Я сидела ни жива ни мертва.
— Значит, она все-таки получила антиболевую вакцину, и та убила ее.
Этих моих слов доктор Эббот толком не подтвердила.
— Я могла бы предположить, что у нее была одна из разновидностей спорадической патологической бессонницы.
— Разве недостаток сна может убить человека?
— Косвенно. В основном пациенты умирают от инфекций, развившихся на этой почве. Часто от пневмонии. Главную проблему в таких случаях составляет сама инфекция, разъедающая мозг. — Увлекшись объяснением, она подалась вперед. — Заболевание это относится к разряду генетических — патологическая бессонница передается по наследству. Но ваши одноклассники, похоже, страдали инфекционной формой коровьего бешенства. Они могли заразиться через дыхательные пути.
— И что вы теперь намерены делать?
— Получить побольше информации. А вы все-таки поговорите с вашей больной подругой. С Валери? И обязательно побеседуйте с вашим школьным доктором, который принимал в Чайна-Лейк разрешения от родителей на доступ к медицинским картам. Если окажется, что речь идет о новой форме коровьего бешенства, я поставлю в известность инфекционный отдел Центра по контролю и профилактике заболеваний.
Я слушала ее и не могла прогнать мысли о страшных опытах, проводимых в свое время «Южной звездой». Опытах, чьи результаты, как выяснилось, вышли из-под контроля.
— Я думаю, этой неизвестной болезнью заражен и убийца, — сказала я. — Только…
— Только убийца не так болен, как Дана Уэст. — Она бросила взгляд на монитор. — Если он и заражен, то либо не дошел еще до предсмертной стадии, либо что-то держит его на плаву.
В этих словах я не уловила никакого смысла. И, заставив себя поднять глаза на доктора Эббот, спросила:
— А эти болезни могут передаваться от родителей к детям?
— Да, некоторые формы могут быть унаследованы. Но не все.
Стены вокруг словно заходил и ходуном, а пространство сжалось.
— Думаю, эта форма может передаваться по наследству. Иначе почему тогда Койот убил маленького ребенка Бекки?
Я встала, чтобы броситься к двери, пока сжимающиеся стены не раздавили меня.
— Эван!
Доктор Эббот выскочила из-за стола, размахивая бумажками с результатами моих анализов.
— У вас нормальная кровь и никаких — повторяю, никаких! — признаков неврологической нестабильности.
— Зато я в такой панике, что, похоже, впаду в истерику прямо сейчас. Разве это не симптом?
— Тогда для пущей уверенности советую вам пройти магниторезонансное сканирование.
— Так назначьте мне его!
— Я сделаю это, когда у вас будет трехмесячный срок.
Шесть, семь или больше недель. Продержусь ли я столько времени или сойду с ума от других вещей? От паники, паранойи, от неконтролируемых приступов смеха и слез.
— Ну хорошо… — Я с усилием проглотила вставший в горле ком. — А какие-нибудь анализы или тесты для этих болезней существуют? Можно как-то обследовать меня и выяснить, здоров ли ребенок?
Она покачала головой:
— С этим придется подождать.
* * *
Я пулей вылетела из кабинета доктора и в машине первым делом схватилась за мобильник. Надо было сообщить Джесси, в какую жуткую историю мы вляпались. Но связаться с ним мне не удалось. Его помощница, судя по голосу, совсем сбилась с ног.
— Он сейчас едет в суд. Сегодня слушается дело Диффенбаха. Суматоха по этому поводу страшная.
— А судья кто?
— Родригес. Кстати, у вас, случайно, нет для него приличной рубашки и галстука?
Рубашки у меня не было. Когда я примчалась в суд, Джесси пробивал ордер на временное освобождение из-под стражи. Судья София Родригес слушала его с кислой миной. На Джесси была футболка с изображением Дарта Вэйдера и надписью «Кто твой отец?».
Но когда Родригес ударила своим судейским молотком, ордер у него уже был.
— Благодарю вас, ваша честь, — сказал Джесси и собрался отъехать.
— Только учтите, мистер Блэкберн, это в последний раз. Вы поняли?
— Да, ваша честь.
Когда он ехал по проходу, вид у него был скорее виноватый, нежели победный.
— Она сделала тебе предупреждение за неуважение к суду? — спросила я.
— Нет, выдала ордер, но только на один раз. А все потому, что хочет раздобыть для своего внука такую же маечку, как у меня. — В глазах его промелькнуло беспокойство. — Что сказала доктор Эббот?
Я рассказала ему все по дороге на улицу. Утешить друг друга нам было нечем. Мимо нас прошли туристы, слушая экскурсовода, рассказывавшего про мавританскую архитектуру. Я обернулась им вслед. В хвосте группы, словно казаки на отдыхе, плелись Перец с Солью.
