своего отца…