— Нет, ты только посмотри!
Джесси обернулся.
— Вот черт!
Я окликнула их.
Они оторвались от своих туристических проспектов, увидели нас и бросились наутек.
— Эй, вы куда?! — Я всучила Джесси свою сумку и помчалась догонять их.
— Эв, постой!
Перец с Солью неслись по улице со скоростью света, а меня задержало уличное движение. Они исчезли из виду за углом библиотеки.
Меня догнал Джесси.
— Что ты делаешь?
В это время зажегся зеленый свет.
— Помнишь, ты говорил, что я никогда не отступаюсь? Вот и сейчас не отступлюсь. Давай догоняй по подземному переходу!
Я бросилась бежать. Но эти чудики уже отмахали приличное расстояние, так что мне, похоже, опять не светило что-либо разузнать. Я неслась по улице, видя свое отражение в окнах библиотеки.
На углу Виктории и Стэйт я остановилась, вглядываясь в улицу, ведущую к пляжу. Пальмы качались на ветру. Тротуар кишел прохожими. Из подземного перехода выехал Джесси. Он огляделся, заметил меня и помахал, указывая на противоположную сторону.
Я снова перебежала туда по переходу и помчалась по улице Стэйт. Примерно через квартал я увидела Перца с Солью — они шли, пробивая себе путь через толпу могучими плечами. Мне пришлось продираться сквозь кучку подростков, возвращавшихся из школы. Какая-то нахальная девчонка выпустила дым от сигареты прямо мне в лицо. Я отпихнула ее в сторону, буркнув: «Подрасти сначала!»
Перец с Солью уже пересекли Карилло и там слились с толпой. Я старалась не потерять их из виду. По противоположной стороне улицы лавировал в скопище туристов Джесси, стараясь не врезаться в столб и не вылететь на проезжую часть. А я все бежала.
Где-то в районе Пасео-Нуэво меня вдруг осенило — они же знают, что мы у них на хвосте! Оставалось только чертыхаться. И почему папочка, работая на спецслужбы, не научил меня хоть чему-нибудь дельному? Ну разве так догоняют? Мы с Джесси больше походили на двух придурочных фанатов, гоняющихся за рок-звездой. Ну а Перец с Солью, что бы вы думали? Попросту разделились. Соль заскочил в ближайший бар, а Перец продолжал шагать по улице. Джесси свистнул мне и свернул за угол. Я только успела подать ему знак, чтобы он не отставал от Перца, а сама бросилась в бар.
Там на витрине имелось все, что только нужно закоренелому пьянице в половине двенадцатого утра. Соль стоял перед стойкой. Бармен взял у него пятерку и протянул бутылку «Будвайзера». Он смотрел на свое отражение в зеркальной витрине.
Я вспрыгнула на табурет:
— По-моему, вы ищете не там. А еще у вас один наушник потерялся.
Он продолжал смотреть в зеркало, игнорируя меня, свое пиво и плейер в ухе. Бармен положил перед ним сдачу и окинул нас внимательным взглядом, прежде чем удалиться.
— Что вы здесь делаете? — спросила я.
Он молчал.
— Что вас интересует? Койот? «Южная звезда»? Антиболевая вакцина, убивающая людей, которых не уничтожил Койот?
Он продолжал смотреть в зеркальную витрину.
— Так знайте же вы, горе-сыщик, что эти люди мои одноклассники. Может, теперь хоть что-нибудь скажете?
Соль посмотрел на мелочь, лежащую на стойке, повел плечами и наконец заговорил:
— Я выслеживаю заговорщиков, убивших Джона Кеннеди. — Он пальцем придвинул ко мне четвертак. — У входа есть платный телефон. Если увидите кого-нибудь подозрительного на лужайке, позвоните мне.
Я поняла, что ничего не добьюсь от него, встала и ткнула его пальцем в плечо:
— Это лучше получится у вашего дружка. Вот на него и рассчитывайте.
Выйдя на залитую солнцем улицу, я вгляделась в толпу, ища глазами Джесси. Он ехал навстречу мне и качал головой, сообщая, что Перец удрал. Он был еще далеко, когда зазвонил мой мобильник. Джесси вытащил телефон из сумки, нажал кнопку и приложил к уху, но через мгновение бросил его мне, словно это была живая змея.
Мобильник я поймала, но там уже был отбой.
— Что случилось? — спросила я. — Кто звонил?
— Чокнутая кузина.
Я растерянно посмотрела на телефон, потом на Джесси:
— И что она сказала?
— Она… — Мне показалось, он не хотел говорить, но все же признался: — Она назвала меня драчуном.
